Мир приключений, 1989 - Сергей Абрамов

…Пламя костра рванулось к потолку, развернулось гигантским веером и розовой колышущейся стеной надвинулось на Солона. Это уже не пламя, это рассвет над Зегверой. Те непередаваемо нежные краски, которые льются по утрам на планету в конце жаркого периода, когда на небе все еще остаются два солнца, но они уже не поднимаются высоко над горизонтом, и прозрачные шарики росы не испаряются сразу, а долго сверкают на траве. Родная планета, не разорванная страшными силами тяготения двух звезд на безобразные куски, кувыркающиеся в черном космосе, а прежняя прекрасная Зегвера снова под ним. И он летит над ней навстречу заре, молодой и полный сил, как когда-то.

Он спешит. Его ждут. Ждут с нетерпением те, кого он оставил так много лет назад, — жена, дети, мать… Время сошлось, закольцевалось в пространстве, снова и снова возрождая всех, кто жил, и все, что ушло. Ибо время — это начало и конец всего сущего, из него все рождается, и в него все уходит… Внизу проносятся обширные плоскости гидропонных полей, ниточки рек, островки селекционированных рощ. Вдали синеет заповедный пояс — кусок первозданной природы, где человек не вмешивался в ход эволюции. Здесь интернаты для дошкольников. Дальше, дальше… Город. Пронзающие облака здания, выше любой из оставшихся гор, ввинчиваются в небо строго ориентированными плоскостями. Сотни тысяч ячеек-квартир лепятся на плоскостях, и каждая открыта свету и воздуху. Но это не его город, тот дальше, гораздо дальше. Надо прибавить скорость. Солон напрягает волю, но что-то мешает ему. Черная туча встает на горизонте и мчится навстречу, еще издали обдавая леденящим ветром. Туча окутывает его мраком, ветер тащит назад, опрокидывает, прижимает к земле. Последний луч света раскалывает мрак, и Солон видит вдали знакомые, такие родные лица. Они тоже заметили его. С радостным криком устремляется он к ним, но луч растворяется во мраке, и безжалостный ветер швыряет его в бездну.

Он открывает глаза и не может понять, сон это был или последняя вспышка умирающего организма вернула на миг былое могущество и он впрямь пропутешествовал в обратном течении времени на родную планету. Но ему не дают долго раздумывать. Заслоняя пламя костра, плотной стеной стоят охотники. Грязные, бородатые, как валуны, поросшие мхом. Они опираются на тяжелые дубины, и лица их торжественно-угрюмы. Впереди рыжий Иор. На мгновение Солон ужасается тому, что сейчас произойдет, но только на мгновение. Его путь окончен. Потомки космонавтов нашли свой поток в реке эволюции, и тянуть свое существование дальше было бы предательством по отношению к тем, чьи погребальные костры потухли давным-давно.

— Ты умрешь, — сказал Иор, и голос его гулко прокатился под сводами пещеры. — Ты умрешь, потому что ты много ешь и ничего не делаешь. Ты не можешь догнать оленя, не можешь выследить и убить кабана, а можешь только есть их мясо, отнимая пищу у молодых и здоровых. Ты даже не можешь соскрести жилы со шкур, как это делает любая женщина.

Он говорил громко, почти кричал, срываясь на визг, поминутно оборачивался к остальным, и охотники мрачно кивали.

«А ведь он боится, — догадался Солон. — Боится, потому и кричит, подбадривая себя». Он решил потянуть игру. Какое имеет значение, если он умрет чуть-чуть позже?

— Зато я много знаю, — возразил он.

