Волк среди волков - Ханс Фаллада

- Вы собираетесь уезжать? - спросила фрау фон Праквиц. - Как раз сейчас, когда арестанты...

Ее это очень рассердило.

- Всего на один день во Франкфурт, - утешил Штудман. - Сегодня же у нас двадцать девятое.

Фрау фон Праквиц не поняла.

- Послезавтра нам платить аренду, сударыня! - выразительно сказал фон Штудман. - Я кое-что запродал, но теперь уже время не терпит, надо добывать деньги. Доллар стоит на ста шестидесяти миллионах марок, мы должны достать огромную сумму денег, во всяком случае огромную кучу бумаги...

- Ах, вечно эта аренда! Теперь, когда арестанты бегают здесь на свободе! - не выдержала фрау Эва. - Разве отец напоминал?

- Господин тайный советник ничего не говорил, но...

- Я убеждена, отец совсем не будет доволен, если вы уедете как раз сейчас. Вы ведь взялись, так сказать, охранять нас... - Она улыбнулась.

- Я бы вернулся к вечеру. Мне кажется, за аренду надо внести деньги минута в минуту. Для меня это дело чести...

- Но, господин фон Штудман! Папа же ничего не потеряет, если получит деньги через неделю по тому курсу, который будет тогда. Я поговорю с папой...

- Не думаю, что ваш папаша захочет разговаривать на эту тему. Вы только что слышали, он требует немедленно привести в прежний вид рабочую казарму.

- Каждую минуту может столько всего случиться! Право же, господин фон Штудман, не оставляйте меня здесь одну как раз сейчас... У меня так неспокойно на душе... - уже не говорила, а просила фрау фон Праквиц.

- Сударыня, - сказал Штудман почти в смущении. Минутку он поглядел на молча смотревшего в окно Пагеля, но тут же забыл о нем. - Я бы так охотно согласился, но, поймите же, мне очень не хотелось бы просить господина тайного советника об отсрочке арендной платы. Это для меня действительно дело чести. Праквиц передал мне хозяйство, я перед ним отвечаю. Мы можем уплатить, я все тщательно взвесил, для меня это значило бы опозориться. В делах надо быть точным, пунктуальным...

- Опозориться!.. Надо быть точным!.. - сердито воскликнула фрау фон Праквиц. - Говорю вам, отцу безразлично, когда мы заплатим, - и тише: Раз мужа здесь нет. Для него ведь главное вывести из терпения мужа. Говорю вам, как только я подумаю, что я целую ночь одна в доме с Вайо и глупыми служанками и с еще более глупым Редером... До ближайшего деревенского дома пятьсот метров... Ах, да не только это! - воскликнула она вдруг сердито, раздраженно, удивленная тем, что узнала совсем другого Штудмана, что всерьез столкнулась с обратной стороной педантичности и надежности. - У меня неспокойно на душе, и мне бы не хотелось быть совсем одной эти дни...

- Но вам, право же, нечего бояться, сударыня, - сказал Штудман с той мягкой настойчивостью, от которой человеку взволнованному впору взбеситься. - Жандармский офицер тоже полагает, что сбежавшие арестанты ушли из здешних мест. А договор остается договором, особенно между родственниками. Тут надо быть пунктуальным, я в конце концов лично за это отвечаю. Праквиц с полным правом упрекнет меня...

- Господин ротмистр! - сказал Пагель вполголоса, все еще стоя у окна. Вот он как раз въезжает во двор!

- Кто? - спросил Штудман оторопев.

- Муж? - воскликнула фрау фон Праквиц. - А я-то думаю, он как раз охотится за пятисотым кроликом.

- Не может быть! - сказал фон Штудман, хотя уже видел, что ротмистр выходит из автомобиля.

- С утра у меня сегодня неспокойно на душе... - заметила фрау фон Праквиц.

- Так я и думал! - сказал ротмистр, входя в контору, и с сияющим видом пожал руку всем троим, еще не оправившимся от изумления. - Опять собрался генеральный совет для обсуждения абсолютно неразрешимых вопросов, которые все в конечном счете разрешит мой друг Штудман! Замечательно! В точности как я предполагал, все по-старому. Штудман, прошу тебя, не делай кислой мины. Я должен тебе передать от твоего все еще незнакомого друга Шрека, что ты по-прежнему для него незаменим. От меня проку мало, - только кроликов стрелять могу. Но, дети мои, скажите, чего ради столько зеленых мундиров в Нейлоэ? Мне попался целый отряд, двинулись в лес. Уж не собрался ли мой дорогой тесть переловить браконьеров? Да, сегодня утром я видел на вокзале во Франкфурте беднягу Книбуша, он совсем подавлен, сегодня слушается беймеровское дело... О старичке, видно, тоже никто из вас не позаботился, включая и моего уважаемого тестя. От этой неприятности Книбуша можно было бы уберечь! Теперь я опять возьмусь за хозяйство! Ну, а жандармы? У вас арестанты сбежали? Уборочная команда отозвана?

