Книга мечей - Фред Саберхаген

— Извини.

— Это было давно. Да, тебе нужно будет кое с кем увидеться. Сперва, пожалуй, со старым Карелом. Он мой дядя, и он же учил меня магии. Довольно известный чародей. Может, ты слышал о нем?

— Нет. Но я знаком с другими магами, и они меня не особенно пугают. Так что поговорим с твоим дядей Карелом… Кстати, ты выйдешь за меня?

Кристин изобразила легкое недовольство:

— Сам знаешь, что выйду. Но я рада, что ты догадался спросить.

— Ах, да.

И опять настала пауза, во время которой не до вдумчивого планирования.

Когда пауза завершилась, Марк сказал:

— Как мне кажется, ты не очень-то жаждешь встречи со своим дядюшкой. Он ведь собирался сделать из тебя чародейку?

— Не только.

Марк испытал облегчение, потому что мог представить и нечто похуже.

— Что ж, не все женщины, которые хорошо владеют магией, девственницы. Уж в этом я могу тебя заверить… — Он смешался, — То есть я хотел сказать…

Они осторожно подъехали к заброшенному дому. Вошли в него, потом в другой и взяли кое-какую одежду, которую их обитатели бросили, когда убегали. Марк задумался, не оставить ли взамен деньги, но решил, что не стоит — грабители Вилкаты наверняка появятся здесь раньше законных хозяев. Они поехали дальше, ощущая себя чуточку более цивилизованными.

Марка поразило, что Кристин не желает строить планы о своем будущем. Она любит его, они решили пожениться, и в этом оба были уверены. Но о любых иных деталях она говорила очень неохотно. Марка не оставляло ощущение, что она что-то недоговаривает или утаивает, но он решил, что Кристин просто устала. Хотя Целитель воистину чудесным образом восстановил их силы, путешествие осталось тяжелым, а пища — скудной.

Тем не менее для них оно было счастливым, несмотря на постоянные трудности и периоды страха. Когда они наконец миновали районы, опустошенные армией Вилкаты, искать еду стало легче. Но дома и фермы попадались теперь еще реже — даже в лучшие времена этот район был весьма скудно заселен.

Марк пытался подсчитывать дни путешествия. Наблюдая за фазами луны, он решил, что прошел почти месяц с того дня, как он проник в лагерь Вилкаты.

Наконец настал день, когда они увидели зелено-голубое знамя, поднятое на высоком грубо оструганном шесте. Тасавалтский флаг вился на вершине утеса, нависающего над дорогой, как раз в том месте, где она вела к первому ущелью в предгорье. Увидев флаг, Кристин заплакала, и Марку пришлось внимательно приглядеться к ней, чтобы убедиться, что это слезы радости.

Она заверила Марка, что все слышанное им о Тасавалте верно и что, хотя эта страна не огромна, она, несомненно, впечатляет. В любом случае теперь он сможет убедиться в этом своими глазами. Кристин в общих чертах описала и топографию: в стране два главных горных хребта, один тянется на востоке вдоль побережья, а второй на несколько километров глубже, как раз посреди первой длинной линии укрытых долин. Оба хребта являются южными отрогами Лудусских гор, находящихся теперь на много километров севернее.

— Я вырос, глядя на эти горы каждый день, — сказал Марк. — Мы видели их из дома в ясные дни.

Хотя они и добрались до южных широт, здесь даже в конце лета на самых высоких горных пиках все еще лежали остатки снега и льда. Побережье было глубоко изрезано фьордами, а холодные океанские течения поддерживали эту почти тропическую землю в состоянии вечной весны.

Марк и Кристин двинулись вперед, миновав первый пограничный знак и подгоняя уставших ездозверей. Марк продолжал поглядывать на спутницу. Теперь она все чаще молчала, и чем дальше они ехали, тем более встревоженной она выглядела.

— Все еще волнуешься о том, что скажет твой маг-наставник? — неожиданно спросил он.

— Дело не в этом. Или не только в этом.

Опять секреты. Это стало его раздражать.

— Тогда в чем?

Но Кристин не дала ему ответа, который он счел бы откровенным, и досада Марка возросла. Что-то связанное с ее семьей, предположил он. Что они скажут, когда она приведет в дом почти нищего иноземного солдата и представит его как будущего мужа? Теперь Марк был уверен, что семья Кристин не крестьянская. Что ж, они путешествовали вместе почти месяц. Если ее родители такие же, как и в большинстве известных Марку богатых семей, то это станет веским поводом для родительского благословения. В любом случае Марк был твердо уверен, что женится на ней, и подбодрял себя мыслью, что она на этот счет тоже не высказывала колебаний.

Иногда ему казалось, что Кристин утаивает информацию о какой-то сложности или препятствии на пути к их браку. Если она опасалась, что на него может повлиять нечто подобное… что ж, значит, она пока знает его недостаточно хорошо и это ей еще предстоит.

Едва они миновали первый флагшток, отмечающий границу, как дорога немедленно улучшилась. Она также стала намного круче, делая иногда резкие повороты, подъемы и спуски. Впервые за все путешествие Марк увидел море, бьющее в подножие прибрежных гор. Вдали оно было темно-синим, потом принимало цвет глаз Кристин, а у самого берега вскипало белой пеной. Теперь дорогу окаймляли луга, где косили сено работящие на вид крестьяне, которым хватало смелости махать издалека незнакомцам — хотя и одетым в рванье, зато явно воинственным. Плащ-оберег цветов Вилкаты Марк уже давно плотно скатал и привязал позади седла.

Кристин указала на вершину небольшой горы, где ритмично вспыхивала искорка гелиографа:

— Он может посылать какое-то сообщение и о нас. В такие времена, как сейчас, дозорные обращают внимание на каждого путника.

— Ты знаешь код?

— Да, но передают не в нашу сторону. Я плохо вижу сигналы и не могу их прочесть.

Теперь — и это показалось Марку странным — недавние тревоги Кристин сменились чем-то вроде радости. Словно все, что ее тревожило, уже произошло, и теперь ничто не мешало ей наслаждаться каждым мгновением. Она расслабилась и радовалась возвращению домой, как и любой спасенный пленник.

Увидев это, Марк решил, что стоит попробовать снова поговорить с ней серьезно.

— Ты выйдешь за меня, и сделаешь это сразу, что бы там ни говорила на этот счет твоя семья или кто угодно. — Он произнес это так твердо, как смог.

— Да, дорогой, да. Конечно.

В этом они были единодушны. Но теперь он видел, что ее печаль, хотя и притупилась, не сгинула совсем. Что-то очень для нее важное — какими бы ни оказались последствия — Кристин отодвинула в сторону, потому что замужество стало для нее главнее. И Марк, уже не впервые на протяжении путешествия, мысленно поклялся, что она никогда не пожалеет об этом решении.