Фрирен – И даже умереть не успеть. Том 1 - Tired God

в будущем я стану тем, кто оставил себе же эти подарки — как капсула времени*, но наоборот. А значит, мои действия теперь — не нарушение законов времени, а часть этого самого потока времени. Богиня не просто разрешила мне вернуться — она вплела этот момент в саму ткань мира.

«Если бы что-то пошло не так… я бы этого не держал в руках» — пальцы скользнули по закрытому цилиндру с зельями, — «Раз они здесь — значит, я всё сделал правильно. Или сделаю, да…»

Стелла — не дыра в реальности. Она — как бы замок, где прошлое и будущее сходятся в одной точке. И ключ от него — я сам. В обеих точках времени.

Был ещё один крайне важный момент, из-за которого я не мог перестать улыбаться, как дебил.

Я победил смерть. Частично, конечно, но факт!

Я буквально ретроактивно бессмертен. Обеспечил себе логико-встроенное бессмертие — не бессмертен сам по себе, но выстроил цепь причин, по которой не могу быть мёртвым, потому что моё существование в настоящем-будущем уже подтверждено фактами прошлого-настоящего.

Если я сейчас держу эти дары — значит, где-то там, в будущем, уже прошёл через всё: через каждое испытание судьбы, каждую ловушку, каждую битву, каждый момент, когда смерть дышала в затылок. И выжил. Не просто выжил — стал достаточно сильным, чтобы как минимум отправить себе-прошлому дары и совершить тот максимально переусложнённый ритуал сродства!

Не полностью, не навсегда — но фактически я не могу умереть до того момента, пока не совершу возврат во времени! Я буквально встроил себе бессмертие в саму ткань реальности!

— Ты гений, — прошептал я сам себе, будущему себе, всем версиям себя сразу. — Абсолютный, беспредельный, блестящий гений!

Я поднял голову, будто мог увидеть Её — там, за границами реальности, за пределами времени.

«Спасибо,» — проще всего было сказать именно так. Без вычурности или пошлой лести, — За… доверие. За то, что позволила мне стать тем, кто способен использовать этот дар. Не знаю сколько в том твоей воли, но да проживу я жизнь так, как завещала Ты!"

Всё же предписания религии Богини Творения не были для меня бременем.

Искусство, магия, даже простые добрые дела — любое созидание считалось священным. Природный порядок — жизнь и смерть — почитался, но с необычным для моего прошлого мира акцентом: завещалось разумному пытаться жить так долго, как он мог — причём осмысленно, оставив след.

Искать истину — было не грехом, а добродетелью.

Сострадание же — говориться, что путь к подражанию самой Богине.

Лишь последний пункт был не совсем про меня… но если разумный достоин этого — я могу сострадать ему, не так ли? Не настолько я жесток, чтобы быть лишённым этой характеристики.

И ведь для использования Стеллы нужно всего лишь знать простое двухсловный «ключ», так беспечно выданный в той манге из моей прошлой жизни: Фиала Торр.

Фрирен активировала Стеллу в прошлом простым касанием. Я тоже, хоть и решился проговорить «заклинание» на, кхм, «удачу». Просто под влиянием момента.

Эти же слова нужны для того, чтобы вернуться из будущего в прошлое, и из прошлого в будущее. Эльфийке с этим помог сам будущий «сильнейший священник», Хайтер из её отряда, что посвятил значительную часть жизни на изучение Писания «О Птице, Время Клюющей», оно же в другом смысловом переводе: «О птице, путешествующей сквозь время».

Именно в нём и зашифровано заклинание возврата.

Хайтер расшифровал эти слова в будущем, набив те на Стеллу так, чтобы Фрирен-будущая увидела те, когда вернулась к Стелле. Она прочла их, коснулась монолита, вернувшись в прошлое. Там, после короткого приключения, догадалась при помощи того же Хайтера, что именно является ключом для возврата в будущее. Потому что, очевидно, что в прошлом она пробыла не настолько долго, насколько понадобилось их отрядному священнику для расшифровки главы.

Я же всё это просто пропустил, получив код «Фиала Торр» чуть ли не мимоходом, из страниц манги, припомнятой Магией Разума.

И ведь даже не проверишь — этот невероятный артефакт такой вот «подарок», оставленный Богиней или же часть какого-то её неведомого плана…

Знаю лишь то, что таких вот Стелл в мире до невероятного мало. А «работающих», то есть содержащих ману — и то, единицы. Фактически и знаю я их лишь два: та, которую использовал я, и та, которую — Фрирен.

Фух…

Никогда прежде я не чувствовал себя настолько собой. Будто бы весь мир резко стал не своеобразной ареной неизвестности, а извилистым, но расписанным заранее путём. А рука, державшая перо при его создании… моя!

В груди бешено стучало сердце, дыхание сбивалось — то прерывистое, то глубокое, будто я только что вынырнул из ледяной воды. Кончики пальцев зудели от переизбытка энергии, желание сорваться с места и натворить какую-то глупость. Хотелось встать, бежать, творить, кричать, смеяться!

Я, блинчики праздничные, горел азартом изнутри!

Интересно, чувствовал Герой Юга себя так же, когда впервые осознал свои силы…?

Воспринимал ли он осознание своей ограниченной бессмертности так же, как и я?

«Ничего, и до его подарочка доберусь», — внутренне попытался успокоить себя, доставая стержень-хранилище из длинной капсулы.

Десятки ампул и флаконов — почти все в простом, утилитарном виде. Герметичные металлические колпачки, запаянные чем-то вроде силикона.

На каждом — бирка с моим почерком: с одной стороны дата применения, с другой — краткая инструкция. Пояснения встречались редко.

Фиксаторы мягко щёлкали, выпуская содержимое на стол. Прозрачное или матовое стекло, прочное даже на вид — без украшений, без излишеств.

Минимум лишнего. Сделано собой — для себя.

Я подрагивающими пальцами, чуть ли не затаив дыхание, разложил их по датам, ориентируясь на бирки, аккуратно подписанные моим собственным почерком — чуть более уверенным и чётким, чем нынешний. В каждой подписи чувствовалась этакая торжественная целеустремлённость. Будто бы я сам себе говорил: «не вздумай ошибиться, дубина»!

Моего рабочего стола, полностью очищенного от всего постороннего, едва хватило для полноценной сортировки всего.

Ценнейшие алхимические вещества лежали в капсуле плотными слоями, аки этажи, каждый из которых отделялся тонкой вставкой, вроде прокладки, выполненной из чего-то похожего на резину, расчерченную сеткой. При ближайшем рассмотрении сетка оказалась не случайной: там были ряды и колонки, аккуратно пронумерованные.

Я в очередной раз проверил нет ли поблизости хоть кого-то, кто мог нарушить такой момент, прежде