И придет новый день - Ула Сенкович

— Ты научился читать?

— Нет. Я видел пергамент. Этого достаточно. И я ничего не забываю. Здесь все точно. Можешь не сомневаться.

Я попыталась прочитать предсказание, но руны были мне почти не знакомы. Сомневаюсь, что вообще кто-то может разобрать старые тексты, особенно, если автор напустил в них тумана. После нескольких наводящих вопросов почему Хондар решил, что речь идет лично о нем, он ткнул пальцем в одну из рун и пояснил, что это руна его рода. Имя его рода — Ораз. И здесь сказано, что воин этого рода родит сына от человеческой женщины, который займет трон Ургандов. Хондар теперь единственный, кто носит имя Ораз. В живых больше никого не осталось, так что только он и может родить этого ребенка. Еще пока Хондар говорил, мне стало понятно, в чем его заблуждение. Теперь даже не знала, как лучше эту новость изложить моему подопечному. Очень хотелось посмеяться над ним, но обидеть орка все же не решалась.

— Почему ты улыбаешься? — Хондар все-таки сообразил, что я над ним смеюсь.

— Что ты скажешь, если узнаешь, что этот ребенок уже родился?

— Это ложь! Я бы знал о таком. Ни одна из женщин не посмеет сказать, что я до нее хоть пальцем дотронулся с тех пор как вернулся из-за завесы.

— Дело не в этом. Ребенок родился уже довольно давно. Поэтому оракул и пытался тебя убить. Он тоже это сообразил, когда прочитал текст.

— Кто он?

Удивительным было видеть, что Хондар не разозлился. Можно подумать, ему теперь не интересно, кто станет верховным правителем орков.

— Ты знаешь что-то, что не видно моим глазам?

— Да. Нужно было самому читать документ, а не слушать толкование оракула. Ты просто поверил жрецу на слово. А он ввел тебя в заблуждение. Скажи спасибо, что в живых оставил.

— Говори.

— Твой отец — Ораз Тхардар из рода Ургандов. Твоя мать — человеческая женщина. Ты и есть этот ребенок. Тот, кто станет править орками. Поздравляю.

Но мне не поверили. Хондар смотрел на меня прищурившись, что-то обдумывая. Наконец его лицо дрогнуло, промелькнула тень сомнения в глазах, и я смогла различить неприкрытую злость.

— Зачем оракулу было лгать?

— Этого я не знаю. Может хотел уберечь тебя от глупости. Ты бы все равно рано или поздно догадался. А если нет, значит такой чести не достоин. Думаю, это другой жрец присоветовал тебе умереть. Иначе как-то не стыкуется.

— Да. Я позабочусь, чтобы он пожалел о своей шутке.

— Но ведь благодаря его глупости, ты — тот, кто сейчас есть.

— За это ему тоже достанется. Умирать он будет долго.

— Да брось. Ты бы не встретил меня.

— Об этом я и говорю, — Хондар даже не шутил.

"И чем я его опять разозлила?"

— Я знаю теперь, как сделать тебя главным. Главным наследником, чтобы никто не оспаривал твое первенство. Только придется воспользоваться мифом о ребенке. Которого ты должен родить.

— Вот как? — на меня наконец посмотрели с некоторым вниманием. Если не сказать удивлением. — Ты была всегда против. Передумала? Довольно неожиданно. Я думал тебя не интересует власть. К деньгам ты равнодушна. Что еще я могу тебе дать?

— При чем тут я? — взгляд, которым мы обменялись, вышиб на несколько мгновений все мысли из моей головы. Не сразу вспомнила, что собиралась сказать. — Теперь тебе не нужно искать женщину среди людей, тебе нужна орчанка, и я знаю, где ее найти.

Непроницаемая маска, скрывшая опять все мысли орка, мне особо не мешала, но приятнее все же было бы видеть хоть какой-нибудь интерес к моим словам.

— Шана рассказала мне обо всех наследниках правящего дома и самый простой и мирный путь стать первым среди них — это жениться на Уне, единственной оставшейся в живых дочери Урганда.

Хондар молчал, поэтому пришлось развить немного эту тему. Шана рассказала мне довольно подробно, как Урганд расправился с ближайшими родственниками. Два его сына погибли в боях с соперниками уже довольно давно. Единственная уцелевшая в интригах дочь не считалась наследницей просто потому, что орки не признавали наследование трона по женской линии. Уна была еще слишком молода, чтобы думать о замужестве, но то, что мне про нее рассказали, ясно показывало, шансов заключить брак у нее почти не было. Судя по описанию, орчанка была хилая, мало симпатичная и в целом невзрачная. Бой с женихом ей не выиграть никогда, даже если жених сам свалиться ей под ноги. Зрители не позволят так нарушать древние традиции. Для меня физические данные невесты проблемы не представляли, оставалось только уломать жениха. И судя по лицу Хондара, терпение готово было его все-таки оставить.

— Уне уже двадцать. Она почти ребенок, не спорю. Но зачем ждать пока кто-то сообразит, в чем ее преимущество и уведет девушку у нас из-под носа? Что скажешь?

— Не могу понять, как тебе это удается, — Хондар уже и не пытался скрывать, что он взбешен. Почти как в старые добрые времена. — Стоит мне решить, что нет больше на моем теле места, которое может еще корчиться от боли, мне причиняемой, как ты выискиваешь новый способ меня ранить. Да еще так, чтобы я и пошевелиться под пыткой не мог. Ты сломала во мне всякую волю к сопротивлению, подчинила своим желания все мои мысли и поступки. Я уже думаю, как ты, потому что не могу больше отличать твои мысли от своих. Я вижу мир твоими глазами. Единственное, что у меня еще оставалось — это право выбрать себе женщину, с которой я хотел бы жить. И теперь ты отнимаешь у меня даже эту последнюю надежду быть счастливым с той, кого я сам себе изберу.

— Не драматизируй. Что изменится от твоего брака? Если Уна родит тебе сына, ты станешь единственным наследником трона. Потому что твой сын будет прямым потомком Урганда. С каких это пор кого-то интересует, с кем живет их правитель? Ты сам будешь выбирать себе женщин. Просто жена — это святое. А Уна еще и правильный выбор. Хондар, не капризничай. Хотя бы попытайся меня понять, — но Хондар смотрел на меня таким бешеным взглядом, что терпение меня оставило. — В конце концов ты поклялся мне повиноваться. Вот и делай, что тебе говорят.

Молчание Хондара меня задело. Было заметно, что он взбешен, но предпочитал держать свои эмоции в себе и только нервная судорога на лице, да еще глаза выдавали степень его злости. Если бы он на меня наорал, мне стало бы легче. Его молчание вызывало беспокойство, что я все-таки переступила некую черту и причинила парню боль. То, что он не желал мне внятно объяснить, в чем моя ошибка, только еще больше все запутывало.

— Что я должен еще для тебя сделать, чтобы ты увидела во мне равного себе, а не желтоглазого урода? Я хотел умереть для тебя, не получилось. Я нарушил все обычаи моего народа, меня даже не убили. Я принес тебе золото, ты не заметила. Ты хочешь, чтобы я взял в жены этого ребенка, на которого не посмотрит ни один уважающий себя орк. Я могу это сделать, но для чего все это? Зачем? В чем смысл того, что ты делаешь? Откуда в тебе такая сила, что ты подчиняешь не только меня, но и других? Ты — обыкновенная женщина, в которой нет никакой магии.