Жена самурая - Виктория Богачева

Совсем скоро они вернутся в родовое поместье и попробуют начать с чистого листа. За ошибки Такеши дорого заплатила его жена, но больше ошибок не будет. Ни одной.

— Что же теперь будет? — спросила ошеломленная, растерянная Хоши заставила Такеши отвлечься от своих мыслей.

Хороший вопрос, подумал он. Во главе клана Асакура — ничтожество, которое не уважал и презирал даже собственный отец. Кажется, в ближайшее время можно не опасаться, что Асакура станут участвовать в политических интригах. Да и вообще в политике. Новому главе клана хорошо бы удержаться на своем месте, ведь отношение его мертвого отца к нему известно по всей стране.

— Мы скоро вернемся домой, — помедлив, сказал Такеши.

Он посмотрел на дочь: та казалась расстроенной.

— Не знаю, состоятся ли теперь встречи, которые запланировал наш Сёгун. У Асакура и вассальных кланов траур. Им нужно позаботиться теперь о теле Дайго-сана и увезти его в родовое поместье, чтобы с достоинством предать огню.

Приятное чувство разливалось внутри Такеши, пока он говорил об этом. Теперь он сможет пересмотреть условия раздела клана Токугава и брачный договор между Хоши и ее женихом. Стоит ли вообще сохранять союз между ними? Теперь, когда Дайго-сан мертв…

У Такеши еще будет время подумать об этом.

— Господин, посланник от Сёгуна, — Мамору второй раз за утро нарушил их уединение за утренней трапезой. — Сёгун просит вас как можно скорее явиться в его резиденцию.

Что же. Время пожинать плоды.

Такеши кивком головы отпустил Мамору, прекрасно осведомленного о событиях минувшей ночи, и посмотрел на встревоженную жену.

— Я должен идти, — он мягко улыбнулся Наоми, поймав ее взгляд. — Думаю, что скоро вернусь. Скорее всего, Нарамаро просто хочет обсудить случившееся.

Помедлив, она кивнула. Она смотрела на мужа, на его спокойное лицо, на скрывавшуюся в уголках губ улыбку и не могла не думать, как поздно он вернулся в спальню сегодняшней ночью. Как допоздна задержался на ужине с Сёгуном…

Дворец Сёгуна гудел как растревоженный улей. Такеши шел по гравийной дорожке по саду в сопровождении самураев, и то тут, то там ловил отголоски чужого шепота. Он внимательно прислушивался к досужим сплетням, пытаясь понять, какие о смерти Дайго-сана ходят слухи. Ничего подозрительного он пока не услышал. В основном люди злословили о старике, с трудом скрывая едкую, желчную радость. Клан Асакура, невероятно возвысившийся после войны, в которой они не участвовали и ничего не потеряли, не любили многие. А за последние несколько лет старик успел настроить против себя и тех, кто раньше относился к нему равнодушно. Не только на Такеши простирались его интриги и заговоры.

Нарамаро встретил его встревоженным взглядом в комнате, полной его советников и представителей множества кланов, собравшихся в Камакуре вместе с женами и детьми. Казалось, что ждали только его, потому что когда Такеши сел на свое место справа и чуть позади Сёгуна, тот кивнул и заговорил первым.

— Весть о смерти Дайго-сана невероятно нас огорчила.

Такеши поплотнее стиснул губы, с интересом вглядываясь в лица мужчин. Главы кланов сидели за низкими столами, выстроенными перед ним и Нарамаро в две ровных линии, и со своего места он мог разглядеть почти каждого. Особенно пристальный и долгий взгляд он задержал на сыне Дайго-сана. Тот заметно нервничал, ерзая на своем месте, и воровато оглядывался по сторонам, словно сомневался, что вправе находиться в этом месте, в окружении мужчин, что возглавляли другие кланы.

Еще никогда так сильно Такеши не хотелось, чтобы существовало посмертие. И чтобы Дайго-сан мог сейчас видеть своего жалкого, трясущегося сына.

Нелепость положения старшего сына старика Дайго и наследника Асакура давно уже перестала быть поводом для обсуждения. О том, как не повезло главе Асакура, говорили пару десятилетий, и вот в последние годы пересуды, казалось, умолкли. Но стоило войне закончиться, а людям — вернуться к привычной жизни, как разговоры вспыхнули с новой силой. Тем более что встречи между представителями разных кланов — не без вмешательства Нарамаро — участились, и каждая из них давала новый повод для кривотолков.

Неудивительно, что старик так старался добиться как можно больше власти и влияния. Ведь он знал, на кого оставляет свой клан; кто возглавит его после его смерти. Такеши вспомнил глаза Дайго-сана перед тем, как тот умер. Ненависть и страх смешались в его взгляде, и Такеши смотрел на старика, пока тот не перестал дергаться и не затих в его хватке.

Асакура мог бы жить, думал Такеши. Если бы он довольствовался тем, что уже заполучил: его дочь, половину клана Токугава, земли и деньги, торговые пошлины и дороги, власть, признание. Если бы он вовремя остановился, унял свою жадность и гордыню, старик мог бы жить. Он уже надломил клан Минамото. Тогда, во время войны, у Такеши не было выбора, и он согласился на все, что предложил старик, полностью принял его условия. Усмирил свою гордыню. Несмотря на опасность, которой подверглась Наоми, несмотря на затеянную стариком интригу, на столкновение его лбом с Тайра, Такеши все же заключил с Асакура союз. Потому что так было нужно для выживания клана.

И спустя годы Такеши во второй раз уступил Дайго-сану. Отдал ему оставшуюся часть клана Токугава, убил по его приказу… Потому что вновь так было нужно для выживания Минамото. Но старику этого было мало. Он никак не мог вдоволь напиться своей властью, насытиться влиянием; он хотел большего. Такеши размышлял порой: была ли в этом его вина? Два раза он позволил старику заставить себя принять его условия. Практически безоговорочно. Мог ли тем самым он подтолкнуть Дайго-сана к мысли о невероятной вседозволенности? К мысли, что он может заставить Такеши сделать что угодно?

Никто этого не узнает. Старик мертв, и его мотивы сгорят вместе с ним в пламени погребального костра.

Ну и кто теперь выиграл войну, старик?

Нарамаро продолжал говорить что-то, смотря на сына Дайго-сана, но Такеши его не слушал, думая о своем. На лицах собравшихся мужчин он не видел сожаления; было бы странно, будь иначе. Старика многие не любили. Даже если его смерть вызвала подозрения, найдется с дюжину людей, кого можно в ней обвинить. И Такеши был уверен, что он стоит в самом низу списка, если вообще его в него внесут. Он никогда не конфликтовал со стариком Асакура открыто, и всего лишь несколько человек знали, как старик выкрутил ему руки своим последним предложением условий брачного договора Хоши. Такеши сомневался, что Дайго-сан кого-либо посвятил в детали убийства советника Хиаши-сана, и уж точно не