Собор без крестов - Владимир Шитов

с ней и как сейчас, несмотря на видимое благополучие, он все равно не испытывет полного счастья. Нужно ли

давнишнюю любовную трагедию повторять на судьбе своего старшего сына?

В пепельнице на столе рядом с креслом скопилась солидная куча «чинариков», а он продолжал развивать

свою мысль: «Понимает ли сын, какой мы упускаем шанс обогатиться за счет приданого невесты, и стоит ли ради

Региты отказываться от него? А, в сущности, чего я из отношений молодых устроил такую панику? Разве я такой

бедный, чтобы из-за отсутствия у невесты приличного приданого бросаться в панику? Зато какая она у меня

умница, а внуки какие красивые от нее будут», — размечтался он, пустив свои мысли по другому руслу.

Тут он вспомнил о жене, которая была против женитьбы сына на бесприданнице. Лесник понимал, что с

Альбиной будет долгий и трудный разговор. Переубедить жадную до денег жену изменить свое решение не

соглашаться на свадьбу сына с Регитой будет стоить ему немало нервов. Он решил строго поговорить с

Альбиной, заставить смириться с принятым им решением и потребовать, чтобы она внешне не выражала Регите

своего недовольства «плохим» выбором сына, так как она, в свою очередь, рискует потерять дружеское

отношение к себе со стороны невестки, которая впоследствии постарается изолировать своих детей от противной

бабушки. Впоследствии, после спора, долгой беседы, Альбина согласилась со всеми его доводами, учла его

предупреждение, и Регита в лице свекрови так и не увидела своего противника.

Глава 9

Сватать Региту домой к ее родителям Гончаровы-Шмаковы поехали со всем своим многочисленным

семейством, сватами на трех легковых автомобилях.

Альбина, смирившись с тем, что заменить бедную невестку на богатую ей так и не удалось, ехала к сватам в

приподнятом настроении. Заметив это, Лесник, довольный, что жена сдалась его требованиям и сейчас уже

является его и сына союзником, обняв ее за плечи и поцеловав в щеку, пошутил:

— Кажется, теперь и ты стала нашим союзником?

— А ну вас! Как будто мне больше всех всегда надо. Не получилось по-моему, и не надо. Я не больно-то и

хотела, — весело парировала она, довольная вниманием мужа к своей персоне.

В квартире Региты среди встречающих гостей Лесник неожиданно для себя увидел своих друзей, супружескую пару Фостеров.

После официальной торжественной части сватовства, когда и встречающие, и гости сидели за праздничным

столом и разговор стал более свободным, Лесник узнал от Фостера, что он является дядей Региты, так как его

жена Баджен Фостер и мама Региты миссис Элизабет Эриксон являются родными сестрами.

Возникшее недоразумение с фамилиями вскоре выяснилось. Регита, увидев в фирме дяди нового служащего

в лице Константина, заинтересовавшись им и посвятив в свои планы родственников, выдав себя за дочь миссис

Стюарт, которая, к слову сказать, не была больна, а находилась в оплачиваемом бессрочном отпуске на время

работы на ее месте Региты, стала секретарем фирмы своего дяди. Ей не хотелось знакомиться с Константином

богатой невестой, так как в этом случае на ее искренние чувства она могла получить взаимность благодаря

своему богатству, а не будучи уверенной в искренности его чувств. Выдав себя за дочь миссис Стюарт, Регита

решила себя подстраховать, сделав Константину своеобразный экзамен на верность. Семейства Эриксон и

Фостер пошли навстречу прихоти своего избалованного вниманием «дитя», а поэтому до сего дня не разглашали

семейной тайны.

От новых своих сватов Гончаровы-Шмаковы узнали, что в фирме Фостера семейству Эриксон принадлежит

двадцать процентов всех акций. К месту будет сказано, гости также узнали, что Регита закончила колледж

закрытого типа, в котором получила великолепное экономическое образование.

Как бы ни был интересен разговор между сватами на данную тему, но интерес к молодым был

доминирующий. Родители любовалсь своими детьми, критически, но вместе с тем доброжелательно изучали

будущую супружескую пару своего ребенка.

Константин был одет в костюм-тройку темно-серого цвета. На Регите было элегантное вечернее платье. Ее

непокорные длинные волосы пенной белизны были украшены спиралью, обмотанной длинной ниткой с жемчугом; бриллиантовые сережки, блестевшие под лучами света, как путеводные звезды в Галактике, покоились в мочках

ее маленьких, но чутких ушей; грудь в глубоком вырезе платья, высоко поднимаясь и опускаясь, выдавала

степень ее волнения.

