Золотая ветвь - Джеймс Фрезер

Глава L

ПРИЧАЩЕНИЕ ТЕЛОМ БОГА

Таинство вкушения первых плодов. В одних случаях дух хлеба, как мы видели, представлен человеком, а в других — животным. Но в том и в другом случае в лице представителя убивают самого духа, после чего причащаются его телом. Примеры настоящего убиения человека, воплощающего дух хлеба, мы, естественно, можем почерпнуть лишь у первобытных народов. Зато красноречивые примеры ритуального употребления в пищу животных представителей хлебного духа дают нам жатвенные ужины современного европейского крестьянства. Жена фермера в Вермленде (Швеция) употребляет зерно последнего снопа на то, чтобы выпечь каравай в форме девушки. Каравай делят между всеми домочадцами, которые его съедают. В данном случае каравай замещает собой дух зерна в образе девушки. То же самое происходит в Шотландии, где представителем хлебного духа является последний сноп по прозвищу Дева, формой напоминающий жен щину. Обиталищем духа хлеба, как правило, считают последний сноп: поэтому съесть каравай, выпеченный из зерна этого снопа, равносильно тому, что съесть самого хлебного духа. Равным образом жители местечка Ля Палис во Франции, изготовив из теста человечка, подвешивают его на ель, которую увозят на последнем возу. Дерево со сдобным человечком приносят в дом местного мэра, где оно остается до окончания сбора винограда. В конце жатвы устраивают праздник, на котором мэр режет сдобного человечка на куски и раздает их всем для съедения.

Дух хлеба в этих примерах принимает форму человека. Хотя в других случаях г.. собранного зерна не выпекают караваи в форме человека, но на то, что речь и здесь идет о ритуальном причащении, то есть о съедении тела хлебного духа, в достаточной мере указывают торжественные обряды, которые сопровождают его употребление в пищу. Например, такие обряды справляли при употреблении в пищу зерна нового урожая литовские крестьяне. Осенью, когда зерно уже полностью заложено в закрома, литовцы устраивали на всех усадьбах праздник под названием Сабариос, что значит «перемешивание или сбрасывание в одну кучу».

Каждый земледелец набирал по девять полных пригоршней зерна разных сортов (пшеницы, ячменя, овса, льна, бобов, чечевицы и т.д.) и разделял каждую на три части. После этого двадцать семь кучек зерна разного сорта ссыпали в одну и перемешивали. В обряде употребляли первое обмолоченное и провеянное зерно, которое откладывали специально с этой целью. Часть перемешанных зерен шла на выпечку булочек (по одной булочке на каждую усадьбу), а к оставшейся части подмешивали дополнительные дозы ячменя и овса, чтобы приготовить пиво. Первая порция пива, приготовленного из указанной смеси, предназначалась для самого хозяина, его жены и детей, а пиво второй варки шло слугам.

После того как пиво было готово, хозяин выбирал вечер, когда он оставался среди своих домашних. Он опускался на колени перед пивным бочонком, набирал кувшин пива и поливал из пего затычку от бочонка, приговаривая: «Плодородная земля, сделай так, чтобы пышно поднялись рожь, ячмень и другие злаки». После этого хозяин с кувшином отправлялся в горницу, где его ожидали жена и дети. В горнице на полу лежали связанные черный, белый или пестрый (только не красный) петух и курица той же окраски и того же выводка, вылупившаяся не позднее года тому назад. Здесь хозяин с кувшином в руках вновь опускался на колени, благодарил бога за собранный урожай и просил о ниспослании хорошего урожая на следующий год. Потом все поднимали вверх руки и хором говорили: «Господь и ты, земля, этот петух и эта курица наше вам доброхотное подношение». В этот момент хозяин убивал петуха и курицу ударами деревянной ложки, так как просто перерезать им горло запрещалось обычаем. После произнесения первой молитвы и убиения домашней птицы он вы.чивал одну треть содержимого кувшина. Эту птицу жена хозяина отваривала в совершенно новом, не бывшем в употреблении горшке. После этого на пол ставили перевернутый вверх дном сосуд емкостью в бушель. На него клали упомянутые выше булочки и отваренную птицу. Приносили только что сваренное пиво, разливательную ложку и три кружки, предназначенные специально для такого случая. Пока хозяин ложкой разливал пиво по кружкам, члены его семьи стояли на коленях перед сосудом. Окончив разливать, отец произносил молитву и выпивал три кружки пива. Его примеру следовали остальные. После того как все насытились булочками и курятиной, пиво опять ходило по кругу, пока каждый член семьи не опорожнял каждую из трех кружек по девять раз. На столе от этой трапезы не должно было оставаться ни крошки. Если по неосмотрительности что-то все-таки оставалось недоеденным, остатки доедали на следующее утро с соблюдением тех же обрядов. Кости бросали собаке, а то, что она не могла сгрызть, зарывали в хлеву под навозом. Этот обряд литовцы справляли в начале декабря. В день совершения обряда запрещалось употреблять бранные слова.