Ротмистр расхохотался от всей души, он сел на стул, и чем больше он смотрел на удивленные и смущенные лица присутствующих, тем больше хохотал.

- Но, дети мои, дети мои, ради этого не стоило меня выпроваживать, такие глупости я бы и сам натворил! Замечательно! Теща-то, должно быть, опять скулит! А господин Пагель не принимает участия в облаве? Ну, Пагель, был бы я вашим начальством, я бы вас моментально отправил. Это дело чести, хоть кто-нибудь из имения должен принять участие. Не то скажут, что мы перетрусили...

- Слушаюсь, господин ротмистр! - сказал Пагель. - Иду. - И он вышел.

- Ну вот! - воскликнул ротмистр сияя. - Выставил! Нечего молодому парню стенку подпирать, в конце концов его здесь кормят, жалованье платят. Так, дети мои, а теперь выкладывайте все, что у вас на душе. Вы и представить себе не можете, как я посвежел, отдохнул, окреп. Каждый день сосновая ванна и десять часов сна - эта освежает! Ну, Штудман, выкладывай самое худшее: как арендная плата?

- Завтра привезу деньги из Франкфурта, - сказал Штудман, не глядя на фрау Эву.

Странно, Штудману вдруг стало как-то неприятно, что с поездкой во Франкфурт вышло как хотелось ему.

8. ПИСЬМО ТАЙНОГО СОВЕТНИКА ШРЕКА

Когда к вечеру вернулась повозка, отвозившая молоко из поместья Нейлоэ в город, и кучер сдал почту в контору, Штудман нашел между прочими письмами и письмо от тайного советника Шрека, которое пролило некоторый свет на внезапное возвращение ротмистра Иоахима фон Праквица.

"Многоуважаемый господин фон Штудман, - прочитал Штудман в письме сердитого и несколько необузданного целителя человеческих нервных и душевных заболеваний. - Одновременно с этим письмом прибудет к вам и ваш друг Праквиц, моим другом он не стал. Видеть у себя господина фон Праквица мне всегда приятно - в качестве платного пациента. Однако, во избежание недоразумений, я уже сейчас должен вам сказать, что такие неуравновешенные, подверженные внезапным переходом от депрессии к возбуждению субъекты, как господин ротмистр фон Праквиц, с повышенной склонностью к самоутверждению, но интеллектуально малоразвитые, собственно, неизлечимы - а тем более в возрасте нашего пациента. Обычно таким людям рекомендуется привить любовь к какому-нибудь безобидному занятию, вроде коллекционирования марок, выращивания черных роз, придумывания немецкой замены для иностранных слов, - тогда они не натворят бед и даже могут стать вполне терпимы.

Я довел господина фон Праквица почти до пятисотого кролика и очень соблазнял его поставить рекорд - дойти до тысячи, но тут ему - черт его побери! - взбрело в голову заняться лечением моих больных, потому что я, видите ли, все не так делаю. Он принялся за дело со всем пылом профана! Одну русскую княгиню, которая живет у меня уже восемь лет и все эти восемь лет думает, что она беременна и уже восемь лет ходит вокруг пруда в парке, так как живет мыслью, что, если она обойдет за утро десять раз подряд этот пруд, то разрешится от бремени, - так вот, эту отлично платящую и вполне довольную своей жизнью пациентку в два с половиной центнера живого веса он действительно протащил вокруг пруда десять раз, после чего она, правда, не разрешилась от бремени, но заболела от сердечного и нервного шока. Одну очаровательную шизофреничку он попросил подарить ему локон, после чего та обрилась наголо, а вскоре ожидается посещение ее родными. Одного господина, к сожалению имеющего противоестественные склонности и сделавшего ему соответствующее предложение, он попробовал излечить от его предосудительной склонности кулаками. Известному вам барону фон Бергену он, по своей беспечности, дал возможность снова убежать, - короче говоря, господин фон Праквиц обошелся мне примерно в три тысячи марок золотом сумма, которую, платят мне вышеупомянутые пациенты ежемесячно. И вот я сказал хватит, ни дня больше! Я разъяснил ему, что с первого октября его присутствие в Нейлоэ совершенно необходимо (я, разумеется, в курсе всех его огорчений), и он со мной согласился.

Буду искренно рад, если его возвращение причинит вам много хлопот, глубокоуважаемый господин Штудман, тем скорее вы приедете ко мне. Примите и т.д. и т.д."

- Так вот оно что! - со вздохом сказал Штудман, медленно зажег спичку и спалил письмо на железке перед печкой. - Значит, он тут, чтобы помочь нам первого октября. Ну да ничего, кажется, он теперь хоть не такой раздражительный. Только бы не наделал уж слишком больших глупостей! Повышенная склонность к самоутверждению, но интеллектуально малоразвит, тяжело, ну, как-нибудь улажу!