Ересь Хоруса: Омнибус. Том IV - Дэн Абнетт

Однако непонимание, возникшее между другими легионами и Железными Воинами, со временем только усугублялось, и многих из них все больше переполняли гордыня, обида и паранойя. Своей безжалостностью, своим собственным суровым примером Пертурабо взрастил в своих сынах те же чувства, что омрачали и его душу: вместе с непреклонной решимостью, бесстрастным интеллектом и силой в них зародились те же подозрительность, ожесточенное недоверие и чуждое сострадания равнодушие к жизни, которые испытывал он сам. Многие источники свидетельствуют, что за время Великого крестового похода IV легион понес наибольшие потери, и этому не стоит удивляться: они предпочитали открытый бой; чаще всего их использовали в осадной войне — самой опасной и непредсказуемой из всех возможных; при этом все Железные Воины, начиная с самого примарха, были готовы ради победы вести борьбу на истощение. Об их выносливости, а также о грозной и хладнокровной гениальности Пертурабо говорит и тот факт, что легион каждый раз сносил эти потери без серьезного ослабления боеспособности и редко терпел поражение даже при большом числе убитых. Но существует мнение, что ни психоиндоктринация, ни душевная стойкость, усиленная генетическими изменениями, не защитили Железных Воинов от постоянного воздействия лишений и смерти, и дух легиона начал медленно разлагаться.

Пертурабо и его сыны не искали дружбы с соратниками — за исключением, пожалуй, Механикум, чьи адепты помогали им в поисках все более эффективных средств ведения войны. В других легионах им виделась слабость, рожденная самообманом, недостатком дисциплины, суеверностью и тщеславием; также им виделись обиды и оскорбления, реальные и мнимые, которые собратья нанесли Четвертому. Даже различные фракции Механикум, считавшие чудом одаренность Пертурабо в технической сфере, не доверяли до конца ни его воинам, ни ему самому: самодостаточность их познаний в технике без веры в Омниссию казалась Механикум опасной. Подразделения Эксцертус Империалис — войска Имперской Армии и ее вспомогательные части — были о Железных Воинах очень мрачного мнения. IV легион больше, чем остальные, был склонен видеть в своих смертных помощниках не столько стратегический ресурс, сколько расходный материал: люди были для них пушечным мясом, и их тысячами отправляли в обреченных на гибель рядах отвлекать на себя огонь противника или выманивать врага из укрытия. Иногда они были нужны лишь, чтобы оценить вражеские силы по тому, как быстро те уничтожат человеческое войско.

Такая практика усугубила дурную славу легиона и среди солдат крестового похода заработала ему ненавистное прозвище «трупорубки». В тех военных зонах, где ауксилии Эксцертус оказывались под командованием Железных Воинов, все чаще вспыхивали мятежи, которые затем истреблялись с предсказуемой тщательностью; в конце концов эдиктом Воителя было введено правило, согласно которому, дабы мораль похода не разрушалась еще сильнее, основную часть придаваемых IV легиону ауксилий должны составлять или преступники, или рабы с непокорившихся планет. В последние десятилетия Великого крестового похода отношения Железных Воинов с другими легионами характеризовались соперничеством и зачастую едва скрытым презрением. Примером тому может служить неприязнь между IV легионом и Гвардией Ворона, вызванная разногласиями в ходе Айсессандерской войны, а также все более ожесточенная конкуренция между Железными Воинами и Имперскими Кулаками. Даже в тех случаях, когда Четвертый вместе со своим примархом успешно сражались бок о бок с другими легионами, их вклад часто игнорировали или осторожно преуменьшали — как, например, случилось в боевых действиях против Ваагх! Машогга, имевших огромное значение.

В этой операции до того, как в военную зону прибыл Пертурабо со своим легионом, орбитальные фортификации Вожака Машогга уже много раз отражали атаки как Космических Волков, так и Белых Шрамов. План, разработанный Пертурабо, позволил наконец пробить оборону орков и уничтожить их; однако в хрониках того времени, составленных другими легионами, автор плана упомянут лишь как безымянный «соратник».

