Первое Дерево - Стивен Дональдсон

Сила. Власть.

Невероятным образом пробившись сквозь серебряные языки пламени, угрожавшего разрушением всему острову, Линден проскочила вперед и встала между Ковенантом и Первым Деревом.

Ковенант стоял, окруженный сверкающими вихрями, великолепный, словно воплотившийся отец тьмы. И вдруг он увидел ее. С воплем, потрясшим скалы до самого основания, он шагнул к ней и заключил ее в сияющие дикой магией объятия.

Она обвила его шею руками и заглянула в лицо, прекрасное в своем безумии. Наверно, такие же глаза были у Кевина в тот момент, когда он начал Ритуал Осквернения. Линден вложила всю себя — свою любовь, страсть, желания — в короткий крик:

— Ты должен остановиться!

Ковенант уже весь состоял из огня. Его кости, плоть пылали, отрицая смерть, отрицая бренность тела. Она постаралась настроиться на него, уловить тот уровень звука, который он еще способен воспринимать.

— Ты перешел все границы! Ты же разрушишь Арку Времени!

Но пламя взревело с удвоенной силой. Линден всеми силами пыталась докричаться до Ковенанта, не позволяя ему себя сжечь:

— Этого как раз и хочет Фоул!

И ее старания не прошли даром: наконец он услышал ее.

Она видела — осознав, что это правда, он окаменело застыл — шок был слишком велик. По его взгляду она догадалась, что сейчас перед ним воочию проходят все его самые кошмарные страхи, мучившие его ночами. Он осознал, что происходящее сейчас много страшнее того, что он мог когда-либо себе вообразить. Он балансировал на краю пропасти, в которую Лорд Фоул хотел его столкнуть. И его отчаяние вознеслось к небесам в огненном вопле.

Каждая звезда, которую он поглотил, теперь навсегда погасла для Вселенной. Он добавил в космосе тьмы.

Глаза Ковенанта полыхали такой болью, словно он только что видел гибель всех, кого так любил. Но затем им, по-видимому, овладела некая идея: он сурово нахмурился, и губы его сжались в тонкую полоску. Линден ощутила, как внезапно изменилась его энергетика, словно все безумие выгорело в нем дотла.

Она не стала спрашивать, что он собирается делать: ей было достаточно того, что он сумел взять себя в руки и все-таки услышал ее. Прижавшись к нему, она ощутила, как внутри него идет борьба между волей и ядом.

Однако пламени своего он не убавил, а лишь несколько изменил его качество. И вдруг дикая магия широкой волной хлынула прямо в Линден, все еще прижимавшуюся к его груди. Она была настолько ошеломлена, что, даже понимая, что с ней происходит, едва попыталась защититься. Но она была простой смертной, а Ковенант превратился в воплощение самого пламени. И ее попытка не пустить его в себя потерпела полную неудачу.

И этот буйный поток захлестнул и понес ее. Нет, она все еще стояла, обняв его за шею, и ее телу не было нанесено ни малейшего вреда, но серебристый вихрь, ворвавшийся в нее, все расставил по местам. Он оторвал ее от самой себя. От того, что она привыкла называть собой. Она чувствовала себя песчаной дюной, сметенной бурным приливом. Ее оторвало, понесло и закружило среди звезд.

Ночь кончилась, взорвавшись клочьями тьмы. Небеса кружились вокруг Линден, словно она была их осью. Ее одиночество разлетелось на куски, не устояв оттого, что она все еще держала в объятиях Ковенанта и все еще смотрела в небеса. Но и эти ощущения стали медленно меркнуть. Линден вцепилась в них изо всех сил, но дикая магия смела их, походя превратив в горстку пепла, и Линден поплыла по течению дальше, мягко вторгаясь в царство непостижимой ночи.

Ее догнала отдающаяся звоном и эхом просьба Ковенанта:

— Спаси меня!

В его голосе не было ни капли надежды.

Линден скользнула вниз и устремилась к трепещущим языкам его пламени, которые почему-то стали желтыми. Она поняла, что что-то не так. Но вокруг него на страже стояла тьма.

Затем пламя стало оседать, слабеть, словно топливо, питавшее его, кончилось. И когда оно окончательно угасло, Линден вдруг навзничь упала на камни. Дикая магия все еще впитывалась в нее, навечно связывая ее с Ковенантом и колодцем Первого Дерева. Но в то же время она была повсюду. Голова разламывалась, звенела, словно Линден ударили по уху. Когда она попыталась подняться, вспыхнувшая во всем теле боль окончательно оборвала связывавшую ее с Ковенантом нить.

В полной, неправдоподобно жуткой тишине Линден ощутила, что снова реально видит окружающий ее мир.

Она лежала, раскинувшись на вздыбленных камнях у тлеющего кострища на дне долины. Далеко наверху темнело ночное небо, и ничто не мешало ей спокойно его рассматривать. Звезды были холодны и недостижимы. По краям долины Линден разглядела черные силуэты деревьев и кустов.

Она поняла, где находится. И поняла, что сделал для нее Ковенант. Морщась от боли, она повернулась набок и вдруг застыла, заметив рядом распростертое без движения тело.

Его тело.

Он лежал, раскинув руки, словно был распят на большом валуне. Но раны были не на ногах и руках, как принято. Рана была у него в груди. Между ребрами торчал нож. А камень, на котором он лежал, был покрыт запекшейся кровью.

Линден поняла, что, хотя она оставила колодец Первого Дерева всего лишь три удара сердца назад, здесь, по-видимому, прошло уже немало времени. И все-таки связь между ними еще существовала, и дикая магия Ковенанта тонкой струйкой продолжала вливаться в нее. И благодаря этой связи даже тут, в ее старой жизни, видение могло работать. Она видела - несмотря на то что к его телу подбирается смерть, он все еще жив.

Так: открытая рана в области грудины, большая потеря крови, обезвоживание организма, и это еще далеко не все. Но затем Линден чуть не вскрикнула от радости: лезвие прошло рядом с сердцем, не задев его! Грудь едва заметно, но вздымалась, и сердце, хоть и очень слабо, но билось! Даже мозг остался цел — ни инсульта, ни кислородного голодания. Его можно спасти. Как врач она могла поручиться за это.

Но уже в следующую секунду ее пронзила ужасная мысль, уничтожившая вспыхнувшую было надежду.

Его можно спасти, но для этого необходимо, чтобы он сделал с собой то же, что уже проделал с ней: необходимо, чтобы он вернулся из Страны в свое умирающее тело. Без поддержки духа плоть долго не протянет. И вновь медицинская сумка Линден оказалась слишком далеко от пациента. В недостижимой дали. Его может спасти только собственная воля к жизни. А вся его сила воли изошла серебряным пламенем для того, чтобы спасти ее, Линден, от судьбы. Он отослал ее назад. Он обменял ее жизнь на свою, как уже выменял раньше жизнь Джоан.

Сначала ее отец.

Потом — мать.

Теперь Ковенант.

Томас Ковенант, Неверящий, Обладатель кольца из белого золота, прокаженный любовник, научивший ее ценить превыше всего риск оставаться человеком в любых обстоятельствах.