Рота, подъем! - Александр Ханин

– Черт с вами. Меняйтесь.

Я отдал Шейкману свой кожаный ремень и, получив "деревянный", достал из кармана перочинный нож. Сделав разрез между слоями ремня, я резко развел в сторону обнажившиеся полосы и из одного ремня сделал два. Крючок в таком ремне закрепить уже не удавалось, и я проделал отверстие, чтобы зацепить за пряжку.

– Носи и не болей, черпак.

– Спасибо дембелю.

– До дембеля… как пешком до Шанхая. Пошел я. Мне сегодня в наряд заступать.

Мы обнялись, ритуально похлопывая друг друга по спинам, и я пошел, думая, что, когда-то получив ремень без дюжины ударов по заднице, я вернул его так же, сдержав данное тогда слово.

Идя на ужин, я наткнулся на входящего в казарму уставшего взводного.

– Ко мне, товарищ сержант. Что это за внешний вид?

Мой внешний вид был соответствующим статусу. На тонком ремне штык нож никак не хотел держаться, все время, закручивая ремень в веревку, что изначально и было задумано. Пряжка была прямая, аналогично выглядела кокарда, мотострелковые знаки в петлицах я, как было положено, повернул вниз. Это было единственная армейская глупость, которую я себе позволил. Всем остальным мне было лень заниматься. Но даже это страшно раздражало лейтенанта.

– Почему не по уставу? Где Ваш ремень?

– Это мой.

– У Вас был кожаный. Где он?

– Украли, товарищ лейтенант. Черпаки поганые украли, на дембель выталкивают.

– Будет Вам дембель. Снимайте ремень. Немедленно снимайте.

Гераничев скрутил ремень вокруг пряжки и, поставив ее на ребро, ударил со всего маху ногой. Пряжка согнулась, и крючок, которым я неоднократно открывал бутылки с лимонадом отлетел в сторону.

– Новую купить не забудьте, товарищ лейтенант. Порча военного обмундирования…

– Пошел вон!!! Если я увижу у тебя неуставную форму…

– Она уже неуставная. Вы пряжку мне сломали.

– Получишь у старшины новую. И кокарду загни, а то я тебе… Я тебя еще научу жить по уставу. Попомни меня.

После ужина, получив у старшины новую пряжку, я, принимая наряд, перепроверял все оружие в ружпарке.

– Самойлов, а что это за "стволы"? – показал я журналом учета на шесть пистолетов в кобурах.

– Это Гераничев принес. Сказал, что у него завтра обеспечение…

– А чего они тут валяются?

– А где им еще быть?

– У Гераничева дома, в общаге. Тебе какая разница, где они должны быть? Выкинь их.

– Я не буду.

– Тогда я буду.

Я подцепил носком сапога кобуру и поддал ее так, что она вылетела вместе с содержимым метра на два от решетчатой комнаты ружпарка. Во время падения четвертого пистолета стала открываться дверь канцелярии начальника штаба батальона, а на полете шестого она открылась одновременно с расположенной напротив входной дверью в казарму. В проемах дверей стояли командир батальона и Гераничев.

Лицо последнего выражало полное недоумение всем происходящим. Рожин насупил усы, пробуравив меня тяжелым взглядом из-под бровей, спросил:

– Что это за бардак, дежурный? Почему мусор валяется посреди расположения?

– Не могу знать, товарищ майор. Этот металлолом принадлежит лейтенанту Гераничеву.

– Гераничев, твою дивизию. Почему пээмы валяются на полу?

– Я не знаю, товарищ майор. Я приказал дежурному по роте…

– Товарищ майор, – перебил я взводного. – Товарищ лейтенант устава не знает и не в курсе, что дежурный по роте подчиняется дежурному по полку и его помощнику, а в порядке внутренней службы в роте – командиру роты и старшине роты, но никоим образом не подчиняется комвзвода, нарушающему правила сдачи и хранения оружия.

– А куда я его дену? – развел руками Гераничев.

– По правилам, товарищ лейтенант, Вы обязаны положить оружие в ящик, сделать опись, получить на ней подпись дежурного по полку, а ящик запечатать печатью дежурного по полку и только в таком виде сдать в оружейку дежурному по роте с записью в журнале ружпарка.

– Сержант дело говорит, – буркнул комбат. – Выполняй.

– Где я сейчас ящик найду?

– А это уже твои головные боли. Или ты хочешь, чтобы я искал за тебя ящики? – поднял левую бровь майор.

Гераничев зло посмотрел на меня и начал собирать пистолеты по полу. ПМы не помещались у него в руках, падали, Гераничев злился и чего-то бубнил себе под нос. Через час он втащил вместе с Прохоровым деревянный ящик из-под боеприпасов, на боку которого висела печать дежурного по полку.

– Принимай. Утром заберу. И.. я тебя еще достану, – почти плюнул он мне в лицо.

– А я здесь, товарищ лейтенант. Никуда не ухожу.

Через час после отбоя я заметил, что Стефанов натягивает шинель.

– Тараман, ты куда собрался?

– Приказ сегодня. Отметить надо. Меня в городе подруга ждет.

– Не стоит сегодня.

– Всегда стОит, когда стоИт. Она такой миньет делает, закачаешься.

– Все равно не сегодня.

– Ты мне указывать будешь? Ты по уставу мне подчиняешься.

– В порядке внутренней службы, а так дежурному по полку. Тараман, сегодня был приказ. Все в ожидании большого шмона. Нас так прямо и предупредили на разводе. Тебе нужен залет перед дембелем?

– Не твоего ума дела.

– И моего тоже. Мне тоже залет не нужен.

– Пропусти. Я пойду.

– Не сегодня, а то я вынужден буду доложить, что у меня отсутствует человек в роте.

– Настучишь?

– Стефанов, давай уж быть честными до конца. Вот висит рация связи, вот телефон. Соединись с дежурным по полку, скажи, что тебе надо покинуть расположение роты, и иди куда хочешь. А то умный какой, тебе миньет, а мне залет?

– Достал. Остаюсь, – старшина стянул шинель и бросил ее в шкаф. -

Я ее сюда приведу.

– Нет проблем. Хоть трех, – отшутился я, будучи уверенным, что никого Тамаран привести в такой день в часть не сможет.

Но я ошибся. Грек свое дело знал. А, может быть, девушки свое дело знали. К часу ночи обе казармы не спали, разглядывая трех подруг явно потрепанного вида. Такие подруги всегда помогают солдатам во всех частях всей необъятной родины решать половые проблемы. Их оскорбляют, ругают, не любят, но всегда с нетерпением ждут. Тараман уединился с одной из девчонок в сушилке пятой роты. Из сушилки раздавались девичьи крики, возбуждая обсуждающих ситуацию солдат, толпящихся около сушилки. Уже появилась очередь из желающих, когда объявился дежурный по полку с проверяющим полковником. Девах срочно выгнали на лестницу в надежде, что они проскочат мимо проверяющих, и им это удалось, но глазастый дежурный по полку увидел перебегающих плац представительниц прекрасного пола в цветастых платьях, явно не имеющих отношение к военнослужащим советской армии.

Скандал разразился нешуточный. Все дежурные по ротам отнекивались, караул был поднят "в ружье", и наряд препроводил дам на гауптвахту, где их и продержали до следующего утра, сдав на руки прокурору. Всю ночь, сидя в отдельной камере, девушки шутили, взывали к доброму отношению и возможности утолить бурные желания не только начальника караула, но и всего караула, но офицер был непреклонен. Прокурор, прочитав лекцию, девушек отпустил, как не представляющих опасность, а с дежурными пообещал еще разобраться.