Этот обычай был в ходу двести или более лет назад. Что касается современных литовцев, то, когда им доводится есть молодую картошку или булки, выпеченные из только что собранного зерна, все участники застолья дергают друг друга за волосы. Хотя смысл этого обычая неясен, несомненно одно: во время торжественных жертвоприношений язычники-литовцы соблюдали сходный обычай. Многие из эстонцев, населяющих остров Эзель, не станут пробовать хлеб, выпеченный из зерна нового урожая, пока не укусят какой-нибудь железный предмет. В данном случае железо явно играет роль амулета, призванного обезопасить дух зерна. В графстве Сатерленд только что выкопанный молодой картофель должны попробовать все члены семьи, а то «дух картофеля почувствует себя обиженным, и он быстро сгниет». Жители одной честности в графстве Йорк до сих пор поручают срезать первые колосья священнику. По мнению моего информатора, в прошлом зерно этих колосьев шло на выпечку просфор. Если это сообщение соответствует истине (а имеющийся в нашем распоряжении материал говорит в пользу такого предположения), из него явствует, что христианский обряд святого причастия ассимилировал в себе таинство куда более древнее.

Народность айны, или айну, живущая в Японии, делит семена проса на семена мужского и женского пола. В совокупности они составляют пары «божественных злаковых супругов». Поэтому, прежде чем размолоть зерно и сделать из пего обычные лепешки, старики в культовых целях изготовляют для себя несколько лепешек. К этим лепешкам они со всей должной серьезностью обращают молитву такого содержания: «Тебе поклоняемся мы, о бог злаковых. В нынешнем году ты хорошо поднялся и будешь приятен на вкус. Ты добр. Возрадуется богиня огня, и у нас будет великая радость! О боже, о бог злаковых, ты даешь пищу народу! Сейчас я отведаю часть твоего тела. Я поклоняюсь тебе и возношу тебе благодарность». Помолившись, старики съедают лепешку. С этого момента все айны получают возможность есть зерно нового урожая. Все эти выражения признательности и слова молитвы нужны для того, чтобы у айнов всегда было изобилие проса. Что касается лепешек, то их, конечно, приносят в дар богу, то есть тому же самому зерну. Другими словами, богом он является лишь постольку, поскольку питает человеческое тело.

В конце сбора риса на Буру, одном из островов Ост-Индии, члены каждого клана собираются на совместную ритуальную трапезу, на устройство которой каждый из них дает немного риса нового урожая. Трапеза эта называется «поеданием души риса», что недвусмысленно указывает на ее сакраментальный характер. Часть риса откладывают для принесения в жертву духам. У альфуров из Минагассы на острове Целебес первое семя риса бросает в землю жрец; он же срывает на каждом поле первый стебель спелого риса. Этот рис он подсушивает на огне, очищает и распределяет между семьями. Незадолго до начала сбора риса в Боланг Могондо, другой области острова Целебес, жители приносят в жертву поросенка или домашнюю птицу. После этого жрец срывает немного риса сначала на своем собственном поле, а потом на полях соседей. Собранный рис он высушивает вместе со своим собственным и возвращает прежним владельцам, которые его употребляют в пищу. Женщины еще раз приносят вареный рис и яйцо жрецу: яйцо тот использует как жертву, а рис возвращает женщинам. Отведать этот рис обязан каждый член семьи, вплоть до новорожденного младенца. После совершения этого обряда местные крестьяне со спокойной душой могут начать уборку риса.

У бургеров, или бадага, обитателей Нилгирийских гор в Южной Индии, первую горсть семян в землю бросает и первый сноп сжинает курумбар — человек из соседнего племени, члены которого слывут у бургеров колдунами. В тот же день зерно первого снопа «крупно перемалывают, выпекают из него лепешки, и после принесения в жертву первин каждый бургер вместе со всеми домочадцами съедает их вместе с остатками жертвенного животного, которое приносится всем селением в дар богу». Индусы Южной Индии устраивают по случаю вкушения риса нового урожая семейное празднество понгол. Они отваривают только что собранный рис в новом горшке на огне, разожженном в полдень того дня, когда солнце, по расчетам местных астрологов, входит в тропик Козерога. Все члены семьи следят за варкой с величайшим нетерпением, потому что от нее зависит судьба будущего урожая. Если молоко закипает быстро, год обещает быть хорошим; зато в противном случае ничего хорошего ждать не приходится. Часть вареного риса индусы приносят в жертву изображению Ганеши,117 после чего приступают к еде сами. В некоторых районах Северной Индии праздник нового урожая называется наван («зерно нового урожая»). Когда урожай созрел, владелец поля, посоветовавшись с гадателем, отправляется на свой участок и срывает пять-шесть колосьев ячменя весеннего посева и один колос озимого проса. Затем он возвращается домой, высушивает зерна и смешивает их с сахаром, маслом и творогом. Часть этой смеси владелец поля бросает в огонь, молясь местным ботам и душам покойников, а оставшаяся часть идет на стол домочадцам.