Продолжение «Тысячи и одной ночи» - Жак Казот

дервиша. Абакир поспешил к незнакомцу и, приблизившись, поклонился. Старик заговорил первым.

«Прекрасный юноша, ты ранен, твое платье изорвано, что с тобою случилось?»

Абакир без утайки рассказал свою историю тому, кого принимал за святого человека, и доверчиво попросил о помощи.

«Надо уметь раздеться ради ближнего своего и поделиться куском хлеба, дабы сохранить ему жизнь».

«Надо уметь раздеться ради ближнего своего и поделиться куском хлеба, дабы сохранить ему жизнь».

Дервиш укутал юношу в свою накидку, усадил его, достал из котомки несколько фиников, хлеб, замешенный на верблюжьем молоке, и бурдюк из козьей шкуры, в котором было немного воды.

«Возьми, — сказал он Абакиру, — раздели трапезу кающегося пустынника. Я всегда ношу это с собой, чтобы было чем подкрепиться и накормить нуждающихся. Теперь пойдем ко мне в пещеру, там ты сможешь отдохнуть и поесть как следует».

Абакир поблагодарил за столь своевременную помощь и, утолив голод и жажду, пошел вслед за добрым отшельником.

Пустынник обошелся с юношей очень ласково: он промыл и перевязал ему раны, а потом досыта накормил. В диком его обиталище столом и стульями служили кое-как сложенные камни, постелью — куча мха, но Абакир, лишенный всего, был рад и этому. Окруженный необычайной заботой и вниманием, юноша не замечал убогой обстановки и проникся глубоким почтением к положению дервиша, вообразив, что именно оно внушает такое милосердие и человеколюбие.

«Мое дорогое дитя, — сердечно говорил его спаситель, — доверься моим заботам, они доставляют мне удовольствие, и не относи всё на счет веры моей. Ты вызываешь у меня большой интерес, но, если непременно хочешь уйти, подожди, пока раны твои не затянутся полностью, потому что выбраться из этой пустыни очень и очень нелегко».

Молодой человек от души благодарил дервиша за внимание, хотя оно его ничуть не удивляло. Абакир привык к ласковому отношению: кормилица, отец, потом великодушный благодетель, который выучил его, — все его любили и заботились о нем. И дервишем, казалось, тоже движет одна лишь отеческая доброта. Мало-помалу он расспросил Абакира обо всех его приключениях, и они чрезвычайно заинтересовали его.

«Если не ошибаюсь, дитя мое, — сказал как-то раз пустынник, — тебя ждет необыкновенная судьба. Я стану твоим проводником на этом полном опасностей пути и помогу найти твоего ласкового отца».

«Ах, если так, то отведи меня к нему немедленно!» — воскликнул сын Ибрахима.

«В таком виде? Нет, сын мой, ты не знаешь людей. Природа молчит в сердцах сильных мира сего, когда они видят жалкого незнакомца со старым плащом дервиша на плечах. С тобою будут обращаться как с самозванцем. И прежде чем тебя выслушают, ты столкнешься с огромной толпой тех, кому выгодно тебя остановить. Хорошо, что я буду рядом с тобой, ведь ты мне не безразличен, и я сделаю так, что ты ни в чем не будешь нуждаться. Отвращение к роскоши и тщеславию заставило меня удалиться от мира. Но завтра, стоит мне только захотеть, у меня будет всё необходимое, чтобы утолить честолюбие самых состоятельных властителей. Я покажу тебе часть моих богатств. Земля таит сокровища, и я могу заставить ее отдать их. Неподалеку отсюда есть один такой клад, я провожу тебя к нему. Ты возьмешь всё, что потребуется, дабы прибыть ко двору отца. Мы нагрузим самыми дорогими тканями Востока сотню верблюдов, к каждому приставим раба-погонщика, а охранять твой караван будет многочисленная стража. И тогда тебя станут уважать везде, где ты появишься».

Абакир пришел в восхищение, но ему было трудно поверить этим сказочным обещаниям при виде грубого плаща, убогой пещеры и жалкой утвари отшельника. Тот дал ему время подумать и снова заговорил:

«О сын мой! Помни, видимость может ввести в заблуждение! С годами ты научишься не доверять своим глазам. По наружности и повадкам я дервиш, но под моим плащом прячется совсем другой человек. Это он принял тебя как друг и желает тебе счастья. Ты видишь мое нищенское одеяние, а теперь посмотри: под ним скрывается то, что могут себе позволить только самые богатые и могущественные люди».

Мнимый дервиш приоткрыл свои лохмотья и показал пояс из красного, желтого и зеленого шелка.

«Доверься мне, юноша! — продолжил отшельник. — Завтра ты увидишь больше, и мы займемся твоей судьбой. Я сумею без особого труда разыскать диковинную яму, в которой ты рос, найду того, кто приказал ее вырыть, и уже через месяц, подготовившись как следует, мы отправимся ко двору твоего отца с такой свитой, что весь мир выйдет нам навстречу с поклоном».

Богатый пояс под бедным платьем поразил Абакира: он поверил обещаниям своего нового покровителя и со всем согласился.

«Я требую только одного, — добавил странный дервиш. — Когда ты найдешь своего отца, даже если расставание со мною будет тебе в тягость, ты отпустишь меня в мою пустынь».

«Хорошо, — сказал Абакир, — тогда ты позволишь мне проводить тебя».

На следующее утро дервиш вручил юноше корзину с завтраком и моток веревок, и оба отправились к подножию крутой горы. К полудню они прибыли на место, и спутник Абакира заставил юношу подкрепиться и отдохнуть.

«Когда силы твои будут на исходе и тебе сделается невмоготу, — сказал он, — вспомни, что до сладкого плода осталось лишь руку протянуть, и мужество твое удвоится. Что бы ты ни увидел, не удивляйся. Эта гора хранит в своих недрах бесценные сокровища: они доступны таким, как я, магам, но мы никогда не используем их в своих интересах. Не трудись брать золото, бери только драгоценные камни — это верное средство быстрого обогащения».

Закончив наставления, дервиш скинул плащ и превратился в чародея: его грудь и бедра были обернуты широким разноцветным поясом, длинные концы которого свисали до самой земли. Мнимый отшельник достал из мешка огниво, зажег фитиль и, глядя в книгу, громко произнес заклинание. Не успел он договорить, как земля содрогнулась и разверзлась прямо у его ног. На глубине четырех локтей откинулась в сторону квадратная мраморная плита, под ней открылся колодец, и чародей начал окуривать его благовониями. Когда он счел, что воздух достаточно очистился и освежился, то обвязал Абакира веревкой, вложил в его руку лампу и спустил вниз.

Едва ноги юноши коснулись дна, как глаза его ослепли от блеска громоздившихся всюду сокровищ. Но, помня полученные наставления, он принялся собирать в корзину, которую спустил сверху его проводник, только драгоценные камни. Наполненную до краев корзину чародей вытащил на поверхность. Тотчас раздался