Достоевский и предшественники. Подлинное и мнимое в пространстве культуры - Людмила Ивановна Сараскина

– a_fixx: Достоевский был под запретом в советское время (или именно “Бесы”)? Это какие годы? Не знал. “Пояндексил” на сайте “Мифы истории СССР”: запрет Достоевского представлен как миф. Нашел “топы” великих людей от советской власти (1946–1951 гг.) – в пятерке великих русских писателей Достоевского нет.

– maria_remarka: Крупская первая стала запрещать книги русских классиков (даже до Пушкина добралась!) – списочек составляла, а Ленин ненавидел “Бесы” до дрожи коленной: “архизловредно”!

– rex_sepluvzew: “Дневник писателя” якобы можно было комментировать (и то, где бы найти и прочитать эти “комменты” теперь, примерно 135 лет спустя!).

– a_fixx: Если под “комментами” понимать письма читателей Достоевскому, то некоторые из них он, кажется, сам цитировал у себя в дальнейших “постах”. У “Записок” вряд ли была такая обратная связь»6.

Сэй-Сёнагон и ее «Записки у изголовья»

Замечательно, что участники дискуссии о том, кто же был первым блогером, вспомнили имя фрейлины японской императрицы, жившей в конце X века н. э., Сэй-Сёнагон, чей «дневник откровений обо всем», под названием «Записки у изголовья» стал классикой японской литературы, мировым шедевром. История заголовка проста: тетради для личных заметок хранились в выдвижном ящике, устроенном в твердом изголовье кровати, где хранились личные письма. Получив в дар от императрицы «целую гору превосходной бумаги», Сэй-Сёнагон начинает вести дневник и заканчивает его, когда исписан последний листок. Свыше трехсот дан (глав) включают, помимо бытовых сцен, анекдотов, новелл, стихов, картин природы, описаний торжеств, ироничные зарисовки нравов, сведения об императрице, о придворных, их поведении, любовных связях, дворцовых тайнах.

«Твой блокнот, – писала она, – это пещера, где ты прячешь свои амбиции и желания, где прячешь слова, которые не сказала, и чувства, в которых не призналась. Этот дневник о том, что ты хотела сказать, но не скажешь никогда… Эту книгу замет обо всем, что прошло перед моими глазами и волновало мое сердце, я написала в тишине и уединении моего дома, где, как я думала, никогда никто ее не увидит»7.

Сэй-Сёнагон сильно рисковала: если бы записки были обнаружены и прочитаны, пока она оставалась фрейлиной, ее бы жестоко наказали. Она прятала их, но против ее желания и ведома рукопись попала в руки других людей и получила огласку. «Жаль, что книга моя увидела свет, – только и сказала писательница, когда это случилось. – Ведь я пишу для собственного удовольствия все, что безотчетно приходит мне в голову. Разве могут мои небрежные наброски выдержать сравнение с настоящими книгами, написанными по всем правилам искусства? И все же нашлись благосклонные читатели, которые говорили мне: “Это прекрасно!” Я была изумлена».

«У “Записок” вряд ли была обратная связь», – справедливо сомневается блогер. И это главная особенность дневника Сэй-Сёнагон – она писала его исключительно для себя, а не для посторонних лиц. Кроме того, дневниковые миниатюры, созданные даже не пером, а кистью придворной дамы, – стали жемчужиной японской средневековой художественной литературы – настолько изысканна их форма, настолько психологически точен их образный язык.

Процитирую начало «Записок», первый дан:

«Весною – рассвет.

Все белее края гор, вот они слегка озарились светом. Тронутые пурпуром облака тонкими лентами стелются по небу.

Летом – ночь.

Слов нет, она прекрасна в лунную пору, но и безлунный мрак радует глаза, когда друг мимо друга носятся бесчисленные светлячки. Если один-два светляка тускло мерцают в темноте, все равно это восхитительно. Даже во время дождя – необыкновенно красиво.

Осенью – сумерки.

Закатное солнце, бросая яркие лучи, близится к зубцам гор. Вороны, по три, по четыре, по две, спешат к своим гнездам, – какое грустное очарование! Но еще грустнее на душе, когда по небу вереницей тянутся дикие гуси, совсем маленькие с виду. Солнце зайдет, и все полно невыразимой печали: шум ветра, звон цикад…

Зимою – раннее утро.

Свежий снег, нечего и говорить, прекрасен, белый-белый иней тоже, но чудесно и морозное утро без снега. Торопливо зажигают огонь, вносят пылающие угли, – так и чувствуешь зиму! К полудню холод отпускает, и огонь в круглой жаровне гаснет под слоем пепла, вот что плохо!»

Уж очень этот дан не похож на стилистику современных блогов, а упоминание «Записок» как предтечи блогосферы выдает желание блогеров обзавестись почтенной генеалогией. Но литературное мастерство талантливой писательницы Сэй-Сёнагон, художественная красота ее слога – недостижимы для «писателей на скорую руку».

Промахнувшись с выбором предшественника из японских средних веков, авторы блогов с еще большим энтузиазмом цитируют обращение Достоевского к подписчикам «Дневника писателя» 1876 года, видя в этом обращении сходство с содержанием блогов: «Это будет дневник в буквальном смысле слова, отчет о действительно выжитых в каждый месяц впечатлениях, отчет о виденном, слышанном и прочитанном. Сюда, конечно, могут войти рассказы и повести, но преимущественно о событиях действительных» (22: 136).

«Натурально, это публичный дневник, блог», – радостно констатирует блогер8.

Меж тем формат «Дневника писателя» содержал точные параметры, которых блоги, как правило, не имеют: автор дневника-отчета всегда только один, объем каждого выпуска от одного до полутора листов, выпуски ежемесячные, выходят всегда в последнее число каждого месяца; из всех выпусков будет составлено целое – книга, написанная одним пером. Имеется возможность подписки на все годовое издание (два рубля без доставки и пересылки, два рубля пятьдесят копеек с пересылкой и доставкой на дом), продажа выпусков по отдельности осуществляется во всех книжных лавках по цене 20 коп. Объявитель указывал также адреса книжных магазинов Петербурга и Москвы, где принималась подписка; иногородним предлагалось обращаться «исключительно к автору», по его домашнему адресу.

Возможности Интернета и его всеобщей доступности сразу сняли всякие вопросы о подписке, доставке и пересылке: платить в аналогичных случаях необходимо только за сам Интернет. Блогеры, хорошо знакомые с творчеством Достоевского, в том числе и дневниковым, по-братски приветствовали его как «своего». «Фёдор Михайлович, несомненно, потряс бы всю блогосферу, живи он в наше время! Именно его “Дневник” (из всех произведений Достоевского) вызвал в свое время огромный поток писем! В высшей степени это был незаурядный человек!.. Уже с первых глав “Дневник писателя” захватывает внимание читателя, и продолжает бередить душу себе и нам, не давая нашим сердцам затвердеть. Читаешь и восхищаешься, какую потрясающую вселенную создал писатель, в которую поместился весь духовный мир человека, наш мир… Достоевский испытывал жажду говорить напрямую с современниками, теперь уже и с нами. С удивлением обнаруживаешь полное сходство характеров людей эпохи Достоевского с ныне живущими. Так и хочется воскликнуть: да это же про нас с вами!»9.

Общение Достоевского с читателями «Дневника» – предмет особого внимания и преклонения блогеров – пристально и пристрастно изучается и количество подписчиков, и финансовый успех розничной продажи, и влияние слова писателя, который никак не вписывается в формат сочинителя «на скорую руку». «В первый год издания “Дневника” на него подписались 1982 подписчика (чем не