По Северо-Западу России. Том 2. По Западу России. - Константин Константинович Случевский

перешел к сыну его, пользовавшемуся милостями Екатерины I и Петра II; одному из Ромодановских, как сообщали, подарено это имение, находящееся против Калуги, на другом берегу реки Оки, в нескольких верстах.

Калуга. Никитская улица

Красивый барский дом в селе Ромоданове окружен старым садом, многие аллеи которого, обсаженные подрезанными деревьями, свидетельствуют о старых днях, когда у нас по деревням еще возникали парки, в настоящее время быстро исчезающие.

Если смотреть из долины Оки, Калуга город нагорный, что заметно и в самом городе, в особенности подле каменного моста перекинутого через сухой Березуйский овраг. С моста этого видны и долина Оки, и заокская сторона. Этот мост составляет одно из замечательных сооружений времен Кречетникова; в нем 74 сажени длины и около 15 вышины; он состоит из двух ярусов каменных арок. Мост этот в свое время, как и купол собора, вызвал восторженные описания современников «на назидание и общее сведение»; на нем помещалось 28 каменных лавок и гранитную кладку связывали железные полосы.

В пятидесятых годах эти типичные лавки, при губернаторе Смирнове, снесены, а железные связи раскрадены, но мост продолжает спокойно выситься, как и прежде. Вообще, время Кречетникова оставило тут много монументальных следов: корпуса присутственных мест, соединенные арками с крытыми галереями, губернаторский дом и пр. гостиный двор или «красный двор» с не лишенной игривости внешностью, окруженный галереей на круглых столбах, с балюстрадой вдоль крыши, построен, кажется, в 1826 году и производит торговли в год на 500.000 руб.

В 1886 году сооружен в Калуге городской водопровод; вода идет из родника, способного дать до 400.000 ведер в сутки, и поднимается на десятисаженную башню; говорят, что это место было подарено когда-то царем Алексеем Михайловичем собору или попу Никите. Улицы города в большинстве широки, мощены крупным камнем, что, однако, не мешает им быть иногда непроездно грязными. Любопытна легенда, сложившаяся в народе о том, будто в воротах между старым торгом и собором даже зимой тает снег, в силу того, что тут, будто бы, погребен тушинский вор...

Нынешняя Калуга далеко не то, чем была она в прежнее время. Любопытен в этом отношении факт, подлежащий, впрочем, проверке, будто после того как Наполеон I разгромил Лейпциг, современный тем дням городской голова Калуги, кажется Золотарев, простил Лейпцигу, от имени Калуги, с которым она торговала, 12 миллионов рублей долгу, вследствие чего в Лейпциге на бирже был, будто бы, вывешен портрет, или поставлен бюст, с надписью «благодетелю города Лейпцига»... Но и гораздо раньше этого имелись в Калуге представители очень крупных торговых предприятий. так, в 1756 году калужский «первостатейный» купец Шемякин, заодно с ярославским купцом Ярославцевым, учредил «Константиновскую коммерческую компанию», существовавшую до 1762 года, а в 1757 году, тот же Шемякин взял на шестилетний откуп все российские портовые, пограничные и внутренние пошлины. Факты эти очень убедительны; они значатся в калужской летописи, рукописи Руссова и приведены в очень хорошем исследовании истории Калуги («Памятная книжка» на 1861 год) Щепетовым-Самгиным.

К открытию наместничества в 1776 году, а в особенности после этого открытия, Калуга могла считаться городом очень богатым и, в торговом отношении, очень важным. Она в свое время, по торговле хлебными и мясными грузами, салом, щетиной и пр., как центральный пункт окского бассейна, служила посредницей между нашим югом и Орлом, с одной стороны; и Тулой, Смоленском, Царством Польским, Петербургом и Ригой, а следовательно и с заграницей (Лейпциг, Берлин), — с другой. в ней имелось несколько различных заводов, парусных, кафельных, писчебумажных, пивоваренных; кожевенное производство стояло так высоко, что старожилы еще помнят, как приезжал сюда известный кожевенный заводчик американец Диксон и приходил в восторг от выделки кож. Говорят, в Калуге сосредоточивалась также торговля жемчугом, отпускавшимся отсюда на сумму до 200.000 р. С Царством Польским торговали всяким товаром на 300.000 р.; одних яблок и груш шло в Москву на 100.000 р.; деревянная посуда вывозилась отсюда за границу еще в XVI веке.

Насколько точны эти цифры, взятые с показаний местных людей, сказать трудно; но несомненно, что нынешняя Калуга далеко отстала от прежней.

Калуга. Городской сад

Еще действуют, это правда, несколько кожевенных заводов, да работает сотня кустарей веревочников; еще имеется налицо известное «калужское тесто», белое и черное, лакомство очень древнего происхождения, которое продавалось, говорят, не весом, а мерой «на локоть», то есть сколько его оставалось на руке, опущенной в кадку по локоть, но это, конечно, не важная торговля. Все былое богатство Калуги являлось, бесспорно, следствием судоходства по Оке и её притокам.

По описаниям тех дней, обильная хорошей рыбой, Ока была многоводна, глубока, снабжалась водой из семнадцати сплавных рек, не считая ручьев; если допускалось запружение рек, то не иначе, как со шлюзами для пропуска судов и плотов. Центральным пунктом верховьев Оки была Калуга с рекой Угрой, приближавшею ее к Смоленску, и рекою Упой, приближавшею к Туле. Еще лет тридцать тому назад, по словам местных жителей, под городом стояли целые караваны судов, от Бора до Плашкоутного моста; виднелись суда из-под Нижнего, с Волги, а по берегам высились в три ряда хлебные магазины, амбары и лесные биржи; барки устанавливались на протяжении трех верст, — тогда как теперь, как это значится в «Памятной книжке» 1885 года, барок бывает от 10 до 20, не более. «Как все это мало похоже на современную Калугу»,— говорит местный, заслуживающий полного доверия, исследователь. «Ока, продолжает он, имеет самый печальный вид и едва доступна самому ничтожному судоходству; маленькие плоскодонные пароходики, числом пять, едва добираются до Серпухова, с одной, и до Беляева, с другой стороны, да и то не без того, чтобы несколько раз не сесть на мель, а барки с капустой едва добираются до Калуги. Ока стала в этих местах чуть ли не сплавной рекой; из семнадцати сплавных притоков её, остались сплавными только Угра, Жиздра и может быть еще Болва, все остальные обратились в запруженные целым рядом плотин речонки, едва питающие несколько мельниц. Ни о какой заграничной торговле не может быть и речи; большое кожевенное и другие производства почти совсем не существуют; торговые дома Фалеевых, Игнатьевых и других, получавшие, лет тридцать назад, пушные товары прямо из Сибири, прекратили свои дела. Калуга не только не посредница между нашим югом и заграницей, но сама живет милостями Ельца и Ряжска, а сало и щетина разве только грезятся во сне местным старикам».

Причины всего этого заключаются в изменении