— Ты ничего не знаешь, — загремел Иор. — Не знаешь, как пахнет олений след и как надо рыть ловушку для медведя. Ты знаешь только слова, которые как вода: протекают — и следа от них не остается. Не ты сотворил землю, леса и зверей. Жалкий старик с длинным языком! Это сделал добрый Котири. Солнце приходило столько раз, сколько пальцев на руке и еще один палец на другой руке, и Котири сотворил сначала свет, потом землю, потом деревья…

Солон закрыл глаза. Вот, значит, как трансформировалась в их сознании история предков. Шесть раз высаживались космонавты на землю, чтобы на седьмой остаться здесь навсегда… Первая теория происхождения жизни. Сколько их еще сменится, пока люди познают истину…

Неподотчетное воле подсознание подало сигнал опасности. Солон вздрогнул и открыл глаза. Иор медленно поднимал дубину. Ну нет, этого он не допустит. Его смерть, как и жизнь, должна служить людям. Ум дикаря трогает только необычное, только то, что может дать толчок для размышлений. Превратили же они геологические эпохи в шесть дней творения. Он даст еще один толчок.

Вопль ужаса потряс пещеру. Охотники побросали дубины и рухнули ничком. Рыжие космы Иора встали дыбом. Солон исчез. Над шкурами, где он только что лежал, вился сероватый прозрачный дымок, постепенно вытягиваясь к выходу. Иор на четвереньках бросился прочь, визжа, как женщина. Ведь он видел душу старика, вылетевшую из исчезнувшего тела, своими глазами видел, и легенды об этом пойдут отныне вместе с людьми…

…Последним усилием воли Солон расщепил себя на атомы.

Василий Головачев

КАЛИЮГА

Кемпер позвонил в семь утра, когда Алиссон еще спал: начиналось воскресенье, и ему не нужно было вставать рано, как в обычные рабочие дни.

— У телефона, — буркнул Алиссон, лениво стащив трубку с телефонного аппарата на тумбочке возле кровати; от жены у него осталась кровать, письменный стол времен войны Севера и Юга, шкаф с книгами и эта тумбочка, обитая ядовито-желтым пластиком.

— Привет, Норман, — раздался в трубке далекий голос Кемпера. — Спишь, наверное, как сурок?

— Хелло, Вирджин, — отозвался Алиссон и сел на кровати. — Рад тебя слышать, старина. Ты, как всегда, звонишь в самый неподходящий момент. Но повторяю, я рад. Откуда свалился на этот раз?

— Я в Неваде, есть тут такое райское местечко — городок Тонопа, слышал? Жара под пятьдесят, вода на вес золота. Но не в этом дело. Ты сможешь прилететь ко мне денька через два?

Сон слетел с Алиссона окончательно. Он засмеялся:

— Хватит прошлого розыгрыша, когда ты прислал мне «скелет диметродона».

Кемпер хихикнул в ответ, но продолжал вполне серьезно:

— «Скелет» был сделан на совесть, даже ты поверил, что он настоящий. Но сейчас иной разговор, да и не в настроении я, честно говоря, приглашать друга за тысячу миль, чтобы подшутить. Ты же знаешь, я работаю на полигоне и сверху высмотрел кое-что любопытное. Даже сенсационное. Короче, прилетай, по телефону всего не расскажешь. Перед отлетом позвони, я встречу. — Кемпер продиктовал пять цифр, и в трубке зачирикали гудки отбоя.

Алиссон автоматически записал номер телефона, положил трубку, посидел с минуту, потом лег. Но сон не приходил.

Вирджин Кемпер был летчиком на службе[4] и второй год работал в отряде ВВС, обслуживающем ядерный полигон в Неваде: фотометрия, киносъемка, радиационный контроль. Ему шел тридцать третий год, и парень он был серьезный, хотя и с хорошо развитым чувством юмора. Случай, о котором вспомнил Алиссон, произошел в прошлом году: Кемпер прислал Норману громадный ящик, в котором находились части «скелета диметродона» — древнего нелетающего ящера. Алиссон работал в Пенсильванском институте палеонтологии и был специалистом по «мелу», то есть по меловому периоду мезозойской эры. Посылке он обрадовался, но «скелет» оказался искусной подделкой, раскрывшей талант Кемпера в части розыгрышей. Но одно дело — прислать «останки динозавра» по почте, и другое — приглашать друга-палеонтолога на другой конец материка в гости для демонстрации какой-то сенсационной находки. Не мог же Вирджин шутить так зло: на один только билет от Питтсбурга до Тонопы придется ухлопать три-четыре сотни долларов. Что он там увидел в пустыне?