Виват император! Армагеддон - Роман Злотников

Чумак вновь помрачнел.

— Эк как придумали.

Тут за окном грянуло:

Дывлюсь я на нэбо, тай думку гадаю…

И Чумак обрадовано повернулся, но тут же вновь помрачнел, потому что поющие несли впереди императорский штандарт, а их щеки и лбы были разрисованы в цвета имперского флага.

— Ну почему они так…

Полубай пожал плечами:

— А чего ты хочешь? У нас среднедушевой доход на душу населения едва одна десятая от имперского, Укртрансгаз, Украинские нефтяные сети, Запорожсталь, Южмашзавод, Николаевские верфи, ЗАЗ и другие предприятия, принадлежащие русским, дают львиную долю бюджетных поступлений, да и считай четверть трудоспособного населения каждый год уезжает на заработки в Империю. Уже забыл, из-за чего слетел кабинет Видовича?

Чумак вздохнул. Видович, пришедший к власти на волне обещаний полной интеграции Украины в Европу, предпочитал эпатировать русских. И некоторое время ему удавалось делать это безнаказанно. А затем Император заявил, что руководитель государства, желающий поддерживать добрососедские отношения, так себя не ведет, а если добрососедские отношения нежелательны, то Империя будет вынуждена скорректировать курс в сторону резкого снижения уровня культурного и промышленного обмена, и объявил шестимесячный подготовительный срок к введению визового режима. Гривна тут же ухнула на двадцать пунктов вниз, а народ вышел на улицы. Видович, то пытавшийся убедить людей, что у него уже на мази договор о полноправном вступлении Украины в Европейский Союз, то грозивший разогнать и посадить смутьянов, к исходу недели вынужден был подать в отставку.

Президент распустил парламент и тут же объявил досрочные выборы, на которых ни одна партия не смогла набрать определяющего большинства. Но, как видно, после прошлогодних выступлений люди вошли во вкус, и вот уже полгода по стране то и дело вспыхивали полустихийные демонстрации, вроде как не имевшие никаких официальных лозунгов, но объединявшие всех мыслью: «Снова с русскими». Ну кто мог подумать, что люди будут так отмечать Девятое мая? Тем более что официально на Украине праздник Победы отмечали, как и во всей Европе, восьмого.

— И что теперь? — невеселым голосом спросил Петро.

Полубай не ответил, а только задернул штору, мельком подумав, что, похоже, насчет количества Петро соврал и ему тоже.

— Ладно, давай займемся нашими баранами…

Вечером, когда этот длинный и оказавшийся необычайно тяжелым день подошел к концу, Тарас обессилено развалился в кресле и некоторое время молча сидел, глядя в никуда. То есть это он думал, что в никуда, а на самом деле через пять минут поймал себя на том, что сверлит взглядом одну точку, а именно сигнальную лампу вызова фельдъегерской службы. Когда он осознал это, то досадливо поморщился. Вот еще, не хватало только… Чего именно не хватало, он додумать не успел, потому что именно в этот момент плашка, привлекшая его внимание, замигала и в уши ворвался сигнал зуммера. Тарас вздрогнул, протянул руку и поспешно нажал на клавишу.

— Да…

— Тарас Андриевич, прибыла почта из нашего посольства в Москве, но если вы…

— Нет, несите.

Спустя десять минут у него на столе, в самой середине, на жесткой пластиковой подложке, оправленной в мягкую дорогую кожу, лежал конверт. Конверт был прошит, запечатан сургучом, на его лицевой стороне были выдавлены реквизиты Императорской канцелярии, а чуть ниже скромно отпечатано имя. Некоторое время Полубай, охваченный смутным страхом, стоял не шевелясь, потом сердито тряхнул головой, твердой рукой взял хрусткий конверт и сломал печать…

«… Ваши предложения представляются мне вполне приемлемыми. Я считаю совершенно ненужным настаивать на каком-либо юридическом оформлении союза Украины с Россией, не говоря уж о включении ее в состав России. И полностью поддерживаю Вашу идею отдельного персонального Коронного договора Украины со мной. Однако подобная идея совершенно теряет смысл, если мы не сможем использовать мои возможности в деле возрождения и развития Вашей страны. Поэтому в качестве непременного условия подобного объединения „наверху“ я предлагаю обязательный переход на единую валюту и объединение Вооруженных сил. Стандартизация по языку не представляется мне особой проблемой, поскольку в сегодняшней Украине легче найти школу, в которой по тем или иным причинам не преподают английский, чем такую, где не преподается русский…»

Дочитав до конца, Полубай некоторое время молча сидел, ожидая, пока успокоится сердце и высохнет испарина, потом откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Да, он надеялся, что его идея о том, чтобы без формального объединения с Россией сделать Императора монархом и своей страны, не вызовет у Его Величества резкого неприятия, но столь однозначного одобрения он все же не ожидал. Что ж, теперь у него действительно появился шанс сделать что-то серьезное и важное для своей страны, а не просто остаться в истории как серая личность, занимавшая пост премьер-министра между яркими лидерами. Впрочем, для — этого надо было сделать еще очень многое, например, как минимум стать президентом.

8

— Руфочка, Руфочка! Ты уложила мой костюм?

Виктор вздрогнул и оторвался от журнала. Визгливый голос дяди Иосифа действовал на людей почище пожарной сирены. Что ответила мать, Виктор не услышал. Впрочем, это было совершенно не важно. Потому что не прошло и минуты, как голос дяди послышался снова:

— А мои ботинки… да нет, коричневые, на толстой подошве… ну как зачем? В Москве сейчас, должно быть, ужасно холодно! Я же помню, в России всегда ужасно холодно… Ну и что, что начало сентября? Ай, перестань, я лучше знаю, я же там родился!

Виктор поморщился. За последние несколько месяцев дядя Иосиф всех совершенно достал. Да, благодаря дяде им не пришлось стоять в дикой очереди репатриантов в посольстве Российской империи, как другим семьям, которые, несмотря на документально доказанную принадлежность к потомкам выходцев из России, не имели ни одного такого живого выходца, но сколько же можно этим тыкать в глаза? Тем более что старший сын дяди Иосифа эмигрировал в Империю еще пять лет назад и уже успел там обжиться. Он работал старшим сменным инженером гигантского генераторного блока, одного из тех, что русские понастроили на побережье Северного Ледовитого океана. Он приезжал в Израиль проведать отца и родных каждый год, и Виктор ясно помнил нотки высокомерного превосходства в его голосе, когда он рассказывал, как долго лететь до Тикси, и как, бывало, трясет вертолет, когда они еще два часа «пилят» на нем от Тикси до своего генератора.