Свора - Зов крови - Юлия Колесникова

Через несколько часов я проснулась одна, а рядом никого не было. Непривычный сон, почти без сновидений, к которому я еще так и не успела привыкнуть, все же сделал меня сильнее. В фильмах после подобных сцен, что были между нами с Гремом, он должен был готовить еду, но на кухне я нашла нечто иное.

Грем смотрел по телевизору спортивный матч, рядом на столике лежали уже знакомые мне медицинские пакетики с кровью. Проследив за моим взглядом, Грем улыбнулся:

— Не очень-то романтично?

— Ну, я не ожидала завтрака в постель, — как приятно было улыбнуться в ответ, и следить за тем, как загораются на это действие глаза Грема.

— Могу принести тебе поднос, но ты вряд ли оценишь подобный жест.

Грем оказался возле меня очень быстро, и все же для меня это не было так же незаметно, как для моих живых друзей. И почему я раньше не заметила, какой Грем особенный? Теперь тоже смотря на это глазами вампира, я понимала, как слепа была из-за своей любви.

Пригладив мои волосы, Грем прислонился своим лбом к моему.

Его дыхание казалось таким привычным, как и отсутствие сердцебиения, в отличие от Бет или Рейн — мне было как-то неуютно и тягостно находиться возле них. Особенно когда я ловила себя на том, что затаив дыхание отсчитываю удары их сердец. Скорее я чувствовала себя виноватой, будто бы таким образом краду что-то святое из их живых тел. Как тяжело было осознавать все это, после пробуждения. Теперь ночами я чувствовала болезненный голод, и вспоминала их тепло и этот звук, такой наполненный жизнью, печально-красивый… тук-тук-тук… сердца моих друзей говорили со мной, дарили запах и привкус крови, который я могла ощущать, просто находясь рядом.

— Чем хочешь заняться? — Грем не уловил моего изменившегося настроения, а я поняла, что вполне готова контролировать себя и привкус крови, появившийся во рту, стоило вспомнить о своих друзьях. Он так и не открывал глаза, может потому не понял, о чем я думала и вспоминала?

— Пойти к морю, — наконец выдавила я, почувствовав укол вины.

— А можно мне досмотреть матч? — приоткрылся один глаз. Наперед выступил явно мужчина, а не любовник. Рассмеявшись чему-то настолько обыденному, я не могла возразить. Его позитивный настрой заставлял меня забывать о сердцах тех, кого я любила.

— Тогда я пока поем.

Хотя подходящее ли слово «есть», при воспоминании о пакетах крови. И как бы велика не была моя неприязнь к крови кого-то живого, из чьих жил, она вытекла, я с удовольствием высосала ее всю до капли. Одного пакета было мало. Уже не смущаясь присутствия Грема, как раньше при такой трапезе, я позволила себе насытиться вдоволь. И еще никогда мне не казалась кровь такой сладкой и наполняющей меня жизнью. Я чувствовала ее в себе, ощущала, как она растекается по моим венам, и словно закипает, от чего моя внутренняя температура тут же понизилась, и я почувствовала себя комфортней.

Права была Рейн, какими смешными мне показались мои старые слова о вегетарианстве. Я точно уже не помнила, что тогда говорила Рейн, но ее речи были несколько осуждающими, будто бы она могла догадаться, что меня ожидает впереди. И все же убивать животных для меня было чем-то ужасающим, особенно для моей ожившей совести. Но хуже было бы убивать людей. Даже неделю назад, когда чувства мои были притупленными, я прекрасно осознавала, что люди неприкасаемые. Грем твердил мне об этом изо дня в день, и чем больше ко мне возвращалось от прежней Евы, тем четче приходило понимание правильного и неправильного.

— Может, пойдешь пока без меня?

— Почему мне кажется, что это не связано с игрой по телевизору?

Грем попытался скрыть довольную улыбку. Возможно, он радовался тому, что я снова начала многое понимать — это была почти что гордость за мои успехи.

— Прости, просто пока ты здесь, то получаешь полную свободу. Людей нет на многие километры, и ты вольна гулять, где хочешь — и никто не будет тебя контролировать. Пользуйся этим пока мы здесь!

Я даже не подумала о том, что это море может дать мне. Впервые за долгое время возможность побыть одной — дома меня постоянно кто-то опекал, или же меня сторонились, если я была не в компании кого-либо более сильного, чем я, например, так поступала Рейн. Метнувшись к окну, я совершенно иными глазами посмотрела на пейзаж за стеклом. Даже и не могла представить, что существуют такие чувства эйфории, поглотившие мою чувствительность к Грему. Его слова заставили ненадолго забыть о возможности побыть с ним.

— А как же ты? — спросила я, когда гладкие руки, легшие на мои плечи, вернули меня назад на эту кухню.

— Я тебя найду. Я всегда могу тебя найти, как скоро сможешь научиться и ты, — Грем развернул меня к себе, его нежные глаза смотрели пристально, — Иди. Все море в твоем распоряжении, как и я.

Я не могла устоять, перед тем, что раскинулось за окном, даже не смотря на то, каким притягательным был Грем.

Дом и Грем остались позади — свобода вела меня вперед…

Глава 21. Возможность

Любовь.

Не боюсь я ни судьбы удара,

Ни опасной встречи со змеёй,

Ни отравы в чашах, ни угара,

Не боюсь угрозы никакой.

Никакая не страшна мне кара,

Если ты, Любимая, со мной…

Впервые я увидела его во сне в ту же рождественскую ночь, что и воспоминания Евы о поездке.

Снова я брела по лесу, блуждая в поисках сознаний своих друзей, но их здесь не было. Зато я смогла почувствовать его присутствие, совершенно не похожее на Изегрима.

Аерас — старый волк нелегальной своры, будто бы следил за мной. Но это не совсем слежка, я почти могла поверить, что он оберегает меня. Его мысли отличались добротой, честностью и кодексом. Все в его волчьей сущности восставало против того, чтобы Свора начала охоту на меня. И моя симпатия к нему невольно стала сильнее. Даже во сне на его волчьей морде не было желания, того страшного чувства которым наградил Изегрим остальную часть Своры.

Сны о Аерасе повторялись изо дня в день. Точнее говоря почти один и тот же сон, как Аерас сидит возле тела молодой волчицы. Ни печали, ни злости, глухое отчаяние сквозило в нем. Оттого ему претила мысль, вырвать меня из обыденного кольца семьи. И что-то подсказывало, что та волчица вовсе не его пара — она была его дочерью. Аерас мне сочувствовал не просто так. У его сочувствия была причина. И эта причина и сны, наконец, позволили мне осознать ту мысль, что мучила меня со времени нападения волков.

Минуло Рождество, все ждали Нового Года, и каникулы позволили мне еще немного выспаться, пока Луна не начала крепчать. Наши оборотни еще не были готовы к очередной трансформации, но с каждым днем Бет и Теренс становились раздражительней и, конечно же, привлекательней. Их животная сила, красота действовала опьяняюще не только на меня, но и на всех окружающих.