Русские символисты: этюды и разыскания - Александр Лавров

Том открывался предисловием, текст которого в основе своей восходил ко 2-й части (написанной Ивановым-Разумником) редакционного манифеста «Скифы (Вместо предисловия)», открывавшего одноименный сборник[1990]; приводим этот текст по авторизованной машинописи, сохранившейся в архиве Иванова-Разумника[1991].

СКИФСКОЕ[1992]

…«Скифское» — глубокая непримиримость, непримиримость не по форме своей, а по сущности, по духу, эту сущность проникающему. «Скифское» — вечная революционность, революционность — для любого строя, для любого «внешнего порядка» тех исканий непримиренного и непримиримого духа, отблеск которых — пусть слабый — лег и на страницы этой книги.

И пусть эта неудовлетворенность, эта непримиренность всегда будет уделом мятущихся духовных «скифов», пусть в укор им неправильно ставится спокойная гармония и закругленная примиренность духовных «эллинов», — пусть: да, вечно существует это разделение, это разграничение, но не между «эллином» и «скифом», а между ними и кем-то третьим, радующимся… Радующимся — и рядящимся самозванно в эллинские одежды. И пусть когда-нибудь сбудется, по слову писания — «несть эллин и иудей»[1993], но мы твердо знаем, что всегда будут в разных станах «эллин» и «скиф», с одной стороны, и этот некто «третий» — с другой, что непримирима их сущность, несоизмерима их душа.

Великий русский поэт, воплотившись на минуту в древнего эллина-эпикурейца, воспел умеренность, закругленность, примиренность во всем, в великом и в малом, в жизни и в смерти, в любви и круговой чаше…

Мы не Скифы; не люблю,Други, пьянствовать бесчинно…[1994]

Как далек он был душою, как далек он был всей жизнью своею от этой проповеди тихого, умеренного приятия жизни, тихого, размеренного житейского горения! И если вино не должно проливаться «бесчинно», то бывают времена и сроки, когда еще преступнее «жизни пьяное вино растворять водою трезвой»[1995]:

Теперь некстати воздержанье:Как дикий Скиф хочу я пить![1996]

И эти времена и сроки — всегда перед нами; всегда кипит перед нами вечное вино жизни. Бесчинно проливают его безумцы, по каплям смакуют его духовные скопцы. Но если безумец может быть оправдан, то скопец — всегда осужден.

Или Бранд — не безумец? «…Когда-нибудь поймут, что лучше пасть, чем победить, и пораженье назовут победой высшей!»[1997] — Или это — не безумие? Его «воля до конца», его «бой без отступленья» — разве это не безумие тоже? Его борьба с духом Зла, духом Компромисса — разве это не духовное «бесчинство»? Его завет «все или ничего» — разве это не «пьяное вино жизни»? И «quantum satis Бранда воли»[1998] — не есть ли преступление, бесчинство, безумие в глазах всех мещан всего мира?

Ибо не Эллин противостоит Скифу, а Мещанин — всесветный, «интернациональный», вечный. В подлинном «эллине» всегда есть святое безумие «скифа», и в стремительном «скифе» есть светлый и ясный ум «эллина». Мещанин же — рядится в одежды Эллина, чтобы бороться со Скифом, но презирает обоих. Слово его не совпадает с делом, мораль личная не совпадает с моралью партийной, общественной, государственной, но зато «деяние» для него — самоценно и совпадает с «личностью». Это он, бескрылый и серый, поклоняется духу Компромисса; это он гнусаво смеется над «безумными» словами Бранда: «знайте ж вы: дух Компромисса — Сатана!..» Это он, трезвый и плоский, заменяет непонятную ему истину «в начале бе Слово» — другой, понятной и простой: «im Anfang war die That»[1999]. Ибо для него не Личность, а Деяние есть самоценность, цель и высший Судия. Это он, всесветный Мещанин, погубил мировое христианство плоской моралью, это он губит искусство — в эстетстве, науку — в схоластике, жизнь — в прозябании, революцию — в мелком реформаторстве. И компромиссный социализм, и замаранное моралью христианство, и эстетствующее искусство, и вырождающаяся в реформизм революция — его рук это дело, и злорадно хихикает он, потирая руки, он, «третий радующийся», он, рядящийся в платья Эллина, он, и мелкий, и злобный, и безустанный враг Скифа.

И здесь — их вечная вражда, здесь — их «смертная борьба», борьба реакционности в разных масках — в маске «прогресса», в маске «социализма», в маске «христианства» — с революционной сущностью, с «волей до конца» во всех областях, во всех кругах жизни и творчества — в политике, в науке, в искусстве, в религии.

И если есть «скифы», если есть «эллины», то враг у них все же общий: это он, «третий», вечный победитель в ближайшем, вечно побеждаемый в грядущем. Пусть торжествует в настоящем всесветный Мещанин: смех его смешан со злобою и опасением. Ибо чует он, что и личина Эллина не поможет ему скрыть свое лицо, ибо знает он, что стрела Скифа — его не минует.

