Танец отражений. Память - Лоис Буджолд

«Может быть, они не вернутся».

Но они, увы, вернулись.

— Я возьму его за плечи, — распорядился Айвен, — а ты — за ноги. Нет, лучше сперва сними с него сапоги.

Галени так и сделал.

— По крайней мере он не окоченел.

«Нет, наоборот, растекся». Чтобы окоченеть, нужно приложить усилия. Сапоги шлепнулись на пол. Айвен снял с себя китель, закатал рукава рубашки, взял Майлза под мышки и поднял. Галени, как было велено, взял Майлза за ноги.

— А он легче, чем я думал, — заметил Галени.

— Ага. Видел бы ты сейчас Марка, — хмыкнул Айвен.

Они поволокли его вниз по узкой черной лестнице. Может, они собираются уложить его в постель? Этим они избавили бы его от проблемы. Может, тогда он уснет. И может быть, если повезет, то проснется лет через сто, когда о нем и его мире не останется никаких воспоминаний, кроме смутных легенд.

Но его пронесли мимо спальни и втащили в старую ванную комнату дальше по коридору. Ту самую, которую так и не модернизировали. Там стоял древний металлический чан, достаточно здоровый, чтобы мальчишки могли в нем плавать. Чану было не меньше ста лет.

«Они хотят меня утопить. Еще лучше. Я не стану сопротивляться».

— На раз-два-три? — спросил Айвен.

— Просто на «три», — ответил Галени.

И они швырнули его в чан. Лишь в последний миг Майлз разглядел, что ждет его внутри. Его тело попыталось воспротивиться, но мышцы не слушались, а в пересохшей глотке замер возмущенный вопль.

Примерно сто литров воды, в которой плавало килограммов пятьдесят льда.

Он шлепнулся в ледяную купель. Длинные руки Айвена засунули его под воду с головой.

Он вынырнул с воплем:

— Вода лед… — Но Айвен затолкал его обратно.

В следующий раз:

— Айвен, ты чертов приду…

Вынырнув в третий раз, он мог выразить свое возмущение лишь нечленораздельным воем.

— Ага! — радостно прочирикал Айвен. — Так я и знал, что эта процедура тебя быстренько реанимирует! — Он повернулся к Галени, который отошел в сторону, спасаясь от ледяных брызг. — С тех пор, как он пробыл в лагере «Вечная Мерзлота» в качестве офицера-метеоролога, больше всего на свете он ненавидит холод. С возвращением, парень.

Майлз, стараясь вырваться из рук Айвена, выплюнул ледяную воду, вылез наверх и вывалился из чана. Кубики льда сыпались из-под мокрого кителя и скользили по шее. Сжав кулак, он двинул им по ухмыляющейся физиономии кузена.

Кулак смачно въехал Айвену в подбородок. Боль показалась просто чудесной. Первый раз в жизни он успешно вмазал Айвену по роже.

— Эй! — завопил Айвен, отшатнувшись. Второй удар не достиг цели, потому что теперь Айвен предусмотрительно держался на расстоянии вытянутой руки, вне пределов досягаемости. — А я полагал, от таких штучек у тебя руки ломаются!

— Больше не ломаются, — задыхаясь, буркнул Майлз. Он перестал вырываться и стоял, дрожа как осиновый лист.

Айвен потер подбородок. Брови его поползли вверх.

— Теперь тебе лучше? — через некоторое время поинтересовался он.

В ответ Майлз разразился потоком брани и, собрав с кителя остатки льда, запустил Айвену в физиономию.

— Приятно слышать, — жизнерадостно сообщил Айвен. — А теперь я скажу тебе, что ты должен сделать, и ты это сделаешь. В первую очередь ты пойдешь к себе в комнату и снимешь этот мокрый мундир. Затем сбреешь эту пародию на бороду и примешь горячий душ. А потом оденешься. А после этого мы поведем тебя ужинать.

— Не пойду я никуда, — мрачно пробурчал Майлз.

— Я что, тебя спрашиваю? Дув, разве я предлагал бетанское голосование?

Галени, зачарованно глядя на происходящее, лишь покачал головой.

— Так, — продолжил Айвен. — Ничего не желаю слушать, и у тебя нет выбора. Внизу в холодильнике лежит наготове еще пятьдесят кило льда, и ты прекрасно знаешь, что я не премину им воспользоваться.

Майлз прочитал в лице Айвена, что он с удовольствием приведет угрозу в исполнение. Ругательства превратились в злобное шипение, но несогласия он выражать не стал.

— Тебе это понравилось, — пробурчал он наконец.

— И еще как! — подтвердил Айвен. — А теперь иди собирайся.

Пока Майлз собирался, Айвен выдвинул еще ряд требований. Наконец они с Галени отволокли его в ближайший ресторан. Там он тихим голосом угрожал Майлзу до тех пор, пока тот не сунул в рот несколько кусочков. Едва начав есть, Майлз мгновенно понял, что страшно голоден. Кузен, довольный результатом, отстал.

— А теперь, — сказал Айвен, заглатывая последний кусок десерта, — объясни, что за чертовщина с тобой творится?

Майлз глянул на двух капитанов, на Глаза Гора в петлицах Галени.

— Сначала вы. Это Иллиан вас прислал?

— Он попросил, чтобы я навестил тебя, — сообщил Галени. — Решил почему-то, что мы друзья. Поскольку охранник у ворот сказал, что ты зашел и больше не выходил, а на вызовы по комму ты не ответил, я решил проведать тебя лично. Ну, и я чувствовал себя… мягко говоря, не вправе врываться в особняк Форкосиганов, а потому пригласил с собой Айвена. Я подумал, что у него как у члена семьи есть право туда войти. По разрешению, полученному мною от Иллиана, охранник открыл замки и впустил нас внутрь, так что нам не пришлось вышибать окно. — Поколебавшись, Галени добавил: — К тому же меня совершенно не прельщала перспектива в одиночку выволакивать откуда-нибудь твое тело.

— Я же тебе говорил, что это вряд ли, — вмешался Айвен. — Это не в его стиле. Если он когда-нибудь надумает покончить с жизнью, то обставит это с наибольшим шумом и максимальным количеством взрывов. И скорее всего утащит за собой кучу сторонних наблюдателей.

Майлз с Айвеном обменялись ехидными улыбками.

— Я… я не был в этом так уверен, — задумчиво протянул Галени. — Ты ведь не видел, Айвен, какое у него было лицо, когда он вышел от Иллиана. В последний раз я видел такое выражение лица у парня, которому помогал выбраться из разбившегося флайера.

— Я все объясню, но не здесь, — вздохнул Майлз. — Где-нибудь в более спокойном месте. Потому что во всей этой истории многое связано с работой. — Он отвел взгляд от серебряных значков на воротнике Галени. — Моей бывшей работой.

— Хорошо, — спокойно согласился Галени.

В конце концов они устроились на кухне особняка Форкосиганов. Майлз подспудно надеялся, что Айвен поможет ему надраться, но кузен вместо этого заварил чай и влил в него две чашки. Чтобы компенсировать потерю жидкости, как он изволил выразиться. Затем Айвен уселся верхом на стул. Сложил руки на спинке и произнес:

— Ну ладно, выкладывай. Сам понимаешь, теперь не отвертишься.