Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв - Анатолий Тарас

Утром 29 июля/8 августа царские войска пошли на штурм. Боевое охранение Радзивилла и Гонсевского, стоявшее в полумиле от города, после короткой стычки отступило к Вильно. Возле его стен произошло жестокое неравное сражение. Оно завершилось тем, что литвины отступили, на их плечах в город ворвалась лавина царских ратников, украинских казаков и поволжских татар, составлявших значительную часть московских полков.

Упорные рукопашные схватки продолжались на узких Виленских улицах весь день. Войска Радзивилла и Гонсевского особенно долго сопротивлялись перед Зеленым мостом и на самом мосту. Бой здесь длился до наступления полной темноты. Затем они сожгли мост и отступили за Вилию. Но в обоих замках (верхнем и нижнем) еще двое суток отбивался маленький гарнизон стольника Казимира Жеромского.

Теперь оба гетмана могли лишь в бессильной ярости смотреть с другого берега, как горит и гибнет Вильно. Захватчики с первой минуты приступили к массовому грабежу и убийствам. Вот что позже писал виленский епископ Юрий Тышкевич:

«Не было пощады ни возрасту, ни полу; все места были залиты кровью убитых и трупами, особенно Бернардинский костел, куда, в поисках убежища, собралось особенно много людей»…

То же самое отметил и Самуил Венсловский, королевский писарь, находившийся в Вильно:

«Мужчин и женщин убивали без различия»… Немецкие газеты сообщали, что молодых женщин захватчики уводили с собой, а старух и малых детей бросали в огонь».

К ночи горел весь город, в заревах пожара повсюду шныряли московиты, татары и казаки — грабили, насиловали, убивали. Московиты разорили все храмы, монастыри, дворцы, купеческие лавки, частные дома. Самой желанной целью для казаков и царских ратников были виленские католические храмы, точнее — их сокровища. Они обдирали золотые и серебряные украшения, снимали колокола, в поисках драгоценностей взламывали могилы. Например, в храме Святого Михаила взломали склеп его основателя, канцлера Льва Сапеги и его семьи. Останки покойников выбрасывали на улицы, в католических монастырях убивали монахов. Изрядно досталось и православным церквям. Могил и священников там не трогали, но всю ценную утварь вынесли, оклады с икон содрали.

Пожары в Вильно продолжались неделю! От рук захватчиков в нем погибли, по разным оценкам, от 7 до 10 тысяч человек, примерно треть жителей города. Бранденбургский посол Лазарус Ки-тельман, который в конце августа ехал к царю через эти места, увидел жуткую картину:

«Кучами лежали гниющие трупы убитого мирного литвинского населения, в том числе женщины и дети»…

Царь находился возле деревни Крапивна, примерно в 40 верстах от Вильно» когда к нему прискакал гонец с радостным известием о падении столицы Великого княжества. 4 августа (14 по новому стилю) Алексей Михайлович торжественно въехал в Вильно, вернее, в то, что от него осталось.

В тот же день он приказал включить в свой титул слова «великий князь Литовский и Белые России и Волынский и Подольский», а 11 сентября покинул Вильно. Перед этим он приказал вывезти оттуда все, на что положил глаз. Только из дворца Радзивилла были увезены семь позолоченных куполов, мраморные колонны, паркетные полы, все столы, кресла, комоды и шкафы, а также посуда.

Через Радошковичи, Борисов, Смоленск, Вязьму царь возвращался в Москву, к жене Марье, которую не видел с мая прошлого года.

Московские войска 6(16) августа взяли Ковно. В конце сентября — Кейданы.

Казаки Василия Золотаренко (брата Ивана) в августе прошли вдоль Немана вниз по течению, заняли Лиду, Ивье, Липнишки, Олькеники, Любчу а потом повернули назад и сожгли Мир, Кореличи, Яремичи, Рубежевичи, Столбцы, перебив почти всех их жителей…

22 августа город Гродно на реке Неман без всякого труда заняло войско князя Я. Черкасского. Почти все жители города ушли за реку, на территорию Польши.

Полки центрального направления тоже пошли назад. В Минске к 17 сентября собрались все силы Черкасского. У Старого Быхова в то время стояли запорожские казаки Ивана Косинского и пехотный полк Якуба Ронарта. От них вскоре пришло сообщение царю:

«Быховские осадные люди дороги все отняли и многих… государевых людей в дороге побивают и в полон емлют».

