Дар волка. Дилогия (ЛП) - Энн Райс

— Назад! — прогремел Феликс. К нему спешили Сергей, Тибо и Маргон. Тут же за спиной Феликса выросла высоченная фигура Стюарта.

Элтрам не пошевелился, лишь слабая улыбка играла на его губах.

— Речь идет о плоти и крови! — подняв лапу, продолжала орать Фиона. — Неужели кто-то не понимал, какую глупость совершают все эти морфенкиндеры, решившие допустить этого человечка в самое сердце своих владений? Неужели хоть кто-то не знал, чем это неизбежно закончится?

Маргон занял место прямо за спиной Фионы. Она не замечала его, но все остальные прекрасно видели. Одна из самок медленно отступила в сторону. Скорее всего, Беренайси. Она молча отодвигалась от прочих самок и вскоре оказалась за спиной Фрэнка.

— Этого человека никто и пальцем не тронет! — заявил Феликс. — И никто больше в эту священную ночь, на этой священной земле не скажет ни слова о смерти! Вам нужно человеческое жертвоприношение! Вы ведь этого хотите. Так вот, здесь вы его не получите.

И снова самки зашумели.

— Модранехт никогда не обходилась без смерти! — сказала одна из женщин, возможно, русская, но Ройбен не смог ни представить себе ее внешности, ни даже вспомнить имени. — Жертвоприношение — важнейшая часть Модранехт. — Прочие женщины одобрительно зашумели, шагнули было назад, потом попятились, но тут же вновь угрожающе подались вперед.

— Модранехт! — прошептал Фил.

— Но не в наше время! — отрезал Сергей. — И не на нашей земле, и уж, конечно, не этот человек — кровный родич одного из нас. Не этот человек, чья совесть

не запятнана грехом

!

На этот раз одобрительно зашумели самцы.

Казалось, что все присутствующие пребывают в каком-то движении, однако некое динамическое напряжение пока удерживало их от неизбежной стычки.

— Ты явился на наш тайный пир! — крикнула Фиона, тыча в сторону Фила лапой, на распростертых пальцах которой во всю длину торчали страшные когти. — Ты дерзнул прийти туда, куда тебе запретили приходить! Почему же он не годится в жертву? Разве ты, безмозглый дурак, не подарок судьбы для нас?

— Нет, — крикнул Фил, — я не приходил сюда! Я не знаю, как оказался здесь!

Неожиданно сквозь кучку самок прошла Лиза. Она сбросила с головы капюшон, и отсвет пожара живо играл на ее лице. Маргон, а потом и Сергей жестами велели ей отступить, но она не повиновалась.

— Посмотрите на Филипа! — выкрикнула она резким, но далеко не столь мощным, как у других, голосом. — Видите: он бос. Он оказался здесь не по собственной воле. Кто-то притащил его сюда.

Фиона метнулась к ней, но Феликс и Сергей перехватили ее. Хокан же с угрожающим видом качнулся ближе. Двое самцов удерживали Фиону с немалым трудом.

Лиза же с холодным и спокойным, как обычно, лицом продолжала:

— Нам лгут. Филип вовсе не пробирался сюда через лес. Да он и не смог бы. Я дала ему усыпляющее питье и видела, как он выпил его до последней капли. Когда я ушла, он крепко спал. Среди морфенкиндеров завелось предательство. Где ваша совесть? Где ваши принципы?

Самки пришли в ярость.

— Неужели теперь в Модранехт мы будем слушать еще и слуг? — завопила Фиона. — Кто дал тебе право разевать рот? Пожалуй, нужно развязываться с вашим родом — от вас уже больше вреда, чем пользы. — Еще две самки поддерживали ее злобными одобрительными воплями. Самцы, напротив, подошли ближе.

— Хокан, скажи за всех нас! — взревела Фиона. Но белый волк все так же молча стоял в стороне.

Ройбен отчетливо угадывал запахи страха и невинности, исходившие от его отца, но не мог уловить и тени запаха зла от самок морфенкиндеров. И это приводило его в бешенство. Если это не зло, то что же еще? Но все чувства говорили ему, что дело закончится яростной дракой, во время которой Фил неизбежно погибнет.

Лиза как ни в чем не бывало стояла на прежнем месте.

Фил покачнулся на подгибающихся коленях, и снова Ройбен подхватил его под спину и поддержал. Фил задержал взгляд на Лизе, потом перевел его на Элтрама.

— Лиза говорит чистую правду. Я не представляю себе, как попал сюда. Элтрам, это мне кошмар снится? Элтрам, где мой сын? Сын мне поможет. Это его земля. Где мой сын?

Элтрам быстро направился к нему, вскинув руки, как будто приготовившись к объятию. Самки зарычали на него, как прежде — на Лизу, а Фиона вырвалась из рук державших ее мужчин и отвесила Феликсу такую оплеуху, что он покатился кубарем. Тибо метнулся к нему на помощь, а Маргон бросился к Фионе, но та не отступила. Элтрам шел вперед, как будто ничего не произошло.

