Великий Сталин - Сергей Кремлев

Во-вторых, можно было считать прочно зарезервированными два следующих места: для Берии – как выдающегося менеджера и мастера на все руки и Маленкова – как «железобетонного» «второго номера» типа Молотова, но помоложе и пообразованней Вячеслава Михайловича.

Позиции Булганина были слабее, однако и он был в «пятёрке» на своём месте как ещё один надёжный для Сталина «второй номер», но – в военном ведомстве.

Наиболее шатким было положение Хрущёва. Он был и наименее образован (если к нему было вообще применимо слово «образован»), и наименее компетентен. Да и проходил по партийному «ведомству», роль и значение которого Сталин в перспективе сводил к идейному, а не административному руководству обществом. На образец же высокой морали и высокого ума Никита Сергеевич тянул слабо.

А у него образовались неприятности ещё и с такой стороны, откуда он их не ожидал никак. Беда – для Хрущёва и ему подобных – пришла с самых партийных и социальных низов.

И пришла так…

К осени 1952 года Сталину становилось ясно, что с животноводством в стране неладно – производство мяса не росло, да и вообще особых успехов в сельском хозяйстве не было… Причины назывались при этом разные. Вряд ли объяснения коллег удовлетворяли Сталина, однако узнать истинное положение дел главе государства всегда не просто. И тут Сталину помогли массы – 1 ноября 1952 года ветеринарный техник Н.И. Холодов из Орехово-Зуевского района Московской области написал ему письмо о положении в колхозах области.

Это вроде бы негромкое и почти неизвестное событие в нашей истории я склонен расценивать как одно из важнейших в конце 1952 года и в должной мере не оцененных. Бывает, гора рождает мышь. В данном случае можно было бы сказать, что наоборот – «мышь» родила «гору», если бы не то обстоятельство, что автора письма Сталину, рядового коммуниста Холодова с тихой мышкой сравнить нельзя было никак! Это был умный, честный, с развитым гражданским чувством человек, воспитанный советским строем.

5 ноября его письмо уже было в Особом секторе ЦК, и заведующий этим Сектором, секретарь Сталина Поскрёбышев, положил его на стол Сталину. Факт, между прочим, много говорящий и об атмосфере в стране, и о порядках в аппарате Сталина, и о самом Сталине.

10 ноября Сталин адресовал копию Маленкову и Хрущёву, и 10 же ноября Бюро президиума ЦК утвердило повестку очередного заседания Президиума, где третьим пунктом стояла «Записка т. Бенедиктова по вопросам животноводства (т. Бенедиктов»).

«Товарищ Бенедиктов» – это тогдашний министр сельского хозяйства СССР. Сложно сказать, была ли его записка «О сокращении поголовья крупного рогатого скота в 38 областях, краях и республиках» подготовлена по собственной Бенедиктова инициативе или она стала промежуточным результатом изучения Сталиным письма Холодова. Так или иначе, по времени эти два документа совпали очень удачно и друг друга дополняли.

Сталин, надо полагать, читал письмо ветеринарного техника из Орехово-Зуевской районной ветлечебницы внимательно – оно того стоило, а начиналось так:

«Дорогой Иосиф Виссарионович!

Как член Коммунистической партии, желаю получить от Вас ответ на такие вопросы, которые волнуют, может быть, миллионы людей Советского Союза и о которых никто не осмеливается говорить открыто на собраниях, так как за подобную критику вы будете сильно наказаны.

Я хочу остановиться на вопросах, связанных с сельским хозяйством.

Согласно нашей прессе, в сельском хозяйстве мы имеем громадные достижения, и ни в одной газете не увидите сигналов о недостатках. Вам докладывают секретари обкомов, им докладывают секретари райкомов, последним докладывают с низов. По радио транслируют… Орехово-Зуевский район успешно завершил сельскохозяйственный год, досрочно рассчитался с государством.

Посмотрим же на самом деле, как обстоит дело в действительности…»

И далее Холодов описывал картину не то что невеселую, а… Впрочем, я лучше приведу пару-тройку прямых цитат:

«Вот объединённый колхоз «Красная Звезда – из 500 га (гектар. – С.К.) 200 га лучших заливных лугов остались некошеными, сейчас залиты водой.

Картофель вроде убран, но что это за уборка? Его убирали мобилизованные рабочие с фабрик и заводов, у которых на этот период сохранялась зарплата на 50 %, и они не старались собрать весь картофель… и собирали только то, что было наверху, и поэтому в земле осталось более половины картофеля. Смешно слышать, что собрано картофеля с га (то есть со ста соток. – С.К.) на некоторых полях всего одна тонна (то есть по 10 (десять) килограммов с сотки. – С.К.). Идёшь бороздой, ногой расшвыриваешь землю и видишь опять картофель…»

Так заготовляли картофель в Московской области, где первым секретарём обкома был по совместительству секретарь ЦК КПСС т. Хрущёв. К слову, после ареста Берии, на «антибериевском» пленуме ЦК в июле 1953 года, Хрущёв, Микоян и прочие вменяли в вину плохое положение с картофелем в Москве в зиму 1952/53 года не кому-нибудь, а Берии, который якобы ставил палки в колеса якобы прозорливым и настроенным по-деловому коллегам. Они там ещё и на Сталина напраслину возвели – о чём я в своё время скажу!

Что же до письма Холодова, то были там и такие строчки:

«Вот поле гречихи – богатое поле… пущена жнейка – гречиха скошена, кое-как заскирдована, но молотить времени нет, нет людей. Её начинают «молотить» свиньи… пасутся они без надзора и вот безжалостно «обмолачивают» гречу и рожь под навесом…»

И такие:

«…годовые удои молока из года в год не превышают 1200–1400 литров на фуражную корову. Это смешно – это даёт средняя коза. <…>

Скот содержится в антисанитарном состоянии (в некоторых бригадах скот по живот стоит в навозе)…»

Подобных примеров, которые он видел «повседневно в действительности трезвыми глазами» в полеводстве и животноводстве, Холодов привёл много и резюмировал:

«Сперва я думал, что такое положение вещей только в нескольких районах промышленного значения, а оказывается, нет – такая же картина, как я узнал, и в ряде районов Владимирской, Рязанской, Курской и Воронежской областей, не говоря уже о других, о которых я не знаю».

Впрочем, Холодов не отрицал, что «мы решили зерновую проблему», и основную часть письма посвятил животноводству, предложив много дельных вещей, в том числе и сдельную оплату труда колхозников. Причём писал вот что:

«Я работаю с 1935 года. Тогда колхозы были совсем другие. Тогда можно было требовать правил ветеринарно-зоотехнического порядка, и они выполнялись, так как тогда было за что спросить и с кого спросить. А теперь этого нет. Сколько бы ни писалось актов, докладных, но это всё остается невыполненным, а если с трудом и выполняется, то как проформа. <…>