Дом Цепей (litres) - Стивен Эриксон

Теблору не нравилось чувствовать себя безоружным — не считать же оружием малазанский короткий меч, который он использовал в качестве ножа и носил на поясе. Но подходящей древесины в этих землях попросту не было. По слухам, железное дерево можно было найти в Ягг-одане. Придётся подождать.

Ночь опустилась быстро. Урид шевельнулся, подобрал свой мешок, затем двинулся по краю гульдиндховой рощи. Один из имперских трактов вёл в нужном ему направлении. Скорее всего, это была одна из главных транспортных артерий, соединявшая Лато-Ревай и Святой град Угарат. Если хоть один мост через реку Мерсин пережил восстание, то — малазанский, на этой дороге.

Теблор обогнул деревню с севера. Шагал по полю, где злаки доходили ему до колена, а земля была ещё мягкой после полива прошлой ночью. Карса предположил, что воду брали из реки впереди, хотя и не мог понять, как регулировали поток. Сама мысль о том, что можно провести всю жизнь, ковыряясь в земле, вызывала у теблорского воина отторжение. Все блага уходили богатым землевладельцам, а сами труженики едва сводили концы с концами, рано старели и болели от чёрной работы. А уж различие между высоким и низким происхождением родилось от самого земледелия — так, во всяком случае, считал Карса. Богатство измерялось властью над другими людьми, и ослаблять эту хватку было нельзя. Странно, что восстание ничуть не озаботилось подобным неравенством, а превратилось, по сути, лишь в драку за то, кто именно будет править простолюдинами.

Но и здесь львиная доля страданий выпала простонародью. Какая разница, какого цвета у тебя ошейник, если цепи на них всех — одинаковые?

Теблору казалось, что лучше уж бороться с беспомощностью. Весь этот кровавый Апокалипсис был бессмысленной, бесцельной вспышкой ярости. Когда она угаснет, мир останется прежним. Урид перепрыгнул канаву, пробрался через разросшийся кустарник и оказался на краю неглубокой ямы. В двадцать шагов длиной и не меньше тридцати шириной. Здесь сваливали мусор, но ещё не до конца преуспели в том, чтобы прикрыть груду тел нижеземцев.

Значит, вот где малазанцы. Такие же смиренные и сломленные, как и сама земля. Изобилие плоти бросили обратно в землю. Карса ни на миг не усомнился в том, что громче всех призывали к их смерти те, кто претендовал на их статус.

— И снова, Карса Орлонг, мы постигаем истины нижеземцев, — проговорил с нескрываемой горечью Байрот Гилд. — На всякую добродетель, которую они провозглашают, приходится тысяча себялюбивых пороков, что пятнают их благочестие. Познавай их, предводитель, ибо однажды они станут твоими врагами.

— Я не глупец, Байрот Гилд. И я не слеп.

Дэлум Торд сказал:

— Проклятое место лежит впереди, Карса Орлонг. Древнее, как наша собственная кровь. Живущие здесь избегают туда ходить — и всегда избегали.

— Не совсем так, — вмешался Байрот. — Иногда их приводил страх. Место это пострадало. Но Старшая сила ещё держится в нём. Путь манит, предводитель, — пойдёшь по нему?

Карса обогнул яму. Он уже видел впереди что-то — какие-то насыпные сооружения, что нарушали плоское однообразие равнины. Вытянутые курганы. Кое-где проглядывали каменные плиты, но по большей части их укрывал колючий кустарник и пучки жёлтой травы. Курганы расположились неровным кольцом вокруг более крупного, округлого холма с плоской вершиной, которая слегка накренилась, словно просела со временем. На вершине тянулись к небу стоячие камни — десятка два или даже больше.

На этом некогда священном месте, между курганов крестьяне теперь сваливали камни с полей, засыпали ими и прочим мусором подножие центрального холма: можно было разглядеть иссохшийся остов воловьего ярма, прогнившие пальмовые листья с крыш, груды черепков и кости забитых на мясо домашних животных.

Карса проскользнул между двумя курганами и начал карабкаться на центральный холм. Ближайший стоячий камень доходил ему едва ли до пояса. Менгир покрывали чёрные письмена — уголь и слюна казались свежими. Теблор опознал многие знаки, которые использовались местными в качестве тайного языка во время малазанской оккупации.

— Не так уж и боялись, — пробормотал он.

Больше половины камней разбили или повалили, по ним Карса определил, что изначально менгиры были выше его ростом, но очень глубоко вросли в искусственный холм. Вершина была неровной, изъязвлённой провалами.

— О, это знаки боязни, Карса Орлонг, в том не сомневайся. Осквернение. Будь это место лишённым силы, ответом стало бы безразличие.

Карса хмыкнул, осторожно ступая по неверной земле, подобрался к центру каменного кольца. Здесь сгрудились четыре меньших плиты, жёсткая трава отступила от них со всех сторон на шаг, так что осталась лишь голая земля, усыпанная кусочками угля.

И костей, как заметил Карса, присаживаясь на корточки. Теблор поднял одну и рассмотрел в свете звёзд. Часть черепа, по размеру — нижеземского, только с более мощными надбровными дугами. Крепкого… как у моих богов…

— Байрот Гилд. Дэлум Торд. Вы чувствуете здесь присутствие духа или бога?

— Нет, — откликнулся Дэлум Торд.

Байрот сказал:

— Здесь похоронили шамана, предводитель. Голову отрубили и установили на стыке четырёх плит, ориентированных по сторонам света. Кто бы ни разбил её, сделал это намного позднее. Века. Быть может, тысячелетия. Чтобы он больше не видел. Больше не смотрел.

— Так чем же это место ценно для меня?

— Тем, что позволяет срезать путь, предводитель.

— Как срезать, Байрот Гилд?

— Можно пройти на запад, в Ягг-одан. По тропе в мире снов. И дорога, что заняла бы месяцы, потребует считаных дней, если решишься по ней пойти. Она по-прежнему жива, ибо недавно ею воспользовалась… армия.

— И как мне пройти по этой тропе?

Дэлум Торд ответил:

— Мы можем повести тебя, Карса Орлонг. Ибо, как и тот, что был здесь погребён, мы — ни живы, ни мертвы. Владыка Худ не может найти наши души, ибо они — с тобой. И наше присутствие лишь распаляет ненависть к тебе бога смерти, предводитель.

— Ненависть?

— За то, что ты отнял и не отдаёшь ему. Хочешь сам стать Хранителем Душ? Этого он, видно, боится. Когда прежде был у Худа соперник?

Карса нахмурился и сплюнул на землю:

— Нет у меня желания быть ему соперником. Я разобью эти цепи. И освобожу — даже тебя с Байротом Гилдом.

— Мы бы этого не хотели, предводитель.

— В этом вы с Байротом Гилдом, наверное, одиноки, Дэлум Торд.