Царь послал быховцам грамоту, в которой заявил, что помощи им ждать неоткуда, что Вильно занято, а гетманы разбиты. Но осажденные гордо ответили, что царь возьмет их только «чрез мечь». Вот тогда «Старому Быхову и вернулся Золотаренко со своими казаками. Он горел желанием расквитаться с его героями за былые неудачи, но вместо этого нашел тут свой конец: 7 октября во время очередной вылазки быховцев ему «пострелено ногу 3 мушкета, от которой ноги и помер под Быховым».

Потеряв своего атамана, войско вскоре взбунтовалось против старшин. Бунт удалось подавить, но боеспособность «золотаренковцев» сильно упала, и они вернулись в Украину. Под Старым Быховым остался полк казаков Ивана Нечая.[247]

Армия князя Трубецкого все лето 1655 года действовала автономно. Как уже сказано, в июне она сменила казаков под Старым Быховым. Войско Трубецкого (около 15 тысяч человек) состояло из 11 полков, причем девятью из них командовали иностранные офицеры (Циклер, Юнкман, Ронарт, Краферт и другие). Осада длилась до 26 июля и полностью провалилась. Трубецкой сообщал царю:

«И быховцы твое милостивой грамоты не приняли, и тебе, великому государю, не добили челом, и город не сдали, и из городу на солдатские шанцы выласки у них были не по один день и ночьми, и з твоими государевыми людьми пеших полков с солдаты они быховцы бились».

От Старого Быхова, после безуспешной осады, Трубецкой 22 августа пришел к Слуцку. На следующий день воины гарнизона дали им бой на подступах к городу, но не устояли и вернулись за его стены.

И все же город, не поддавшийся в свое время князю Глинскому, не посрамил своих славных традиций. Впрочем, князь Богдан Радзивилл успел хорошо подготовить Слуцк к обороне: на свои личные средства он отремонтировал городские укрепления и замок, собрал запасы оружия, пороха, продовольствия. Он также содержал гарнизон, включавший местную шляхту, немецких солдат-наемников и так называемых «выбранцев» (наемных солдат из крестьян). После начала войны было сформировано мещанское ополчение в составе 4-х хоругвей. Этими силами командовали немцы, полковник Вильгельм Петерсон и майор Гросс.

На предложение капитулировать они ответили орудийным огнем. В ночь на 24 августа (3 сентября н. ст. ) московиты с криками «Царев город!» пошли на штурм, но были отбиты с многочисленными потерями. Среди осажденных погиб всего один человек, некий Игнат Остапович. Поняв, что ему ничего «не светит», Трубецкой уже 28 августа снял осаду, сжег деревни и фольварки в окрестностях и ушел на запад.

Перед Клецком его встретили огнем мещане и шляхта ополчения. Но бой был недолгим и город пал. Трубецкой указал в том же письме: «государевы люди в Клецку в городе и на посаде литовских людей побили всех». Многие горожане через мост бежали в сторону Ляхович, но за ними устремилась погоня — почти всех либо убили, либо захватили в плен.

В тот же день, когда передовые части Трубецкого громили Клецк, арьегард его растянутых колонн в районе Тимкович атаковала тысяча конников, посланная из Старой Мыши воеводой Петром Вежевичем. Увы!

Они были разбиты, свыше сотни попали в плен.

Тогда Трубецкой отправил отряд к Мыши, но Вежевич еще за сутки до этого уше с остальными воинами к Бресту. Царские ратники убили либо увели в плен всех, кого нашли в замке и в посаде, а сам «городок Мышь выжгли и со всем разорили без остатка».[248] На обратном пути из Мыши воевода Измайлов ворвался в городок Столовичи, расположенный неподалеку и опять «литовских людей побили и поймали… высекли и выжгли». Из захваченных здесь 32-х шляхтичей и мещан он отобрал всего несколько-человек, остальных — «велел посечь».

Князь Трубецкой, этот убежденный палач, дошел до Слонима. Он старался изо всех сил: повсюду вздымались языки пламени и клубы дыма, лилась кровь, громоздились трупы. Методы истребления «литовских людей» у него оставались те же, что и в Мстиславле. Трубецкой сам рассказал об этом в донесении царю:

«А пришод, государь, к Слониму в городе Слониме литовских людей, которых застали, посекли и город Слоним и слободы и Журавицкой (Жировицкий) унияцкой монастырь каменный город и костелы жгли и людей побивали и многие места и села и деревни и за Слоним верст по двадцать и больше жгли ж и разорили и воевали сентября по 1-е число. А назад, государь, от Слонима шли товарыщи мои… иными розными ж дорогами жилыми же и невоеванными местами, и те, государь, места по тому ж воевали, жгли и людей побивали и в полон имали и совсем разоряли без остатку».[249]