Том 29. Письма 1902-1903 - Антон Чехов

23 октября 1903 г.

Печатается по автографу (Музей МХАТ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 323–325.

Ответ на две телеграммы Вл. И. Немировича-Данченко от 22 октября 1903 г. (Ежегодник МХТ, 1944, стр. 162); Немирович-Данченко ответил письмом без даты (Театральное наследие, стр. 256).

…когда я дал в ваш театр «Три сестры» и в «Новостях дня» появилась заметка… — Вероятно, Чехов имеет в виду заметку в «Новостях дня», 1900, № 6211, 5 сентября, о которой см. письмо 3137 и примечания к нему в т. 9 Писем.

Вдруг теперь я читаю… — См. примечания к письму 4220*.

…в телеграмме имел в виду… — Эта телеграмма Чехова не сохранилась.

Скажи Эфросу, что я с ним больше не знаком… — На это заявление Немирович-Данченко отреагировал 30 октября: «Вчера пришел ко мне Эфрос. Одно имя его тебя теперь раздражает? Но, право, милый Антон Павлович, я не могу понять твоей нетерпимости по отношению к появившемуся пересказу содержания. Я об этом тебе еще не писал. Когда увидимся — растолкуй мне. Впрочем, на будущее время я решил быть менее податлив. Пусть достают содержание, откуда хотят, я давать не буду. И это не только относительно тебя, но и относительно других авторов» (там же, стр. 163).

…когда читал твою телеграмму… — В первой телеграмме Немирович-Данченко писал: «Глубоко поражен твоей телеграммой. Грешно так мало доверять мне. Я поступил так же, как с Горьким в прошлом году, как ты сам дал Эфросу „Три сестры“. Газеты бегают за сюжетом, искажают его со слов любого актера. Я предпочел, чтоб вовремя появилась верная передача содержания. Считаю свой поступок безупречным и готов всегда отдать отчет. Умоляю вдуматься и успокой меня телеграммой, что твоя вспышка прошла». В следующей телеграмме, посланной в тот же день через 3 часа, он уточнял: «забыл добавить, что пьесы я не давал, а рассказал содержание».

Сегодня получил письмо от жены, первое насчет пьесы. — 19 октября 1903 г. Книппер извещала о получении рукописи «Вишневого сада»: «Какой вчера был треволнительный день, дорогой мой, любимый мой! Я не могла писать тебе, голова разламывалась. Уже третьего дня я поджидала пьесу и волновалась, что не получила. Наконец вчера утром, еще в постели, мне ее принесли. С каким трепетом я ее брала и развертывала — ты себе представить не можешь. Перекрестилась трижды. Так и не встала с постели, пока не проглотила ее всю. Я с жадностью глотала ее. В 4-м акте зарыдала. 4-ый акт удивительный. Мне вся пьеса ужасно нравится <…> точно я побывала в семье Раневской, всех видела, со всеми пострадала, пожила. Ничего нет похожего на прежние твои пьесы; и никакой тягучести нигде. Легко и изящно все. Очень драматичен 4-ый акт. Вся драма какая-то для тебя непривычно крепкая, сильная, ясная. Я прочла и побежала в театр <…> Влад. Ив. так и вцепился в пьесу. Пришел Качалов, Лужский, Москвин <…> Конечно, пристали все — тут же читать. Заперли дверь на ключ, ключ вынули и приступили. Слушали: Лужский, Качалов, Москвин, Адашев, Вишневский, я, Влад. Ив. читал. Только что кончили, как приехал Константин Сергеевич и, уже не здороваясь со мной, тянет руку за пьесой, которую я держала. Затем прибыл Морозов, которому пьеса была дана на вечер. Слушали все с благоговением, с лицами особенными, чтение прерывалось смехом или одобрительными знаками. Сегодня утром читает ее Константин Сергеевич, а завтра будут читать труппе» (Книппер-Чехова, ч. 1, стр. 304–305).

С нетерпением буду ждать от тебя письма. — 27 октября в ответном письме Немирович-Данченко писал: «Ольга Леонард<овна> говорила третьего дня, что ты не получаешь никаких известий о пьесе и т. д. Ну, теперь это, очевидно, прошло. Тебе писали многие, кроме меня даже. Но тебе еще кажется, что пьеса не нравится и т. п… Как у тебя говорит Лопахин: „Всякому безобразию есть приличие“, так я скажу: «всякой скромности есть самоуверенность». Ты уже бог знает до чего скромен! Я уже тебе телеграфировал два раза и оба раза по совести. Может быть, я не так горячо увлекаюсь пьесой, как, например, Конст<антин> Серг<еевич>. Он говорит, что ничего сильнее и талантливее ты еще никогда не писал. Но если я с этим и не согласен, то и оспаривать не хочется, потому что в самом деле это очень сильная и талантливая вещь. Теперь постепенно мысленно вживаемся в пьесу, начали работать с макетами декораций. Постановка задерживается из-за застрявших „Одиноких“ и из-за того, что К<онстантин> С<ергеевич> очень устает от Брута.