Фиона нанесла Элтраму яростный, мощный удар, который, казалось, пробил его тело насквозь, не вызвав ничего, кроме секундного мигания. Фил, увидев это, громко охнул. Лиза шагнула к нему.

— Господин, не бойтесь, — сказала она Филу с особенно сильным немецким акцентом. — Никакой вред вам не будет причинен. Мы не допустим этого.

Рядом с Элтрамом стали быстро появляться новые теневые фигуры, нематериальные, но отчетливо видимые. Их количество стремительно нарастало прямо на глазах.

— Это ты, Фиона, принесла его сюда! — сказал Элтрам. — Неужели ты надеялась обмануть нас? Неужели ты надеялась обмануть хоть кого-нибудь?

— Молчи, нечистый дух, приказываю тебе! — негромко, но очень грозно произнесла она. — Уходи в леса и не показывайся оттуда, пока тебя не призовут. У тебя здесь нет права голоса. Что до человека, то его судьба решена. Он видел нас. Он должен умереть. А ты убирайся отсюда и уведи всех твоих нечистых соплеменников, да побыстрее.

— Ты принесла его сюда, — продолжал Элтрам, как будто не слышал ее слов. — Ты задумала все это заранее. Ты и твои сообщницы, Кэтрин и Хелена, — вы уходили за ним и принесли его сюда, чтобы учинить этот жалкий водевиль. Но предупреждаю тебя, мы не допустим в своем лесу человеческих смертей.

— Ты предупреждаешь меня? Ты? Меня? — взвыла Фиона. Самки переминались с ноги на ногу, выискивая возможность для нападения, но самцы успешно перекрывали им путь.

Тут и там раздавалось гневное рычание. Только Хокан все так же неподвижно и молча стоял в стороне.

Стюарт занял пост за спиной Фила, Ройбен — с одной стороны, Лаура — с другой. А события разворачивались с такой скоростью, и реплики произносились так быстро, что Ройбен еле-еле улавливал суть происходившего.

— Ну, и кем вы стали теперь, Маргон и Феликс? — обвиняющим тоном осведомилась Фиона. — Колдунами, призывающими духов, чтобы прикрывать ваши нечистые делишки? Думаешь, эти бесплотные духи способны что-то сделать против нас?! Хокан, скажи за нас!

Белый волк не отозвался.

— Феликс, эта смерть будет на твоей совести! — крикнула еще одна из самок. — И тебе никогда не избавиться от нее, от того, до чего ты дошел со своими планами, своими мечтами, своим риском и своим безумием.

— Прекрати, Фиона! — крикнул Фрэнк. — Убирайся! И вы все — убирайтесь. Фиона, немедленно уводи свою банду. А будешь настаивать на своем — тебе придется иметь дело со всеми нами. — Беренайси молча стояла рядом с ним.

Зато все остальные самки снова взревели.

— И что? — зло бросила Фиона. — Молча смотреть, как вы втащите нас в очередную серию провалов? Вы с вашим драгоценным поместьем, вашим Нидеком — вашими фестивалями, деревнями с покорными рабами, вашими ярмарками вашего собственного тщеславия? Вы слишком далеко зашли в своей самонадеянности! Или вас уже не волнуют ни безопасность, ни тайны остальных морфенкиндеров? Так докажите преданность своему роду и накажите этого человека! Держитесь нас и наших традиций, иначе быть войне. Модранехт требует жертвы — жертвы от тебя, Феликс!

Маргон шагнул вперед.

— Мир велик, — негромко, но решительно сказал он. — В нем хватит места для всех нас. Уходите немедленно, и никто не пострадает…

— Никто не пострадает? — язвительно произнес голос со славянским акцентом рядом с Фионой. Вероятно, это была Хелена. — Этот человек видел нас в натуральном виде. Он видел слишком много и не имеет права жить. Что-что, а это скажу наверняка: этот человек умрет!

Ройбена трясло от ярости. Похоже, как и всех остальных. Но что же удерживало их от открытого столкновения? Ройбену казалось, что он сходит с ума. Стюарт, стоявший чуть позади, негромко, но очень грозно зарычал в сторону женщин. Когда начнется заваруха, думал Ройбен, перепрыгну через отца и буду защищать его. А что еще делать?

Маргон вскинул руки, требуя молчания.

— Уходите! — объявил он. Его волчий голос достиг мощи, какой никогда не имел у человеческой ипостаси Маргона. — Или оставайтесь, но тогда уже до смерти. — Он говорил очень медленно и весомо. — Но о смерти этого невинного человека не может быть и речи; разве что вы сумеете прежде убить нас всех до одного.

Фил с совершенно ошалелым видом смотрел на Маргона. Судя по всему, он начал различать во множестве голосов интонации, свойственные некоторым из знакомых ему людей, думал Ройбен и не смел заговорить сам, не смел выдать отцу, что чудовище, стоящее рядом с ним, не кто иной, как его сын.