Время и боги. Дочь короля Эльфландии - Лорд Дансени
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Здесь побывала магия, – молвил король Эльфландии.
И хотя владел он только тремя рунами, способными на нечто подобное, и хотя произнести их можно было только однажды и одну уже начертал он на пергаменте, чтобы вернуть домой дочь, король произнес над старшим рыцарем, сотворенным силою его магии давным-давно, вторую из самых волшебных своих рун. Отзвучали последние слова руны, и в наступившем безмолвии все бреши в броне, сиявшей ярче лунных лучей, с тихим щелчком закрылись, исчезла густая темная кровь, и пробужденный к жизни рыцарь поднялся на ноги. Теперь у эльфийского короля оставалась только одна руна, что превосходила могуществом любую известную нам магию.
Остальные три рыцаря были мертвы; а поскольку душ у них не было, их магия снова вернулась в помыслы властелина волшебной страны.
И вот король направился назад, во дворец, а последнего своего стража послал за троллем.
Тролли, создания с темно-коричневой кожей, в два-три фута ростом, – это одно из населяющих Эльфландию племен, сродни гномам. Очень скоро в тронном зале, рассказать о котором можно только в песне, раздался быстрый топоток, тролль, скакнув, приземлился у трона на две босые ножонки и предстал пред королем. Король вручил ему пергамент с начертанной на нем руной, говоря:
– Беги отсюда прочь, скачи за край Земли, доберись до тех полей, что неведомы здесь; отыщи принцессу Лиразель, что ушла в людские обители, и вручи ей эту руну; она прочтет ее, и все будет хорошо.
И тролль со всех ног помчался прочь от дворца.
Очень скоро тролль, передвигаясь большими прыжками, добрался до границы сумерек. Теперь ничего более не двигалось в Эльфландии; и древний король, погруженный в немую скорбь, недвижно застыл на великолепном троне, поведать о котором может только песня.
Глава VII. Появление тролля
Вобравшись до границы сумерек, тролль проворно нырнул в туманное марево, но в ведомые нам поля выходить не спешил, ибо опасался собак. Неслышно выскользнув из густых туманных завес, он так тихо перебрался в наши поля, что никто не заметил бы его, разве что пристально наблюдал бы за тем самым местом, где тролль появился. Тролль помедлил несколько мгновений, поглядел направо и налево и, собак не увидев, окончательно покинул сумеречный предел. Этому троллю еще не приходилось бывать в ведомых нам полях, однако он хорошо знал, что собак следует избегать: страх перед собаками, столь глубоко вошедший в плоть и кровь всех тех, кто ростом уступает Человеку, простирается, верно, много далее наших границ, и даже Эльфландии не чужд.
В наших полях в ту пору был май, и перед троллем раскинулось море лютиков, целый мир золота, расчерченный бурыми штрихами зацветающих трав. Увидев столько ярких лютиков сразу, тролль изумился неслыханному богатству Земли. Очень скоро гость из Эльфландии уже пробирался между цветов, и голени его осыпала желтая пыльца.
Не пройдя и нескольких шагов, тролль повстречал зайца: зверек уютно устроился среди травы, намереваясь там и провести время, пока внимание его не отвлекут иные занятия.
При виде тролля заяц застыл неподвижно, отрешенно уставившись в пространство. Заяц не бездействовал: заяц размышлял.
При виде зайца тролль подскакал поближе, улегся перед ним в лютиках и спросил, где путь в обители людей. Заяц же продолжал размышлять.
– Тварь здешних полей, – повторил тролль, – где тут людские обители?
Заяц поднялся и направился к троллю: вид у зверька был на редкость нелепый, ибо ковыляющий заяц был начисто лишен той грации, с которой зверек бегает, скачет и резвится, и передняя его часть казалась значительно ниже задней. Он сунул нос прямо в физиономию тролля, подергивая глупыми усами.
– Покажи мне дорогу, – настаивал тролль.
Когда заяц убедился, что собаками тут и не пахнет, он более не возражал против расспросов тролля. Однако языка Эльфландии зверек не понимал, потому он снова прилег на землю и погрузился в размышления, не обращая внимания на речи тролля.
Наконец тролль отчаялся получить ответ. Он подскочил в воздух, завопил во все горло: «Собаки!» – и, покинув зайца, весело запрыгал прочь через лютики, выбирая направление, противоположное Эльфландии. И хотя заяц не совсем понимал эльфийский язык, в пронзительном возгласе тролля «Собаки!» прозвучало такое неистовство, что в помыслы зайца закрались некие подозрения, и очень скоро зверек покинул свое травяное пристанище и вразвалку зашагал через луг, презрительно поглядев троллю вслед; но уковылял он недалеко, ибо передвигался главным образом на трех лапах, заднюю лапу готовый в любой момент опустить, если поблизости и в самом деле окажутся псы. Вскорости заяц снова остановился, уселся, насторожил уши, оглядел лютики и глубоко задумался. Но прежде чем заяц бросил размышлять над тем, что же хотел сказать тролль, гость из Эльфландии был уже далеко: он скрылся из виду и начисто позабыл о своих словах.
Вскоре тролль увидел остроконечные крыши фермерского дома, что поднимались над изгородью. Казалось, крыши разглядывали пришлеца при помощи маленьких окошек, притулившихся под красными черепицами.
«Обитель людей», – догадался тролль. Однако некий эльфийский инстинкт подсказал ему, что не здесь следует искать принцессу Лиразель. И все же тролль подкрался поближе к хутору и уставился на кур. Но в этот миг чужака приметила собака, та, что никогда прежде не видела троллей; верный страж издал один только песий вопль изумленного негодования и, оставшееся дыхание задержав для погони, бросился вслед за троллем.
Тролль тотчас же запрыгал вверх-вниз над лютиками, словно одолжил быстроту у ласточки, словно несся вперед, оседлав нижние слои воздуха. Такая скорость оказалась для собаки внове, и пес помчался, огибая поле, всем телом подавшись вперед, открыв пасть, но не лая; и ветер прокатывался по собаке одной сплошной волною от носа до хвоста. Пес побежал в обход в тщетной надежде перехватить тролля, что наискось скакал через поле. Однако очень скоро преследователь безнадежно отстал, тролль же забавлялся скоростью, вдыхая долгими глотками душистый воздух над чашечками лютиков. Он и думать забыл о собаке, но не замедлил бега, собакою вдохновленного, ибо наслаждался быстротой. Так продолжалась эта странная погоня через поля: тролля гнала вперед радость, а пса – долг. Новизны ради тролль свел ноги вместе, перескакивая через цветы, приземлился, не сгибая колен, упал вперед