Мне все еще хочется написать тебе о твоей пьесе подробно, да все не соберусь. Теперь — главное — жду твоего мнения о наших распределениях ролей. Это нужно скоро, и как только ты окончательно выскажешься — раздадим роли.

Репетировать хотим быстро и энергично. Не волнуйся. Все пойдет по-прекрасному и достойному тебя. Не трать нервов на пустяки» (Ежегодник МХТ, 1944, стр. 162–163).

…боюсь, что ее будет играть не молодая актриса. — Намек на М. Ф. Андрееву (см. письмо 4210*).

Во втором акте кладбища нет. — Вступительная ремарка ко второму действию начинается словами: «Поле. Старая, покривившаяся, давно заброшенная часовенка, возле нее колодец, большие камни, когда-то бывшие, по-видимому, могильными плитами, и старая скамья».

Пьеса ~ в сборнике Горького. — См. примечания к письму 4205*. Примерно в это время Горький познакомился с «Вишневым садом». О своих впечатлениях он писал К. П. Пятницкому 21 или 22 октября 1903 г. из Москвы: «Слушал пьесу Чехова — в чтении она не производит впечатления крупной вещи. Нового — ни слова. Все — настроения, идеи — если можно говорить о них — лица, — все это уже было в его пьесах. Конечно — красиво, и, разумеется, — со сцены повеет на публику зеленой тоской. А — о чем тоска — не знаю. Сообщил Ольге Леонардовне, чтобы А<нтон> П<авлович> не смущался Марксом и что мы сделаем сборник благотворительным, путем отчисления 10% прибыли на какое-либо дело. Что это отчисление не уменьшит его гонорара. Так? Написал и ему тоже» (Горький, т. 28, стр. 291).

4214. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

24 октября 1903 г.

Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 367–368.

Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 24 Х.1903; Москва. 27 Х.1903.

Ответ на письмо О. Л. Книппер от 20 октября 1903 г.; Книппер ответила 28 октября (Книппер-Чехова, ч. 1, стр. 306–307 и 319).

…для чего переводить мою пьесу на французский язык? — Отклик на сообщение Книппер: «Корсов желает видеть меня, чтобы переговорить: он хочет переводить „Вишневый сад“ на французский язык для парижской сцены. Ответь мне немедленно. Разрешить ты должен, по-моему».

От Немировича до сих пор нет письма. — Письмо пришло 1 ноября (см. письмо 4223* и примечания* к нему).

…что же в моей пьесе он будет играть? — 23 октября Книппер извещала: «Все толкуют о распределении „вишневых“ ролей. Как-то будет! Влад. Ив. говорит, что Гаева все-таки должен играть Вишневский. По правде сказать, я Станиславского вижу скорее в Гаеве, чем в купце. Впрочем, может ошибаюсь» (Книппер-Чехова, ч. 1, стр. 311–312). 28 октября Книппер писала: «Не волнуйся, если случится, что Вишневскому нечего будет делать в твоей пьесе. Он так вымотан весь, что сам мягко к этому относится. Да вряд ли это случится». Вишневский не получил роли в пьесе «Вишневый сад».

Очень хвалили пьесу Чирикова «Евреи»… — Впервые эта пьеса Е. Н. Чирикова была напечатана в его кн.: Пьесы. На дворе во флигеле. За славой. Друзья гласности. Евреи. СПб., изд. «Знание», 1904 г.

Горький страшно раздул ее… — М. Горький читал пьесу Е. Н. Чирикова «Евреи» в рукописи в начале сентября 1903 г. 8 сентября он писал Пятницкому: «Сижу за пьесой Чирикова, ко<ото>рая мне все больше нравится» (Горький. Письма к Пятницкому, стр. 134).

…Анна Ивановна ~ получила медаль… — В «Новостях дня» (1903, № 7317, 21 октября) было напечатано сообщение о вручении правительственных наград преподавателям Филармонического училища в связи с его 25-летним юбилеем. Среди награжденных — сверхштатный профессор пения А. И. Книппер. Об этом же писала Книппер 23 октября: «Мама моя получила золотую медаль на Аннинской ленте. Читал? И не ожидала она этого. Смеется» («Октябрь», 1938, № 7, стр. 181).

4215. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

25 октября 1903 г.

Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 368–370.