Битва титанов. Несущие смерть - Маркус Хайц

— Мы боремся. И ничего больше — чтобы оставаться в форме и готовиться к приключениям, которые ожидают нас в Потусторонних Землях. Я пойду с тобой, — сказал Тунгдилу Бешеный. — Это будет мое величайшее приключение.

Родарио зааплодировал.

— Пока никто из вас не спросил меня; я тоже считаю честью пойти в незнакомые земли, чтобы набраться опыта, которым я своим неповторимым способом сумею поделиться с дорогими зрителями.

— Ты тоже идешь? — вырвалось у Бешеного. — Спаси нас Враккас! Он заговорит нас до смерти. Или лампу не вовремя зажжет.

— Ха, очень смешно.

— Слухи расползаются очень быстро. Вот как о твоем поступке в чреве машины. Это можно было решить и иначе.

— Да, смейся, сминатель простыней. Но я скажу вам наперед, что использую вас, — он встал и притворился, что обижен. — Чтоб вы знали, Ортгер нашел для нас другой путь. Дороги хоть и уже, но вполне проходимы. Можем выступать завтра, сказал Лот-Ионан. Брысь, брысь по постелям, герои! — Он ткнул пальцем в воина. — И хватит уже борьбы! Не этой ночью. Или отодвиньте кровать от стены. — Улыбнувшись на прощанье, Родарио ушел.

Тунгдил обрадовался, узнав о скором выступлении. Промедление и так было достаточно большим, а оружие уже готово. Отлично.

— Если все действительно так, как говорит король болтунов и лгунов, — Бешеный поднялся, — то лучше я пойду спать. — Он положил левую руку на плечо Тунгдила. — Ты уверен, что хочешь распроститься с Потаенной Страной? — серьезно спросил гном.

— Да, Бешеный. Я не хочу смотреть, как она вляпается в очередную катастрофу, которая на этот раз будет вызвана внутренними причинами.

— Ты имеешь в виду поступок Гинсгара?

— А что же еще? В худшем случае племена расколются. Одни примкнут к самозванцу Гинсгару, остальные по старой традиции выберут себе еще одного Верховного короля. — Златорукий отпил глоток воды и вспомнил о разговоре с Брамдалем. — К чему это приведет, Боиндил? Ты можешь сказать?

Тот понурил голову.

— Гинсгар спрашивал меня, не хочу ли я командовать его личной гвардией, — тихо признался он. — Я сказал, что подумаю.

— Что ты подумаешь? — Тунгдил хотел уже было упрекнуть своего друга, а потом отмахнулся. — Да, ты прав. Ты должен подумать, и я не имею права давать тебе советы. Я покидаю страну.

Бешеный сел.

— Это нелегко, книгочей. Воззрения Гинсгара, с одной стороны, правдивы, с другой же, он разжигает войну. Он будет безжалостным Верховным королем. — Бешеный провел рукой по короткой черной косе.

— Попомни мои слова: следующими его врагами будут Свободные и Третьи. — Тунгдил отрезал кусок сыра. — Если ты присоединишься к нему, то скоро не сможешь отмыться от невинной крови. Я знаю, что твоя кровь снова жаждет сражений, но разве тебе не стоит рубить головы орков и других чудовищ? — Златорукий положил в рот кусочек и поднялся. — Подумай об этом, когда будешь принимать решение. Гинсгар Милосердный войдет в летописи нашего народа как Верховный король с очень дурной славой. — Он похлопал друга по плечу. — Спокойной ночи, Бешеный. Поговори об этом с Годой и прими решение. У тебя еще есть время до возвращения в Потаенную Страну. — Подхватив оружие, Тунгдил зашагал к выходу.

По дороге Тунгдил провел рукой по клинку, почувствовал его несокрушимую остроту, грубо ощущавшуюся на коже. И не заметил, как порезался. Неглубоко, но этого оказалось достаточно, чтобы выступила кровь.

— Это будет для тебя правильное имя, — сказал он, обращаясь к оружию. — С этого дня нарекаю тебя Кровопийцей. Ты получишь много крови чудовищ и напьешься ею, это я тебе обещаю. А за это сослужишь мне хорошую службу. — Он посмотрел на красные капли на клинке. — Но никогда не вкусишь ты крови гнома. А если осмелишься, я разобью тебя на тысячу осколков.

Мягкое свечение скользнуло по лезвию. Даже если это было всего лишь отражение от лампы, Тунгдил расценил это как согласие. Пакт был заключен.

Биланта протянула руку Тунгдилу.

— Пусть Враккас защитит тебя ото всех опасностей Потусторонних Земель и позволит тебе вернуться целым и невредимым.

— Непременно, — приветливо ответил он, пожимая узкую ладонь королевы. Златорукий решил не посвящать ее в свои планы.

Они стояли у нетронутых башен и стен Сребротверди, с которых долгое время удавалось выдерживать осаду акронтов. Этих существ и след простыл. Лишь море обглоданных костей орков напоминало о бое. Четвертые оставили их здесь для устрашения врагов.

— А я желаю тебе, чтобы Гинсгара Милосердного скорее настигла смерть, — смело произнес он то, о чем думал. — Если этого не случится, племенам не поздоровится.

— Честные слова, — Биланта смотрела на него с неприкрытым восхищением. — Тогда давай говорить открыто: племенам нужен кто-то, кто противопоставит себя Гинсгару, Тунгдил Златорукий. После его успехов в Аландуре это нелегко. У него огромная свита и множество тайных друзей в королевствах гномов.

— Глаимбар…

— Нет, я думаю, ты подошел бы лучше. Балендилин из племени Вторых уже недостаточно силен, чтобы опрокинуть его одной рукой. Никто не станет слушать Мальбалора, потому что он Третий, а слова Гинсгара о Третьих, словно яд, отравили мозги многих.

— Я тоже Третий…

Биланта была непреклонна, словно золото.

— Ты герой, Тунгдил. В тебе никто не сомневается. Для этого ты совершил слишком великие дела. А Глаимбар никогда не скрывал своей приязни к Гинсгару, на него я уже не могу положиться. — Она улыбнулась. — Остаемся Ксамтис и я. Две гномки против стократного идиотизма. Нам бы очень пригодился герой рядом. — Она пожала ему руку, вторую положила ему на плечо. — Так что возвращайся поскорее, Тунгдил.

Он поклонился и сел на пони, чтобы присоединиться к друзьям. Тунгдил жалел о том, что пришлось слушать эти слова. Они мягко, словно бы незаметно, проникли в его душу, но оказали на гнома сильное воздействие. Уговоры Биланты сработали там, где закончилось воздействие речей Брамдаля. Биланта подловила его на чувстве ответственности, заставлявшем Тунгдила относиться к событиям в Потаенной Стране так, как полагалось такому гному, как он.

— Проклятье, — выругался он в голос и так пришпорил лошадку, что та испуганно прыгнула вперед и понеслась, словно за ней гналась стая волков. Запах убариу и их ездовых животных и без того оказался трудным испытанием для нее.

— Кто-то очень торопится отправиться в новые земли, — прокомментировал Родарио неистовый галоп. Он плотнее закутался в плащ, полученный от Ортгера. — Ох, видит Паландиэль, в горах Ургона и было очень холодно, а здесь же вообще настоящая зима.