Золотая ветвь - Джеймс Фрезер

Отношение Вирбия к лошади. Теперь мы можем отважиться объяснить смысл предания о том, что Вирбий, первый из арицийских Царей Леса, в образе Ипполита был растоптан конями. Нам, во-первых, известно, что лошадь нередко выступает в качестве представителя духа хлебов, а во-вторых, что животное, которое в позднейших преданиях убивает бога, первоначально являлось самим этим богом. Все это дает нам право выдвинуть гипотезу: лошади, под копытами которых нашел смерть Вирбий (или Ипполит), на самом деле были воплощениями его как божества растительности. Миф о гибели Вирбия под копытами коней был, вероятно, придуман для того, чтобы сделать понятными отдельные стороны его культа, такие, например, как запрещение вводить в священную рощу лошадей. Ведь миф изменяется, в то время как обычай остается неизменным, и люди .следуют обычаям своих предков, хотя причины, по которым предки эти обычаи соблюдали, давным-давно пришли в забвение. В истории религии неизменно присутствует стремление примирить древний обычай с его современным истолкованием, то есть создать здравую теорию, объясняющую абсурдную практику.

В интересующем нас случае нет сомнения, что миф уступает по древности обычаю и что первоначально лошади не допускались в священную рощу по иной причине. Из существования этого запрета можно заключить, что быть священными животными или воплощениями бога рощи лошади не могли. Однако это был бы поспешный вывод. Из обычая изображать Афину в одеянии из козьих шкур тоже можно заключить, что во время оно коза была священным животным этой богини. Однако, несмотря на это, козу, как правило, не приносили в жертву Афине и не допускали ее в великое святилище богини афинский Акрополь. Поступали так якобы потому, что коза нанесла вред оливе — священному дереву богини. Отношение козы к Афине до этого момента такое же, как отношение лошади к Вирбию: оба вида животных запрещалось вводить в святилище, потому что они чем-то повредили богу. Варрон, однако, сообщает, что правило, закрывавшее козе доступ в Акрополь, допускало одно исключение. Один раз в год козу, по словам римского автора, пригоняли в Акрополь для совершения необходимого жертвоприношения. Между тем, как было отмечено выше, возможно, что животное, которое приносят в жертву один-единственный раз в году, является не рядовой жертвой, а представляет самого бога. Отсюда можно сделать заключение, что один раз в году в Акрополе приносилась в жертву коза в роли самой Афины. Можно также предположить, что на статую богини греки накидывали шкуру убитого животного (aegis) и каждый год обновляли ее. Столь же священным животным считался в Фивах баран, которого никогда не приносили в жертву. Но раз в год барана закалывали, а его шкурой накрывали статую бога Амона.

Располагай мы более многочисленными данными об арицийском ритуале, нам, вероятно, стало бы известно, что правило, запрещавшее вводить лошадей в священную арицийскую рощу, подобно аналогичному афинскому правилу, один раз в год допускало исключение: в такой день в рощу приводили коня, которого в качестве воплощения бога Вирбия приносили в жертву. С этим конем со временем произошло обычное недоразумение: в нем стали видеть врага бога, приносимого в жертву последнему якобы за нанесенную ему обиду. Та же судьба, как мы видели, постигла свинью, приносимую в жертву Деметре и Осирису, и козу, которую жертвовали Дионису, а возможно, и Афине. Для писателя столь естественно сообщать о правиле и умалчивать об исключении, что едва ли стоит удивляться тому, что в сообщениях о порядке доступа в арицийскую рощу ни словом не упоминается о предполагаемом мною исключении. Ведь, располагай мы лишь свидетельствами Атенея и Плиния, и нам было бы известно только правило, запрещающее жертвовать коз Афине и закрывающее этим животным доступ в Акрополь. Мы и не подозревали бы о существовании важного исключения из этого правила, которое дошло до нас благодаря счастливой случайности, сохранившей труд Варрона.