Ни десятитомное издание «Сочинений», ни отдельный сборник «Скифское» тогда света не увидели, и часть статей, намеченных для 9-го, «скифского», тома, Иванов-Разумник ввел в другие свои книги. Четыре статьи о Герцене — «„Маленький роман“ Герцена (Герцен и Медведева)» (в плане: «Юношеский роман Герцена»; впервые под заглавием «Неизвестная повесть Герцена (А. И. Герцен и П. П. Медведева)»: Русское Богатство. 1912. № 5)[2000], «Драмы Герцена» (впервые: Русское Богатство. 1912. № 3), «Герцен и революция 1848 года» (впервые под заглавием «Герцен в 1848 году»: Русские Ведомости. 1912. № 71, 25 марта), «Герцен о демократии и мещанстве» (впервые под заглавием «Три письма Герцена»: Современник. 1912. № 5) — вошли в его сборник «А. И. Герцен» (1920). Перечень книг Иванова-Разумника, помещенный в этом издании, завершался следующим объявлением:

«13. Скифское. — Сборник статей в трех частях (Печатается).

I. Моховое болото (статьи 1912–1914 гг.).

II. Испытание огнем (статьи 1914–1917 гг.).

III. Две России (статьи 1917–1920 гг.)»[2001].

«Скифское» в трех частях не увидело света, но несколько статей, предполагавшихся в 1920 г. к включению в это издание, вошло в книгу Иванова-Разумника «Заветное. О культурной традиции. Статьи 1912–1913 гг. I. Черная Россия» (Пб.: «Эпоха», 1922); все статьи этой книги, за исключением «Калифа на час», впервые напечатанного (под заглавием «О Куприне») в «Русских Ведомостях» (1912. № 41, 19 февраля), ранее были опубликованы в журнале «Заветы». Из статей, зафиксированных в приведенном выше плане «Скифского», в «Заветном» напечатаны: «Было или не было?» (в плане — «Роман о революции»), «Черная Россия», «Моховое болото и клопиные шкурки», «Осипы и Никодимы»[2002]. Вышедшая в свет 1-я книга «Заветного» оказалась единственной реализованной частью общего замысла — собрания статей Иванова-Разумника в четырех книгах, готовившегося к печати в издательстве «Эпоха» и представлявшего собой новую, более развернутую модификацию все того же «скифского» замысла[2003]. В перечне книг Иванова-Разумника, помещенном в «Заветном» (С. 174), значилось:

«14. Заветное.

Статьи о культурной традиции

I. Черная Россия. — Статьи 1912–1913 г.

II. Вечные пути. — Статьи 1913–1914 г.

Изд. „Эпоха“, 1922 г. (Печатается).

15. Скифское.

Статьи о духовном максимализме

I. Иго войны. — Статьи 1914–1917 г.

II. Две России. — Статьи 1917–1918 г.

Изд. „Эпоха“, 1922 (Печатается)»[2004].

О предполагавшемся содержании 2-й книги «Заветного» («Вечные пути») можно составить представление по общему плану этого цикла, составленному Ивановым-Разумником еще до того, как был окончательно определен состав 1-й книги («Черная Россия»):

Содержание

ЗаветноеЧерная Россия[2005]               Русская литература «десятых годов»               Черная Россия               Моховое болото и клопиные шкурки               Было или не было?               Осипы и НикодимыТленное и нетленное               Тленное и нетленное               Калиф на час               Два юбилея               Милые люди               Жизнь надо заслужить[Вечные пути               Роза и Крест               Вечные пути               Андрей Белый               Памяти Александра Блока               Надписи на книгах]Полемика и критика               Полемика и критика               Юлий Легкомысленный               Силуэт г-на Айхенвальда[2006].

Общее предисловие к обеим книгам («Заветное») и следующий за ним первый раздел этого плана в целом согласуются с композицией 1-й книги «Заветного»; добавлена из второго раздела плана лишь статья «Калиф на час» (после «Русской литературы „десятых годов“»). Третий раздел плана («Вечные пути») зачеркнут фиолетовым карандашом, тем же карандашом (видимо, одновременно) приписано содержание раздела «Полемика и критика»; эти изменения внесены определенно в связи с формированием книги Иванова-Разумника «Вершины. Александр Блок. Андрей Белый» (Пг.: «Колос», 1923), в которую вошли все тексты из раздела «Вечные пути», кроме статьи того же заглавия. Таким образом, содержание 2-й книги «Заветного» оказывается возможным реконструировать с достаточной степенью полноты и точности. В нее входили статьи, ранее опубликованные в «Заветах»: «Вечные пути (Реализм и романтизм)» (1914. № 3), «Тленное и нетленное (О „Профессоре Сторицыне“)» (1913. № 1), «Два юбилея» (1912. № 7), «Милые люди» (новое заглавие статьи «„Дальний край“ (О романе и рассказах Бориса Зайцева)» — 1913. № 6), «Жизнь надо заслужить (Сергеев-Ценский. Собрание сочинений, тт. I–VI)» (1913. № 9), «„Полемика“ и „Критика“» (1913. № 5), «Юлий Легкомысленный» (новое заглавие статьи «Правда или Кривда?» — 1913. № 12), — а также статья «Силуэт г-на Айхенвальда», ранее опубликованная в «Русских Ведомостях» (1914. № 142, 21 июня).