Все радости — завтра - Бертрис Смолл

Скай рассмеялась:

— Да, ее, как и родителей, ничем не отвлечешь от собственных удовольствий.

— Вы все еще ее кормите? А зачем? — удивилась Габи. — Неужели нельзя найти кормилицу? Если хотите, я вам подберу.

— Адам хочет, чтобы я кормила ее сама, — сказала Скай, — и мне это в самом деле нравится. Я просто наслаждаюсь этим, Габи! Впервые в жизни мне нравится кормить ребенка. Обычно я доверяла это кому-нибудь другому. Но не теперь!

— Итак, вы остаетесь во Франции, Скай?

— Не знаю, Габи. В Ирландии меня ничто не ждет, и мало радости в том, чтобы жить под надзором Елизаветы Тюдор. Все же Адам тоскует по Англии. Он знает, что это настоящая родина Велвет. Может быть, королева все-таки простит нас за брак без ее соизволения, и тогда Адам вернется. А мы, его семья, последуем за ним. Но оставим себе Бель-Флер, ведь тут я прожила свои самые счастливые дни.

Адам вернулся из Нанта, а вскоре они получили известие, что его лордство граф Линмутский благополучно достиг Англии. Прошло Рождество, Двенадцатая ночь, и вокруг Аршамбо и Бель-Флера воцарилась зима. Виллоу писала из Парижа, что король в плохом здравии и не сегодня-завтра умрет. Что же касается впечатлений от двора, то, писала она, «все это очень похоже на рассказы Робина об английском дворе. Вокруг столько разных интриг — и глупых, и опасных. Большинство людей впечатляется титулом или кошельком. Юноши держат пари, кто из них соблазнит больше фрейлин, и единственное, о чем они не догадываются, что фрейлины держат те же самые пари. Но ты не тревожься, мама, я и мои сестры просто в ужасе от этого неприличия. Гвинет и Джоан, конечно, в сравнительной безопасности, так как они не красотки и не богаты. У меня есть поклонники, но я не позволяю им оставаться со мной наедине, так что обо мне не идут слухи, которые бы разрушили мое доброе имя».

Читая письмо Виллоу, Скай улыбалась. Она не боялась за Виллоу, которая была достаточно прагматичной маленькой девочкой, ищущей жениха с самым звонким титулом. Маленькой? Нет, пожалуй, Виллоу не так уж мала, в апреле ей будет четырнадцать, и скоро придется в самом деле подыскивать ей мужа. Вспомнив Дома О'Флахерти, Скай помолилась о том, чтобы дочери достался приличный молодой человек и она не пережила бы тех страданий, которые пришлось вынести ей. Но уж она-то не заставит выйти свою дочь за первого встречного, как это сделал ее благонамеренный папочка.

Весна 1574 — го оказалась более приятной. Отпраздновали первую годовщину Велвет де Мариско. Она уже начала ходить и с таким удовольствием расхаживала по замку, что Скай строго распорядилась, чтобы нянька не оставляла ее одну ни на минуту, а то ненароком Велвет могла свалиться в ров. Велвет даже начала говорить, излагая свои многочисленные просьбы на смеси английского и французского.

Адам оказался потрясающим отцом, как Скай и думала, но все же ее очень нервировало, когда этот гигант брал крохотную дочурку в верховые поездки в лес. Однако Велвет лес пугал не больше, чем Скай море в ее возрасте. Скай даже не могла упрекнуть Адама, так как его огромная любовь к девочке была очевидна, ей не хотелось портить ему удовольствие, так что пришлось заняться воспитанием дочки.

— Нет, нет, малышка, — упрекала ее как-то вечером Скай, когда дочка тянулась за очередным леденцом. Она осторожно шлепнула ее по крошечной ручке и вытерла с нее липкий сахар.

Огромные глаза Велвет увлажнились, и она засеменила к отцу, ухватилась за его ногу. Сердито глядя на мать, отчетливо произнесла:

— Папа любит!

Адам расхохотался и подхватил дочурку на руки, чтобы поцеловать, но, увидев предупреждающий взгляд Скай, сказал вместо этого:

— Мама тоже тебя любит, Велвет. Но ты должна ее слушаться.

Недовольная таким поворотом событий, Велвет заковыляла к няньке, которая увела ее из зала.

— Она хитра, как лиса, — сказала Скай. — Надо серьезно заняться ее воспитанием. Неужели Господь не мог дать нам дитя поспокойней и потише?

Он рассмеялся:

— Она же наша дочь, милая. Скай улыбнулась в ответ:

— Ну, когда она станет постарше и вокруг нее начнут толпиться мужчины, посмотрим, что будет с твоим благодушием.

— Это еще когда будет, — беспечно заметил Адам, — ей только год!

— Время летит очень быстро, Адам. Эвану уже восемнадцать, а я не заметила, как прошли эти годы.

— Мадам, вы меня огорчаете, — ответил он. — Пока мы не слишком состарились, не отправиться ли нам в постель, хотя некоторые авторитеты в этой области говорят, что для этого люди никогда не бывают достаточно старыми. А что можете сказать по этому поводу вы, мадам, исходя из мудрости своего почтенного возраста?

— Что же, монсеньор, давайте отправимся в кровать, и я постараюсь детально объяснить вам свою точку зрения, — пообещала Скай, бросая ему соблазняющий взгляд.

Эти моменты, когда они могли уединиться в своей спальне, она любила больше всего. В изготовленной по его рисунку огромной дубовой кровати с изголовьем двухметровой высоты, затянутым льном, и льняными занавесями, вышитыми зеленым бархатом, они могли валяться нагими часами, лаская и любя друг друга медленно, пока не выгорал камин и не оставались только тлеющие угли, заставляя их укрываться двойным покрывалом.

С каждым разом их любовь становилась все слаще, особенно после рождения Велвет. Скай наслаждалась, лежа вытянувшись под Адамом, глубоко вдавливающим ее в перину. Ее сводили с ума его плотные бедра, касающиеся ее ног, ласковое щекотание его мохнатой груди, прижимавшейся к ее мягким грудям, ощущение твердости его органа, стремящегося проникнуть в нее. Иногда ей было недостаточно его любви, и тогда она снова бесстыдно будила его долгими поцелуями, скользя по всему его сонному телу. Несколько раз Адам просыпался, обнаруживая, что она возбудила его во сне и теперь сидит на нем верхом. Он начинал ласкать ее груди, пока они не ощеривались соблазнительно сосками. И все же, как ни ненасытна была их страсть, в ней было какое-то умиротворение, словно они оба понимали, что то, что происходит между ними, будет отныне вечно.

Наконец Карл IX умер, и его брат Анжу, который в прошлом году стал королем Польши, покинул свою новую державу под покровом ночи, чтобы бежать в любимую Францию. Однако он успел остановиться в Вене и Венеции, чтобы его там должным образом приветствовали, прежде чем въехать в пределы страны, где его ожидала взволнованная мать. Елизавета Австрийская удалилась от двора, и, так как ее свита теперь уменьшилась, дочери Скай летом вернулись в Бель-Флер. Из Парижа прибыл Эван, а из своего первого плавания возвратился загорелый и выросший Мурроу. Ко всеобщему удивлению, их навестил даже Робби.