Сопротивление большевизму. 1917-1918 гг. - Сергей Владимирович Волков

было; цифра разрушенных селений мусульман безусловно преувеличена, ибо всякому, кто знает Закавказье, ясно, что на 5–10 верст по обе стороны железнодорожного пути, даже если считать весь путь от Баку до Тифлиса, расположено лишь несколько десятков татарских селений.

Одна из воинских частей, понесших при столкновении с татарами в пути большие потери, привезла своих убитых в Баку, где и похоронила их на кладбище. Похороны социалистическими организациями были обставлены с большой помпой и произвели на татарское население весьма угрожающее впечатление; и в татарских частях города ожидали эксцессов, которые, к счастью, не имели места. Настроение в городе во всяком случае было тревожное и ждали погрома татар.

* * *

В связи с нараставшим все более национальным разъединением жизнь в Закавказье все более усложнялась. Нарастало недоверие татар к армянам и обратно; ухудшались отношения к русским со стороны и татар, и грузин. Передвижение по краю представителей одной национальности в местах, населенных другой национальностью, недружелюбно или враждебно настроенной (как, например, армян через татарские провинции), было не только затруднительно, но и опасно. В Баку скопилось около 8000 армян-солдат, вернувшихся с европейских фронтов войны с оружием в руках. Следовать одиночным порядком они опасались, так как им угрожала опасность от вооруженного татарского населения; пропустить же их эшелонами и в виде воинских частей не соглашалось татарское население, опасаясь в свою очередь эксцессов.

Население, кроме русского, лихорадочно вооружалось в ожидании каких-то грядущих событий.

Озлобление татар, вызванное в них теми потерями, которые понесло татарское население в результате Шамхорских событий, вылилось в так называемые Муганские столкновения: Муганская степь, расположенная в нижнем течении рек Куры и Аракса и северной части Ленкоранского уезда, до того совершенно бесплодная и кишевшая всякими гадами, в течение последних 40–50 лет, с поселением на ней русских, по большей части сектантов (главным образом, молокан) и с устройством на ней ирригации, расцвела и превратилась в одну из плодороднейших и богатейших местностей не только Закавказья, но и всей Российской Империи. Появились богатейшие поселения подчас с населением, доходившим до нескольких тысяч человек. Хлопок, клещевина, клевер, всякие хлеба, с одной стороны, рыбные промыслы – с другой давали трудолюбивому русскому населению (и сектантам, и православным) огромные излишки, сверх необходимого на прожиток. Население богатело и примером своим будило к подражанию и косное татарское население, которое начинало перенимать у русских их способы обработки. Отношения между населением русским и татарским не оставляли желать лучшего; татары несколько побаивались русских, помня, как несколько десятков лет назад только что поселившиеся русские переселенцы жестоко расплачивались с окрестным туземным населением за всякое причиняемое ему зло (кражи, угон скота, разбои, убийства). И русские, и татары жили мирно и добрососедски. Правда, порою приходилось слышать от ярых националистов татар, что русское правительство неправильно заселило богатейшую Муганскую степь русскими выходцами и лишило туземное население этих богатейших земель (к слову сказать, в течение столетий остававшихся незапаханными и бесплодными).

С началом революции и по мере все большего ее углубления и соответственного ослабления русской власти татарские националисты стали все громче подымать свой голос. Лозунг «Закавказье для кавказцев» решал, по их мнению, все вопросы о дальнейшем существовании русского населения в Закавказье. Все чаще (даже и в прессе) раздавались голоса, что русским пора уходить из Закавказья, уступив насиженные ими места природным их владельцам – татарам.

В конце декабря 1917 года, точно по приказу, начался разгром татарскими вооруженными бандами цветущей Верхней Мугани. Было разгромлено до 30 богатейших селений; разгром этот начался так неожиданно, что русское население не оказало почти никакого сопротивления. Но уже Средняя и Верхняя Мугань не только подготовились к защите, но и сами, в свою очередь, истребили все те татарские поселения, которые находились или в ближайшем их соседстве, или вклинивались в полосу русского поселения. Мугань стала вооруженным станом в особенности после возвращения с фронта солдат, уроженцев Мугани.

Та же приблизительно картина наблюдалась и в частях Геокчайского и, в особенности, Шемахинского уездов, где также имелось много русских поселений. Этому русскому сельскому населению не на кого было опереться с падением русской национальной власти. Власть же кавказская – Закавказский Комитет – была занята своими внутренними и внешними национальными делами и ей было не до защиты чуждого ей в этот момент русского населения. Перед кавказской властью вставали, с одной стороны, грозный призрак торжествующего русского большевизма, с другой – реальная угроза со стороны Турции.

Народившееся в Баку беспартийное (в него входили персонально правые эсеры, кадеты и правые политическая группы) Русское национально-демократическое общество (выставившее свой список и на городских выборах в Баку) энергично взялось за дело помощи бедствующему русскому населению. Правильно считая, что в переживаемой эпохе все вопросы и политического, и физического существования решаются реальной силой, Русское национально-демократическое общество вступило в ближайшее соглашение с командованием русского «национального» корпуса в Тифлисе и провело на Мугани формирование нескольких русских пехотных полков и артиллерии, и деятельно снабжало русское население оружием и патронами, собирая на это необходимые денежные средства.

* * *

Отношения армян и татар после событий 1905–1906 годов, когда междоусобная их вражда дошла до открытого столкновения, сопровождавшегося взаимными массовыми избиениями, были испорчены вконец.

Будучи свидетелем этих столкновений, могу сказать с полной уверенностью, что они были инспирированы русской правительственной властью, воспользовавшейся существовавшим втайне антагонизмом этих двух народностей, хотя и не проявлявшимся до того внешним образом, но находившим себе определенное объяснение в симпатиях армян и мусульман русских к своим зарубежным единоплеменникам в Турции. Баку и его район в 1905 году, во время первой русской революции, представлял серьезный политический очаг, и русское правительство сознанием этой национальной междоусобной распри ликвидировало нараставшее политическое движение, запугав население призраком гражданской войны.

Случайно на меня выпала тяжелая обязанность быть защитником во всех положительно делах об армяно-татарских столкновениях, разбиравшихся военными судами с применением законов военного времени. И ни в одном из этих дел не удалось доискаться до истинных причин этих столкновений и до имен действительных их вдохновителей. И лишь в процессе об убийстве Бакинского губернатора князя Накашидзе, убитого бомбой (защищал вместе со мной и присяжный повторенный А. С. Зарудный), брошенной армянскими террористами, удалось пролить свет на роль князя Накашидзе и вообще русской администрации в деле организации этих погромов, причем администрация определенно инспирировала татар на эти погромы, снабжая их и оружием.

Отношения армян и татар с 1905–1906 годов были испорчены, и хотя внешним образом и не проявлялись ни в чем, но взаимное недоверие и подозрительность проявлялись весьма резко.

И чем больше проявлялся сепаратизм