В пользу гипотезы о том, что один раз в году в арицийской роще совершалось жертвоприношение лошади, говорит наличие аналогичного ежегодного жертвоприношения в Риме. Каждый год 15 октября римляне устраивали на Марсовом поле состязания в езде на колесницах. Правую лошадь в победившей упряжке ударом копья приносили в жертву Марсу, чтобы обеспечить обильный урожай. Голову этой лошади отсекали и украшали связкой из булок. После этого жители двух районов Рима — Священной дороги и Субуры — оспаривали друг у друга право обладать этой головой. Если голова доставалась жителям Священной дороги, те прикрепляли ее к стене царского дома, если же она доставалась жителям Субуры, ее прикрепляли к Мамилиевой башне. Хвост лошади отрубали и доставляли в царское жилище с такой быстротой, чтобы на царский очаг еще успевала накапать кровь. Кровь лошади собирали и хранили до 21 апреля. В этот день девственные весталки перемешивали ее с кровью новорожденных телят, принесенных в жертву за шесть дней до этого. Получившуюся смесь раздавали пастухам, которые пользовались ею для сохранения своих стад.

Украшение конской головы в этом обряде связкой булок, а также провозглашаемая цель жертвоприношения — обеспечение хорошего урожая — указывают на то, что лошадь убивали как одну из многих представительниц хлебного духа. Обряд отрезания хвоста лошади напоминает африканский обряд отрезания хвостов волов и принесения их в жертву на благо урожая. В римском и африканском обычае животное явно выступает в роли хлебного духа, оплодотворяющая сила которого пребывает прежде всего в хвосте. Мы уже сталкивались с этим представлением на примере европейского фольклора. Что же касается обычая кропления стад по весне конской кровью, то его можно сравнить с обычаем скармливать Старуху, Деву, сноп clyack весной коням или на Рождество скоту, а также с обычаем отдавать весной «святочного вепря» на съедение рабочим быкам или тягловым лошадям. Все перечисленные обычаи призваны привлечь благодатный дух хлеба к той или иной крестьянской усадьбе и ее обитателям и сохранить благодать до следующего года.

Октябрьское жертвоприношение лошади V римлян возвращает нас к седой древности, когда Субура, ставшая впоследствии убогим, обветшалым районом великой столицы, еще оставалась самостоятельным селением, жители которого вступали на поле жатвы в дружеское состязание с соседями из тогда небольшого сельского городка Рима. Место проведения обряда, Марсово поле, было расположено рядом с Тибром и до упразднения царской власти составляло часть царских владений. Предание гласит, что, когда последний царь был изгнан из Рима, хлеба на приречных царских угодьях созрели для жатвы. Но ни один римлянин не пожелал есть проклятое зерно, и его побросали в реку в таких количествах, что на Тибре, в то лето мелководном от сильной жары, образовалось подобие островка.

Итак, принесение в жертву лошади представляло собой древний осенний обряд, соблюдавшийся на царских угодьях в конце жатвы. Лошадиную кровь и хвост (главные части тела представителя духа зерна) римляне приносили на хранение в царское жилище, подобно тому как жители Германии прибивают Жатвенного петуха к фасаду дома, а шотландские горцы приносят последний сноп, придав ему форму Девы, домой и подвешивают его над очагом. Благодаря этому благословение духа хлеба пребывает в царском доме и очаге, а от него передается всей общине, во главе которой стоит царь. Одним из обрядов, который народы, живущие на севере Европы, соблюдают весной и осенью, является установление Майского дерева перед домом мэра города или бургомистра или вручение последнего снопа деревенскому старосте. Итак, кровь и хвост жертвенного животного отходили царю, зато взамен жителям Субуры — в то время соседней деревни, когда-то, без сомнения, обладавшей собственным сходным обрядом, — разрешалось принимать участие в состязаниях за обладание конской головой. Мамилиева башня, к которой субурцы в случае успеха прибивали конскую голову, была в то время укрепленной четырехугольной крепостью местных магнатов из древнего рода Мамилиев. Этот обряд, совершаемый на царских полях и в царском доме от лица жителей всего городка и соседней деревни, приходился, должно быть, на время, когда аналогичный обряд совершался на полях всех селений. Жители селений в земледельческих районах Лация, вероятно, продолжали соблюдать. этот обычай в местном масштабе долгое время после того, как деревеньки под Римом слили самостоятельные праздники урожая в общее празднество на царских угодьях. Не лишено вероятности предположение, что священная роща в Ариции, подобно Марсову полю в Риме, могла быть местом проведения общего праздника жатвы, во время которого с соблюдением тех же варварских обрядов от имени жителей близлежащих деревень приносили в жертву лошадь. Это животное воплощает собой оплодотворяющий дух дерева и оплодотворяющий дух хлеба одновременно. Это и не удивительно, потому что, как мы убедились на примере обычаев Жатвенного мая, оба воплощения часто сливаются друг с другом.