Понимая, что они с женихом сейчас являются главным объектом всеобщего внимания, Регита, не

контролируя своих действий, часто беспокоила пальцами правой руки находящийся у нее на безымянном пальце

левой руки перстень с бриллиантом, как бы подготавливая рядом с ним место для обручального кольца.

Молодые за столом практически ни с кем не разговаривали, говорили лишь тогда, когда к ним кто-то

непосредственно обращался с вопросом.

«Пожирая» друг друга влюбленными глазами и ими же разговаривая, они как бы отсутствовали в зале, мысленно унесясь в известный только им укромный уголок Земли.

Альбина, несказанно обрадованная, что будущая невестка является обладательницей солидного приданого, эрудированная, грамотная, в корне изменила свое отношение к ней. Теперь она в ее лице и фигуре видела

только одно очарование. Альбина, передав мужу круглую булку хлеба, напомнила ему, что он забылся и не

выполняет функций свата. Лесник, взяв от нее хлеб, передал его Регите со словами:

— Дорогая моя невестушка, я бы хотел увидеть, как ты умеешь резать хлеб. Разрежь булку хлеба пополам,

— попросил он ее.

Так как Регита волновалась и спешила, то булка хлеба ею была разрезана на две разной величины

половинки. Держа их в руках, она не знала, что с ними дальше делать, но ей быстро на помощь пришел Лесник:

— Одну из этих половинок оставь себе, а другую отдай своему жениху.

Регита молча повиновалась. После этого Лесник продолжил развитие своей мысли:

— Дорогие сваты, вы все стали очевидцами, что большую часть булки хлеба Регита отдала жениху. Теперь

мы знаем, что окончательное решение по важным семейным вопросам Регита отдала своему будущему мужу, —

пояснил он сватам значение вышеуказанной процедуры.

— Дочка, ты слышишь, что сказал наш сват, — улыбаясь спросила ее мать.

— Слышала! — смущенно подтвердила Регита.

— И как ты к этому относишься? — продолжала пытать ее миссис Элизабет.

— Разве по половинкам хлеба не видно мое отношение? — нашлась с ответом Регита под громкие голоса, смех и хлопки в ладоши собравшихся за столом будущих родственников.

За столом заинтересованные стороны договорились, когда, где и с каким количеством приглашенных гостей

будет проходить свадьба. Молодым этот разговор был не интересен, заботы родителей их не волновали, а

поэтому они, получив разрешение у своих «предков», покинули их, уехав на «тойоте» невесты по своим делам.

На другое утро Альбина, проснувшись и лежа в постели, видя, что муж тоже не спит, довольно улыбаясь, пошутила:

— Из тебя никогда не получится сыщик. Какая-то сопливая девчонка обвела тебя вокруг пальца, выдав себя

за дочь секретарши.

— Как я мог изобличить ее во лжи?

— Очень просто, тебе надо было только справиться у домоуправа, кто проживает в интересующей тебя

квартире.

— Умен дурак потом, да что толку в том, — потягиваясь, беспечно заметил ей Лесник.

— Хорошо тебе сейчас так говорить, знал бы ты, каких нервов мне это стоило.

— Ты скажи спасибо, что я — не ты и не клюнул на невесткину наживку: невестку бы потеряли, пару разбили

и богатство упустили.

— В этом отношении ты оказался на высоте, — согласилась с ним она.

— Поэтому пойди лучше принеси мне из холодильника пива и больше не бурчи.

Вернувшись с жестяной банкой пива, вручая ее мужу, Альбина поинтересовалась:

— Ты помнишь, что вчера предлагали нам сваты?

— Чего не помнить, я все вчера усек.

— А то, что они предлагали Косте стать управляющим их фирмы, тоже помнишь?

— Корвин Фостер уже стар и собирается на покой, почему бы нашему сыну и не стать управляющим? —

заметил Лесник, отрываясь от банки с пивом.

— Голова твоя садовая, таким макаром они перетянут нашего сына к себе, и мы его потеряем.

Бросив пустую банку на пол, Лесник, пренебрежительно улыбнувшись, заметил:

— Только сейчас учила меня уму-разуму, а не петришь в такой чепухе.

— В какой же? — несколько обиженная, пробурчала она.

— У Фостеров детей нет, у сватов одна дочь. Когда они умрут, то скажите мне, пожалуйста, мадам, кто станет