Putin. His Life and Times - Филип Шорт

способен ли человек, которого он предложил в качестве своего преемника, управлять страной вместо него.

Первый шаг он сделал в ноябре 2005 г., назначив Дмитрия Медведева, в то время руководителя своего аппарата, первым заместителем председателя правительства при Михаиле Фрадкове. В тот же день вице-премьером был назначен министр обороны Сергей Иванов.

Они считались двумя лидерами.

Медведев был лояльным и трудолюбивым, но, по мнению Билла Бернса, "слишком мягким для российских вкусов руководителем". Силовики относились к нему с глубоким подозрением, не доверяя его либеральным взглядам. Иванов был более решительным персонажем, но не имел никакой политической базы, кроме личной поддержки Путина, и, по словам Бернса, имел "альбатрос на шее в виде нереформируемых российских вооруженных сил".

Это наглядно проявилось в конце декабря, когда в одном из военных лагерей на Урале произошел особенно жуткий случай истязания призывника. Издевательства существуют в большинстве армий, в том числе и в американской, где они известны как "дедовщина". Но в России все было гораздо хуже. Дисциплина ухудшилась после распада Советского Союза, когда сократились расходы на оборону и ухудшились материальные условия в войсках. Ежегодно от 1 200 до 2 000 солдат погибали от жестокого обращения, многие из них кончали жизнь самоубийством, еще около 1 600 дезертировали, спасаясь от жестокого обращения. Корень проблемы заключался в отсутствии профессиональных сержантов. Призывники подвергались жестокому обращению со стороны старших товарищей. Система была известна как "дедовщина" - "правило деда". Армия отрицала наличие проблемы, а если и признавала ее, то сваливала вину на несколько "плохих яблок".

В канун Нового года пьяный сержант и четверо его сослуживцев в танковом полку под Челябинском обиделись на молодого призывника Андрея Сычева, жестоко избили его и оставили висеть на балке в течение нескольких часов. В течение нескольких дней раны не обрабатывались, началась гангрена, и, когда его наконец перевели в госпиталь, пришлось ампутировать ноги и гениталии.

Этот инцидент отнюдь не был исключительным. Двумя годами ранее более 100 призывников, направлявшихся на Дальний Восток, были оставлены на несколько часов на улице в летнем обмундировании при температуре ниже нуля, в то время как их офицеры развлекались в военной столовой. Один из них умер, остальные были госпитализированы с пневмонией.

Этот инцидент вызвал возмущение, но в итоге был забыт. В случае с Сычевым все было иначе.

Когда Сергея Иванова спросили об этом, он сначала отрицал свою осведомленность. Если бы это было что-то серьезное, мне бы об этом доложили", - сказал он. Это вызвало бурю протестов. В Москве и Санкт-Петербурге демонстранты несли плакаты "Иванову надо отрезать ноги" и требовали его отставки. СМИ обвиняли его в недостаточно жесткой позиции по отношению к генералам, в том, что он прибегает к полумерам и больше заинтересован в сохранении армейской атмосферы, чем в искоренении злоупотреблений, что во многом было правдой.

Иванов плохо справился с ситуацией и, когда буря в конце концов утихла, предстал ослабленным. Но натиск СМИ не был спонтанным. За кулисами Генеральная прокуратура, которую тогда еще возглавлял Владимир Устинов, тихо подливала масла в огонь.

Как и в случае с "Тремя китами", мученическая смерть юного Андрея Сычева стала орудием кремлевской междоусобицы. Игорь Сечин ненавидел Иванова почти так же, как Медведева. Они с Устиновым были близки. Их связывали не только родственные узы, но и общие консервативные взгляды, недоверие к Западу и тяга к русскому национализму и православной церкви. Сечин увидел в "деле Сычева" возможность нанести удар по президентским амбициям Иванова.

Это не входило в планы Путина. По крайней мере, формально он еще не сделал свой выбор и не сделает его еще в течение 18 месяцев. Сохранение неопределенности было необходимо для того, чтобы не превратиться в "хромую утку". Кампания Устинова против Иванова и вызванный ею общественный резонанс могли нарушить эту ситуацию. Его беспокоило и другое. Устинов и Сечин начали частные встречи с премьер-министром Михаилом Фрадковым и мэром Москвы Юрием Лужковым. Именно присутствие Лужкова вызвало у Путина подозрения. Хотя внешне их отношения были корректными, Путин всегда считал его змеей в траве, слишком прочно укоренившейся в своей московской вотчине, чтобы с ней можно было вступить в лобовой конфликт, но принципиально не заслуживающей доверия. То, что Сечин, его ближайший помощник, генеральный прокурор и премьер-министр общались с Лужковым, заставило его задуматься. Когда он вслух поинтересовался, что они могли обсуждать, его главный телохранитель Виктор Золотов и Виктор Черкесов, находившиеся на расстоянии кинжала с Устиновым по делу "Трех китов", с радостью согласились. Предоставленные ими записи подслушанных разговоров четырех человек подтвердили подозрения Путина. Сечин искал способ найти другого, более податливого кандидата в преемники, который не был бы ни Ивановым, ни Медведевым, и его взгляд упал на Фрадкова.

Все это было не очень серьезно. Михаил Зыгарь в своей книге "Все люди Кремля" пишет, что они "просто выпускали пар". Фрадков и близко не подходил на роль президента. Но Устинов зазнался, и Сечина надо было вернуть в строй. Именно это, а не "дело о трех китах", стало причиной внезапного падения Устинова. Это был "классический Путин", - пишет Зыгарь. Он сделал свой ход, когда его меньше всего ожидали. Его соперник был застигнут врасплох и не успел среагировать.

Временное отстранение Устинова стало предупреждением Сечину и остальным представителям элиты. Если они думали, что, поскольку Путин может уйти в отставку, они могут сговориться за его спиной, то они ошибались.

Девять месяцев спустя Путин назначил Иванова первым заместителем председателя правительства, присвоив ему тот же ранг, что и Медведеву. Это был способ удержать его в игре и показать, что возможность преемственности все еще открыта. Затем, в сентябре 2007 г., Путин неожиданно для всех попросил Фрадкова уйти в отставку. На его место он назначил Виктора Зубкова, который был одним из его заместителей в комитете по внешним связям в Санкт-Петербурге, а затем работал в налоговой инспекции и министерстве финансов.

Никто не мог понять, что задумал Путин. Высказывались предположения, что новый премьер-министр может стать компромиссным кандидатом на пост президента, чтобы не выбирать между представителями двух доминирующих кланов. Сам Зубков поддерживал эту идею, не исключая возможности, что весной следующего года он выставит свою кандидатуру.

На самом деле, это была мера предосторожности, чтобы очистить палубу перед началом серьезного перехода. Если Путин собирался уйти в отставку, он ничего не оставлял на волю случая. У Фрадкова были связи с другими власть имущими, как показали его конклавы с Сечиным. Безопаснее было отодвинуть его в сторону. У Зубкова таких связей не было. Он был