Память огня - Роберт Джордан

Он поставил чашку с кафом на стол и взялся за подзорную трубу. Троллоки спускались с Высот, направляясь к болотам. Да, Демандред был хорош. Неуклюжие твари, которых он послал к болотам, были медлительны, зато напористы и сильны, как оползень в горах. К тому же, группа всадников-шарцев двигалась вниз с Высот. Легкая конница. Эти нанесут удар по войскам Мэта, стоящим на Гавальском Броде, чтобы не дать тем атаковать левый фланг троллочьего войска.

Эта битва была подобна поединку на мечах, только в огромном масштабе. На каждый удар могло быть три-четыре контрудара. Ты отвечаешь, двигая отряд сюда, другой отряд туда, пытаясь просчитать, что сделает твой противник, и в то же время давишь там, где видишь слабое место. Назад-вперед, назад-вперед. Враг превосходил войска Мэта числом, но и это можно было использовать.

— Передайте Талманесу следующее, — приказал Мэт, все еще глядя в подзорную трубу. — Вспомни случай, когда ты поспорил, что я не смогу попасть монеткой в чашу, бросив ее через всю таверну.

— Да, Величайший, — сказал шончанский гонец.

В тот раз Мэт ответил на подначку, заявив, что попробует, когда будет пьян, иначе в пари не будет спортивного интереса. Затем Мэт прикинулся пьяным, чтобы подтолкнуть Талманеса поднять ставку с серебра до золота.

Но Талманес раскусил его хитрость и настаивал, чтобы он напился на самом деле. «И я все еще должен ему за это несколько марок, верно?» — рассеянно подумал Мэт.

Он направил подзорную трубу на северную сторону Высот. Там собрался отряд шаранской тяжелой конницы, готовый двинуться вниз по склону; он мог рассмотреть их длинные копья со стальными наконечниками.

Они были готовы устремиться вниз и перехватить людей Лана, пока те обходят Высоты с севера. Но ведь приказ еще даже не дошел до Лана.

Подозрения Мэта подтвердились: Демандред имел шпионов не только в лагере, но и в районе палатки командования. Кто-то, кто может отправить сообщение сразу, как только Мэт отдал приказ. Это, вероятно, означает, что кто-то способный направлять был здесь, в палатке, и маскировал свою способность.

Кровь и пепел, подумал Мэт. Как будто этого было мало.

Посланник вернулся от Талманеса.

— Величайший, — сказал он, падая ниц носом в пол, — Ваш мужчина говорит, что его войска полностью уничтожены. Он хочет последовать вашим приказам, но говорит, что сегодня драконы не будут доступны до конца дня. Их ремонт займет несколько недель. Они… Простите, Величайший, но именно так он и сказал. Они находятся в худшем состоянии, чем барменша в Сабинел. Я не знаю, что это значит.

— Барменши работают за чаевые, — сказал Мэт с ворчанием, — Но люди в Сабинел не дают чаевые.

Конечно, это была ложь. Сабинел был городом, в котором Мэт предложил Талманесу помочь ему охмурить двух барменш. Талманес решил, что Мэт будет притворяться раненым в бою, чтобы получить сочувствие.

Славный малый. Драконы еще боеспособны, но, вероятно, выглядят вышедшими из строя. Тут у них преимущество: никто не знает, как действует это оружие, кроме самого Мэта и Алудры. Трёклятый пепел, да даже он всякий раз, когда они стреляли, боялся, что эти штуки каким-то образом отправят снаряд не в ту сторону.

Пять или шесть драконов были полностью исправны. Мэт для надежности перетащил их с поля боя через врата. Алудра расположила их южнее брода и нацелила точно на Высоты. Мэт еще использует их, но он создал у шпиона впечатление, что большая их часть уже уничтожена. На самом деле Талманес мог их подлатать, и тогда Мэт мог вернуть их в бой.

«Но в тот момент, когда я сделаю это, — подумал Мэт, — Демандред бросит против них все, что у него есть. Я должен выбрать верный момент».

Трёклятый пепел, в последнее время вся его жизнь превратилась в постоянные попытки поймать удачный момент. И подобных моментов становилось все меньше. Пока что он приказал Алудре пустить в ход полудюжину исправных драконов, чтобы обстрелять на другом берегу реки троллоков, спускавшихся по северо-западному склону Высот.

Она была достаточно далеко от Высот, и продолжит двигаться, так что Демандреду будет сложно своевременно обнаружить и уничтожить драконы. Дым, который они создавали, быстро скроет их позиции.

— Мэт, — сказала Илэйн с трона у стены комнаты. Он не без иронии отметил, что, перемещая его «для удобства», она как-то заставила Бергитте приподнять трон на несколько дюймов, так что теперь она сидела в точности на одной высоте с Туон. Может, на дюйм выше. — Пожалуйста, мог бы ты объяснить хоть что-то из того, что делаешь?

