Первое Дерево - Стивен Дональдсон

Заметив, что юр-Лорд споткнулся, Кайл тут же оказался рядом — видно, он всерьез воспринял свое назначение телохранителем Ковенанта. Красавчик бросил через плечо несколько успокаивающих фраз, и через минуту Ковенант пришел в себя и смог продолжить спуск.

Его уже била крупная дрожь, и он жалел, что туника из великанского плаща не была поплотнее. Теперь, похоже, путешественники достигли таких глубин, куда никогда не заглядывало солнце. Со дня сотворения мира сырая мгла, свернувшаяся на дне кратера, не согревалась ни одним благодатным лучом. Как будто с тех давних времен тьма, простиравшаяся под ногами, настолько сгустилась, что ее уже не сможет разогнать никакой самый яркий огонь. Казалось, что ни один из членов Поиска, кроме Бринна, не имел реального права находиться здесь и тревожить ее покой. С каждым шагом Ковенант ощущал себя все более приниженным. Темнота изолировала его от других. Он мог узнать своих друзей лишь по походке, по усталому дыханию. Но все эти звуки казались столь же нереальными, как шелест крыльев летучей мыши, чье присутствие ты скорее предугадываешь, чем ощущаешь.

Он не знал, как измерить время в этом бездонном колодце, в этом царстве ночи. Не знал, сколько витков он уже прошел. В какую-то шальную секунду он все-таки задрал голову, чтобы взглянуть на пятачок голубого неба. Это стоило ему нескольких минут цепляния за Кайла, пока головокружение не отступило.

Воздух становился все холоднее, казалось, он весь пронизан неведомыми шорохами, и дышать становилось все тяжелее. Сам не зная почему, Ковенант верил, что книзу недра колодца расширяются. Из-за проклятого онемения в пальцах любое прикосновение к стене несло разочарование, словно он пытался прочитать стершиеся надписи на чьем-то могильном камне. Загадочная сила уже била фонтанами снизу, но он не способен был определить ни ее качества, ни специфики. За его спиной слышалось частое дыхание Линден. По ее судорожным вздохам он мог судить, что она близка к истерике. Да и он сам был недалеко от сумасшествия: вся его нервная система сейчас уже полыхала током дикой магии.

Ему хотелось воззвать к небесам, к Линден, спросить, что же она чувствует сейчас, спросить, что же ему делать! Онемение рук и ног стало казаться смертельным оцепенением. Он — опасность для всего мира. Он — смертельная опасность для Линден и для всех его друзей.

И все же Ковенант не мог остановиться. Ничто не поможет тебе избежать его западни, поскольку она окружена другими ловушками. Он шел до конца, словно с трудом продирался в глубины сердца Вейна.

Он не был готов к тому, что лестница внезапно кончится. Но вдруг Первая просто сказала: — Вот мы и пришли.

От ее слов во все стороны разлетелось эхо, словно стая испуганных птиц. Следующий шаг Ковенант сделал уже по ровной поверхности.

Холод обступил его со всех сторон. Он услышал всхлипывания Линден, спешившей укрыться на его груди. Он нежно обнял ее и прижал к себе, словно не ведая иного способа проститься с ней навсегда.

Приглушенное дыхание его компаньонов напомнило ему, что он здесь находится не только наедине с Линден. Но даже этот слабый звук бил в уши, словно фатальный, роковой колокол.

Ковенант посмотрел вверх. И сначала даже не смог разглядеть кеба. Жерло было настолько глубоким, что лазурь небес растворялась во мраке черноты колодца. Но потом вдалеке он разглядел ослепительно голубое пятно. Друзья собрались вокруг него, словно материализовались из сырой темноты провала.

Первая была напряжена, как струна. С обеих сторон ее поддерживали Хоннинскрю с Мечтателем, казавшиеся в темноте аватарами ночи. В этом мраке даже перламутровая мантия Финдейла полыхала факелом.

Рядом с Ковенантом стоял Кайл, и в глазах его сияли солнечные отблески. Но вот Бринна нигде не было видно. Страж Первого Дерева бесследно исчез. Он, как видно, хотел сдержать свое обещание ни во что не вмешиваться. А может быть, просто не желал становиться свидетелем того, что произойдет с его бывшими хозяевами.

И хотя солнечный свет почти не проникал на дно колодца, все же он слегка рассеивал тьму и давал возможность разглядеть, где кто стоит. Глаза Ковенанта затуманились. Мгла мерцала светом и тьмой одновременно. Надежда и рок тесно переплелись. Все молчали. Атмосфера этого странного места действовала на всех подавляюще.

И вдруг в солнечном слабом луче засветились листья на ветках дерева. По нему пробегали крошечные молнии, и их бег рождал узор растущих на глазах веток. Сучья перекрещивались и удлинялись во все стороны. А затем с неспешностью истекающей из раны крови на дне каверны острова вырос ствол Первого Дерева.

И перед путешественниками предстало огромное дерево, прекрасное, как прародитель всех деревьев на Земле.

Казалось, оно на глазах выросло на невероятную высоту и заполнило собой весь колодец. И весь солнечный свет, проникавший в круглое окно кратера, словно сконцентрировался на его кроне и корнях. Оно было столь древним и столь великим, столь сиятельным и столь властным, от него исходила такая огромная сила, что все застыли в онемении.

Но на нем не было ни единого листочка. Возможно, на нем никогда не произрастало ни единого листа. Да и стены вокруг оказались не исцарапаны, не тронуты буйным ростом дерева. Но в то же время каждая веточка, каждый сучок торчали отдельно. Не будь дерево столь ярко освещено, оно показалось бы мертвым. Мощные корни впились в землю на дне колодца, вспучили и разрыхлили ее, действуя с нетерпеливой смелостью страстного любовника. Дерево было прекрасно, оно было столь же древним, как лава и магма — кровь Земли.

Ковенант и его друзья просто молча взирали на этот праздник жизни на мертвом острове. Ковенанту почудилось, что теперь он не способен сделать и шага. Слишком близко он оказался к своей заветной мечте. Но сейчас, мерцая в солнечном свете, оно казалось бесплотным миражом. Стоит прикоснуться к нему — оно испарится, словно галлюцинация.

Но солнце продолжало двигаться по небу. А в этой специфической узкой трубе колодца его перемещение казалось даже чрезмерно быстрым. Первое Дерево было полностью освещено, а весь Поиск стоял в месте, погруженном в глубокую тень. Но вскоре и Дерево тоже должно было окутаться сумраком. А что если оно вдруг снова исчезнет, когда солнечные лучи перестанут подпитывать его мощь? Ковенант вдруг испугался, что у него уже совсем не осталось времени.

— А теперь, Друг Великанов, — отчетливо прошептала Первая, — пора. Пока светло.

— Да, — прошептал в ответ Ковенант и поперхнулся. Ему было очень страшно. Линден била первой и единственной женщиной, признавшей его после того, как он заболел. Потерять ее сейчас… Но ведь Бринн сказал: «Надежда и предназначение… Чтобы ты мог вынести то, что суждено тебе судьбой». Он умрет, если не преуспеет; он убьет всех, кого любит, если ему не удастся найти правильный путь.