Инквизиция: Омнибус - Дэн Абнетт

А возможно, он восстанавливает титана для самого себя. От этой мысли по моей коже пробежали мурашки. Становилось очевидно, что Туринг является куда более серьезным игроком, чем я предполагал. Вероятно, он разрабатывает собственные планы. А при условии участия в этих планах боевого титана они могли быть весьма жестокими.

Он смог бы собирать дань с городов, как здесь, на Дюрере, так и на любой другой планете. Как только турбины «Круор Вульта» начнут работать на полную мощность, Туринг получит возможность уничтожать миллионы людей, стирая с лица земли целые населенные пункты.

Как бы то ни было, судя по тому, какая плачевная судьба постигла экипаж экраноплана, он не собирался покидать остров тем же способом, каким добрался сюда. Здесь вполне могло приземлиться грузовое судно. И тогда Туринг вместе со своим титаном окажется в другой части субсектора раньше, чем на его перемещение отреагируют немногочисленные службы слежения Дюрера.

В том, что Туринг планировал убраться отсюда вместе с титаном, я не сомневался. Куда он отправился бы потом, не имело значения. В результате неминуемо прольется имперская кровь. Мы обязаны были остановить его.

Это вновь заставило меня задуматься над первоначальной проблемой. Как, черт побери, мы должны сражаться с ним?

Пока титан возвращался от места второго взрыва, я лихорадочно соображал, что мы можем ему противопоставить. Сконцентрироваться было трудно, поскольку гневная дрожь психоимпульсного модуля титана проникала в мое сознание. Думаю, именно это и навело меня на мысль. Это была отчаянная затея.

Я потянулся, чтобы включить вокс, но тут же остановился. Гигант запросто перехватит передачу. Я решил освободить свое сознание и попытался мысленно связаться с Расси.

— Нейл? — обратился я к Гарлону. — Какое из местных строений самое прочное?

— Часовня, — ответил он. — Железобетон.

Я полностью открыл свое сознание.

— Шип обнимает родню в закрытых пределах почтения.

Если Расси и услышал меня, то все равно не понял послания на глоссии. Но, как я полагал, ему хватит здравого смысла посоветоваться с остальными.

Ответ пришел после долгой паузы.

— Прыжками родня собирается у Шипа, в закрытых пределах почтения.

— Поспешим! — обратился я к Нейлу и Фишигу.

Мы добрались до часовни первыми. Титан начал было преследовать нас, но Гарлон отвлек его последним, третьим взрывом.

Наконец мы ввалились в древнюю церковь. Пол покрывала скользкая черная грязь. Из часовни вынесли всю церковную утварь. Только несколько покореженных от сырости деревянных скамей стояло вдоль стен. Статуя имперского орла была сброшена с алтаря. Я заметил, что чеканные крылья отполированы до блеска. Вероятно, пока люди Туринга не осквернили святыню, Дроник самозабвенно ухаживал за ней. От увиденного у меня сжалось сердце.

Я поклонился алтарю и сложил руки на груди в знак орла.

В этот момент и остальные члены моей команды торопливо вбежали внутрь и с грохотом захлопнули за собой дверь. Биквин, Хаар, Бегунди, Свол и Расси.

Расси задыхался. Биквин была бледна, а Хаар и Свод ранены.

— Есть план? — тяжело переводя дух, выпалил Расси.

— Затея невероятно рискованная, — кивнул я, — но больше мне ничего не приходит в голову.

— Так расскажи, что ты придумал, — потребовал Фишиг.

Как я уже говорил, мои познания об устройстве титанов весьма невелики. Впрочем, как и у большинства людей, если те не являются жрецами Марса или, подобно Турингу, не получили эти сведения незаконным путем. Кое-что могло быть известно Эмосу. Я был абсолютно уверен в том, что он своими глазами видел психоимпульсные модули Адептус Механикус. Он сам говорил мне об этом давным-давно, в зале криогенератора Молитвенника Два Двенадцать на Спеси.

Но его не было со мной в той холодной, разграбленной часовне. И связаться с ним мы не могли.

Тем не менее, я знал достаточно, чтобы понять: функционирование титана основано на связи между человеком и машиной, между человеческим мозгом и психоимпульсным модулем механизма.

Если говорить попросту, то мы должны были попытаться оборвать или, что еще лучше, уничтожить ментальную связь…

— Этот рунный посох был сделан для меня магосом Адептус Механикус Гиардом Буром, — сказал я Расси.

Поль покачал посох на ладони, определяя его вес.