Растущий разлад, вероятно, в ретроспективе более заметный, чем он ощущался в то время, обострился после назначения Хоруса на должность Воителя. Такие перемены в структуре Великого крестового похода потребовали обновления старых или издания новых директив и распоряжений, исходивших как от Терры, так и от Воителя. Эти приказы продолжали подтачивать силы Железных Воинов: значительная их часть оказалась рассеяна между множеством второстепенных экспедиционных флотов; другим пришлось участвовать в не оправдывающих затраты осадах или направиться на гарнизонную службу в самых удаленных и опасных уголках постоянно растущего Империума.

Тем временем 125-й Экспедиционный флот, находившийся под командованием Пертурабо, сражался то с одним беспощадным врагом, то с другим, но при этом не получал (да и не просил) никаких подкреплений или ресурсов за исключением тех, которые мог обеспечить сам. Пертурабо, ожесточившийся, но верный данным клятвам, исполнял свой долг. Сейчас уже ясно, что эти события подогревали недовольство и разногласия внутри легиона и отдаляли его от Империума, которому он служил; в результате воины оказались не готовы к столкновению с кошмаром, ожидавшим Великий крестовый поход. Вероятно, в этом и заключался план Воителя.

В отличие от других предателей, вставших на сторону Хоруса, путь, приведший Железных Воинов к проклятию, и причины, заставившие их его выбрать, покрыты тайной почти столь же непроницаемой, как и история Альфа-Легиона, о которой не известно практически ничего, кроме домыслов. Со стороны казалось, что легион, ранее отличавшийся безупречной верностью, не постепенно, но в одночасье отбросил прежнюю лояльность — внезапно и необъяснимо. Те, кто сможет достаточно бесстрастно взглянуть на ситуацию, увидят (обоснованно или нет) в Железных Воинах легион, на долю которого выпало слишком много тягот и ужасов войны — войны, на которой они гибли ради великой цели, не получая при этом ни признания, ни благодарности. Такой наблюдатель увидит примарха и его сынов, которые были измотаны подозрительностью, недовольством и постепенно нарастающим безумием. Однако лишь немного свидетельств найдется тому, что легион страдал от физического разложения или что воинов подталкивала коварная рука Губительных Сил; почти нет данных и о том, что до начала в Империуме гражданской войны галактических масштабов этот легион вообще вступал в сношения с темными силами. В другой интерпретации причина предательства объясняется просто: в легионе все больше нарастало высокомерие, жестокое и ревнивое, почвой для которого стали обычная кровожадность и неудовлетворенность; именно это чувства и подтолкнули Железных Воинов к катастрофе.

Однако некоторые историки полагают, что главной слабостью Железных Воинов оказалась их принципиальная неспособность верить: они по-настоящему не верили ни в цель Великого крестового похода, ни в Императора, которому служили, ни в самих себя, считая себя лишь машинами, созданными для убийства. В таком случае причинами их падения могут быть те самые логика и прагматизм, которые превратили их в безжалостных и эффективных солдат, но не дали сил противостоять угрозам более экзистенциального свойства — сомнению и нравственному ужасу. Если это так, то для Пертурабо статус примарха стал индульгенцией для массового убийства, не имевшего никакой высшей цели; его триумфы ни к чему не вели, его победы не приносили плодов. Предполагается, что именно поэтому легион начал разлагаться изнутри, превращаясь в пустой сосуд, позже наполнившийся равнодушной жестокостью и ужасом, которые эти воины раньше несли другим.

Слово Пертурабо было законом для всего легиона. Примарх не делал различия между терранцами и олимпийцами: все они были для него лишь Железными Воинами, зерном, которое перемелется в кровавых жерновах войны. Многие десятилетия легион строго придерживался доктрин, принятых в нем в начале Великого крестового похода; пришествие Пертурабо не могло не изменить уклад Четвертого в значительной степени, но все же не настолько, чтобы уничтожить все связи с прошлыми обычаями.

Процесс перемен был быстрым и всеохватывающим и проходил в точном соответствии с замыслами Пертурабо. Учитывая сложную военную культуру Олимпии, частью которой был когда-то сам примарх, реформа также опиралась на те знания, которые он жадно собирал во время, проведенное рядом с Императором, и на самой Терре.

Известно, что там он усвоил многое из воинского наследия человечества, а затем адаптировал эту информацию сообразно своим исключительным способностям и пристрастиям, создавая в итоге модель для легиона.