Осколки вечности - Александра Верёвкина

Я попробовала дать себе отчет в творимых действиях по пути к столу, но претерпела жесточайшее поражение. В последнее время вокруг столько путаницы. Трещащие по швам отношения с Джеем, страдающая дружба с Чейз, которой я не говорю и слова правды, недомолвки с родителями, свалившийся как снег на голову Лео. Никак не выходит разобраться с симпатиями и антипатиями. Вроде он мне нравится (как друг, разумеется) и в тот же миг возникают сомнения. Парнишка явно чего-то недоговаривает и вообще порой ведет себя подозрительно. Взять, к примеру, наше послеобеденное приключение. Вампир спас мне жизнь, безусловно, но излишне по-своему, что настораживало с первых секунд. Кажется, необходимы радикальные меры. Я должна дать понять, что завистливым стервятникам ничего не светит. Ни сейчас, когда Майнер целенаправленно возводит бетонные стены неприступности между нами, ни в будущем.

К сожалению, бывшая одноклассница не усмотрела в предстоящем совместном променаде под звездным небом ничего предосудительного, посему через пять минут, распрощавшись с вошедшими в раж празднования гостями, я уже сидела в джипе и вовсю наслаждалась агрессивными потоками

___________________

*Uno momento, purfavor! — одну минутку, пожалуйста! (испорч. испан.).

ветра, бьющими в лицо через приспущенное окно. Мы мчались по опустевшей трассе с невероятной для моей ускользающей в пятки души скоростью в сто двадцать километров в час, внимали блаженной тишине и реву форсированного двигателя, и мне впервые за день удалось по-настоящему расслабиться.

Черта города осталась позади, впереди простирались завораживающие сельские пейзажи. Распаханные поля с убранным урожаем, колоритные лесные массивы, пугающие своей отчужденностью развилки с грунтовыми дорогами. Все это на фоне увядшего горизонта с одиноко подсвеченной луной в форме блестящей золотой монетки. Очень живописно!

— Астрид, я сдаюсь! — почти униженно приподнял водитель руки над рулем, искоса посматривая в мою сторону. — Мне тебя в жизни не перемолчать. Будь любезна, нацарапай пару строк на бумаге. Информационный вакуум доводит меня до самоубийства.

— Не знала, что для тебя это такое испытание, — не таясь, рассмеялась я. — Так уж и быть, расскажи мне что-нибудь о себе. По возможности не пошлое, если можно.

— О себе? — изумленно вскинул он брови, перестраиваясь в левый ряд и уходя в неприметный среди раскидистых хвойных деревьев поворот. — А о чем?

— Например, о превращении, — якобы безразлично попросила я, окольными путями подбираясь к своей истинной цели. — Как вообще становятся вампирами?

— Под монастырь меня решила подвести, значит, — заметно расстроился Лео, хмуро стирая с губ зарождающуюся улыбку. — Небось Габсбург послал тебя куда подальше, так?

Я пристыжено кивнула и задумчиво отвернулась к окну, когда мой спутник без светских отхождений, по-деловому приоткрыл завесу строжайшей тайны.

— Я родился в Мехико, в ту пору являющимся центром вице-королевства Новая Испания, — начал он непосредственно с событий трехсотлетней давности. — В 1702 году. Нашей эры, слава богу, поэтому о динозаврах поведать ничего не могу. Знатными корнями в отличие от Верджила похвастать не могу, но семья у меня достаточно зажиточная. Отец был плантатором, выращивал кофе и владел рабами, хотя его я почти не помню. Он умер от чахотки, едва мне исполнилось три года, поэтому братьями и сестрами обзавестись не вышло. Мать пробовала в одиночку заниматься хозяйством, но не обладала характером феминистки, и спешно вышла замуж во второй раз, дабы не прозябать в нищете. Так появился отчим, достаточно суровый мужчина, которого я и боялся и ненавидел одновременно. Воспитывала меня в основном кормилица, пленная итальянка Жуда, которой я обязан знанием как родного испанского, так и сицилийского наречий. Я скучаю по ней до сих пор. По шоколадным глазам, по жестким волосам-пружинкам, по собственному прозвищу. Она называла меня Бриджинито, то есть маленький разбойник. Впрочем, все это неважно, тебе ведь нужен ответ на вопрос, верно?

— Нет-нет, — нелогично запротестовала я, без разжевывания проглатывая озвученную часть истории, — продолжай, пожалуйста. Хоть попробую взглянуть на тебя, как на человека.

— Не трать понапрасну силы, я давно уже не человек, — ненадолго взгрустнул Лео, медленно останавливая джип посреди непролазной чащи. Дорога кончилась, как я с трудом сумела различить столь простенький факт в напрягающей глаза темноте. Интересно, что мы тут забыли? Ночью, в лесу, наедине с опасным, посмотрим правде в глаза, вампиром?! — И не трясись ты так, здесь неподалеку есть местечко, которое я очень люблю. Обещаю, ничего плохого с тобой не случится, можешь полностью довериться мне. Во всяком случае, я очень этого хочу. В смысле, чтобы ты забыла тот инцидент на заводе. На самом деле я не такой.

— А какой? — моментально полюбопытствовала я, вслед за парнем вылезая из машины и опасливо ступая на влажную от обилия влаги в воздухе траву.

— Скромный, поэтому отвечать не стану, — заливисто расхохотался Леандр, огибая капот внедорожника, чтобы предложить свою помощь в ориентации посреди беспросветной мглы, опустившейся на замершие кроны деревьев ночи. Замешкавшись для виду, я с выразительной неохотой ухватилась рукой за протянутый локоть, порадовалась наличию теплой куртки и практичным туфлям на плоской подошве и, вымеряя каждый шаг, поплелась в неизвестном направлении. Надеюсь, мы не заблудимся, мистер Кротость и Смирение? — Так на чем я остановился? Ах, да, любимая нянька. В общем, до восемнадцати жизнь текла довольно размеренно. Я окончил семинарию, притом не самым успешным образом. С мозгами у меня было все в порядке, а вот прилежания недоставало. Отнюдь не детские шалости, плохая компания…чудил я по-крупному. Любой психолог сейчас скажет, будто из желания привлечь материнское внимание, а я меж тем пошлю его к черту. Что родившей меня женщине, что ее мужу я представлялся обузой. Хотя отчим все-таки проявлял ко мне некий интерес, изредка. А потом мать умерла, просто не проснулась утром и все. Через неделю на тот свет отправился и я. Опущу часть о Северине, мне неприятно об этом вспоминать, поэтому приступлю к столь важным для тебя пояснением. Давай на минутку обратимся к легендам о вампирах. Существует предание, будто ими обычно становились самоубийцы, преступники или злые колдуны, но чаще всего жертвы жестокой, несвоевременной и насильственной смерти. Думаю, оно отчасти правдиво. Есть еще былины о 'порождении греха' посредством укуса проклятого, но сие, конечно, чушь неудобоваримая. Итак, необходимые ингредиенты для начинающего упыря де факто еще человека. Обязательным условием является тяга к жизни, какая-то цель, незаконченная миссия, то, что укроет тебя от смерти. Думаю, пламенная любовь не сгодится. Я, когда обращался, пылал изнутри возмущением, Габсбург мечтал отомстить. То есть ты должна понимать, на что идешь и чего хочешь. Четкие приоритеты. Не смогу описать тебе суть происходящих в подсознании изменений, это запредельное ощущение. Похоже на диалог с самим собой, мол, я не умру потому-то и потому-то. Цепляешься из последних сил за душу, держишь ее, обжигая руки, и гадаешь, выйдет или нет. Сумбурно как-то получается, да?