Навершие украшенного рунами стального посоха было сделано из электрума и выполнено в виде солнечной короны. В центре ее был помещен человеческий череп, отмеченный тринадцатым знаком изгнания. Череп Бур собственноручно вырезал из магнетического камня в соответствии со сканированным изображением моей головы. Магос опробовал и отверг более двадцати различных телеэмпатических кристаллов, прежде чем найти тот, который, по его мнению, должен был соответствовать задаче. В итоге получился псионический усилитель неимоверно разрушительной мощи.

— Мы воспользуемся им, чтобы объединить и усилить наши ментальные силы. А потом пробьем себе путь к сознанию машины.

— Понятно. А дальше?

Я оглянулся на Елизавету:

— Дальше мадам Биквин возьмет рунный посох и направит свою ауру в самое сердце титана.

— А это сработает? — робко поинтересовалась Кара Свол.

Последовала долгая пауза.

Биквин взглянула на меня, затем на Расси.

— Не знаю. Ты уверен?

— Я тоже не знаю, — сказал я. — Но думаю, это лучшее из того, что мы можем попытаться сделать.

Расси тяжело вздохнул:

— Пусть будет так. Другого выхода я не вижу. Давай попробуем.

Мы с Расси сжали руки на длинном древке.

Поль закрыл глаза.

Я попытался расслабиться, но барьеры инстинктивной самозащиты, существующие в любом сознании, не позволяли мне открыться. Мне не хотелось входить внутрь этой штуки. Даже на таком расстоянии чувствовался отвратительный запах темных сил. От него пахло варпом.

— Давай же, Грегор, — прошептал Расси.

Я сконцентрировался и закрыл глаза, стараясь отпустить свое сознание. Титан постепенно подбирался ближе — под нашими ногами все сильнее содрогался пол часовни. Я чувствовал себя так, будто стою над пропастью, на дне которой плещется море кислоты, и должен решиться прыгнуть вниз.

Впереди меня ждал космический ужас, бурлящая грязь и яд, который растворит мое сознание, мой рассудок, мою душу.

Хаос манил меня к себе, а я пытался найти силы, чтобы броситься в его объятия.

Пот струился по моему лицу, в нос ударял гнилостный запах заброшенной часовни. Пальцы сжимали холодную сталь древка.

Я прыгнул.

Все оказалось хуже, чем я мог предположить.

Я тонул. Черная слизь добралась до лица. Липкая зловонная масса просочилась в ноздри и уши, пыталась проникнуть в рот, задушить меня. Не стало ни верха, ни низа. Мир исчез.

Только вязкая чернота и незабываемый запах варпа.

Чья-то рука ухватила меня сзади за куртку и, вздернув, поставила на ноги. Воздух. Я откашлялся, выплевывая густую мокроту, пропитанную черной слизью.

— Грегор! Грегор!

Это был Расси. Он стоял возле меня по колено в грязи варпа. Боже-Император, каким же сильным оказалось его сознание! Без него я был бы уже мертв.

Он выглядел истощенным и ослабевшим. Порожденные варпом гнойники усеяли его лицо и шею. Вокруг нас с непрерывным гулом летало множество толстых черных мух.

— Нам… все-таки удалось… проникнуть сюда. — Полю то и дело приходилось выплевывать мух, кружащих у его сухих губ. — Пойдем.

Я осмотрелся вокруг. Море черной слизи уходило в бесконечность. Небо было непроницаемо темным, но я понял, что над нашими головами, затмевая свет, кружат тучи тех же мух.

В гнилостной жиже отражалось неровное пламя далекого костра.

Мы оказались на внешних подступах к ментальному каналу титана Хаоса.

Покрытые пленкой эктоплазматического ила, мы стали пробиваться вперед, опираясь друг на друга. Расси тихо постанывал. Ему было тяжело идти, ведь он не мог взять с собой свою трость.

Огонь слабо освещал горизонт, а вокруг колыхалось море отвратительной густой грязи. Я не видел столь омерзительного ментального пейзажа уже много лет, со времен появления первых снов о Черубаэле.

Черубаэль.

Одна мысль о нем, и вокруг меня громче зажужжали мухи, а слизь сама собой забурлила и захлюпала у моих коленей. Я остро почувствовал чье-то требовательное прикосновение и напряжение в сгустившемся мерзостном воздухе.

Черубаэль. Черубаэль.

— Прекрати это! — завопил Расси.

— Что прекратить?

— О чем бы ты ни думал, прекрати это. Весь мир отзывается на твои мысли.

— Прости… — Я постарался изгнать из своего сознания мысли о Черубаэле, сосредоточив каждую унцию своей воли.