«Нет — так, чтобы не услышал и шпион», — подумал он, осматривая комнату. Кто же это был? Одна из трех пар сул'дам и дамани? Может ли дамани быть Другом Темного, а ее сул'дам об этом не знать? А наоборот? Эта дворянка с белой прядкой в волосах выглядит подозрительно…

Или это один из многочисленных офицеров? Галган? Тайли? Генерал Знамени Гериш? Она стояла у стены комнаты, сердито глядя на него. Ох уж эти женщины. У нее прелестный задок, но Мэт упомянул об этом только по-дружески. Он же теперь женат.

Неприятный факт заключался в том, что здесь столько народу, что Мэт мог бы рассыпать на полу просо, и к исходу дня получилась бы мука. Предполагалось, что все они безусловно достойны доверия и неспособны предать Императрицу, да живет она вечно. Чего с ней никак не случится, если шпион ускользнет.

— Мэт, — сказала Илэйн. — Кто-то еще должен знать, что ты замышляешь. Если ты погибнешь, мы должны довести дело до конца.

Что ж, это был довольно весомый довод. Он сам думал об этом. Убедившись, что его текущие приказы исполняются, он приблизился к Илэйн, посмотрел на всех в комнате и невинно улыбнулся. Им ни к чему знать о его подозрениях.

— Почему ты смотришь на всех искоса? — тихо спросила Илэйн.

— Проклятье, ни на кого я искоса не смотрю, — сказал Мэт. — Выйдем. Я хочу пройтись и глотнуть немного свежего воздуха.

— Нотай? — спросила Туон, поднимаясь.

Он не обернулся к ней — такой взгляд мог пробуравить дырки в прочной стали. Вместо этого, он просто вышел из штабного здания. Илэйн и Бергитте последовали за ним через несколько секунд.

— Что такое? — спросила Илэйн мягко.

— Там много ушей, — сказал Мэт.

— Ты подозреваешь, что шпион прямо в командной…?

— Подожди! — Мэт взял ее за руку и повел подальше. Он приветственно кивнул кому-то из Стражи Последнего Часа, и они заворчали в ответ. Для Стражей Последнего Часа такое поведение могло считаться удивительной разговорчивостью.

— Ты можешь говорить свободно, — сказала Илэйн. — Я только что сплела стража против подслушивания.

— Спасибо, — сказал Мэт. — Я хочу, чтобы ты удалилась из командного штаба. Я скажу тебе, что я делаю. Если что-то пойдет не так, ты должна будешь выбрать нового генерала, хорошо?

— Мэт, — сказала Илэйн. — Если ты думаешь, что там есть шпион…

— Я знаю, что там есть шпион, — сказал Мэт. — И, таким образом, я собираюсь использовать этого приятеля. Это должно сработать. Доверься мне.

— Да, и ты так уверен, что у тебя уже есть запасной план на случай твоего провала.

Он не обратил внимания, кивнув Бергитте. Она осмотрелась вокруг, сложа руки, наблюдая за теми, кто пытается подойти слишком близко.

— Насколько ты хороша в картах, Илэйн? — спросил Мэт.

— В чем? Мэт, сейчас не время для азартных игр.

— Самое время поиграть. Илэйн, ты видишь, насколько нас превосходят? Ты чувствуешь землю, когда Демандред атакует? Нам повезло, что он не решил Переместиться прямо сюда к командному штабу и атаковать нас, я подозреваю, что он боится, что Ранд прячется где-то здесь, и он попадет в засаду. Но, кровь и проклятый пепел, он силен. Без авантюры мы покойники. Совсем. Погребенные.

Она замолчала.

— Главный фокус в картах в том, — сказал Мэт, подняв палец, — Что они совсем не похожи на кости. Играя в кости, ты рассчитываешь выиграть, как можно больше бросков. Чем больше, тем лучше, все зависит от случая, понимаешь? Но играя в карты, ты должен подтолкнуть своих соперников делать ставки. Большие ставки. Чтобы добиться этого, ты должен проиграть немного. Или много.

— В нашем положении это не сложно, поскольку мы в меньшинстве и понесли тяжелые потери. Единственный шанс на победу — поставить все на верную карту. В картах ты можешь проиграть девяносто девять партий из ста, зато выиграв последний раз, вернешь свой проигрыш сполна. До тех пор, пока твой соперник играет безрассудно. До тех пор, пока ты можешь вынести потери.

— И это то, что ты делаешь? — спросила Илэйн. — Притворяешься, что мы проигрываем?

— Нет, кровавый пепел, — сказал Мэт. — Притворяться я не могу. Это он раскусит. Я проигрываю на самом деле, но при этом слежу и жду момента, чтобы сделать последнюю ставку, которая принесет окончательную победу.