Идеaльный мир - Дим Край

Он кивнул, понимая сложность ситуации. Подумал. Зачем она предложила ему прогуляться до своего дома? Судя по потерянной координации, ей нужна была помощь, чтобы дойти до этого дома… Как же ужасен этот дом — Паут ещё раз взглянул на хмурую пятиэтажку — ни за что бы он не согласился жить в таком захолустье. И неужели нет абсолютно никакого выбора?

Вика игриво подмигнула. Сказала:

— Соседки нет. Уехала… Зайдёшь на чай?

Паут было изумился вопросу, но быстро собрался, понимая, что пора заканчивать диалог с аборигенткой, уж очень он затянулся, отрицательно покачал головой:

— Спасибо, но мне нужно идти.

Девушка печально на него посмотрела, но не расстроилась. Улыбнулась и сказала очень не разборчиво и тихо. Паут не сразу понял смысл сказанных слов: 'Поцелуй меня'. Это просьба, предложение или приказ? Он понимал, что очень похож на померянина, и девушки-померянки, как правило, ошибались в своих выводах, принимали его за чистокровного померянина и начинали с ним флиртовать. В таких случаях, он честно признавался, что — альверец и померянки он него разом отставали.

Данный случай ему ничем не мог помочь. Признайся, что он — альверец, это не вызовет никаких ассоциаций у девушки, равно как слово 'уругваец'. В 21 веке ещё не было деления на померян и альверцев. Целовать накрашенный ядовито-алой краской рот из которого к тому же исходит ужасный запах, Пауту, если честно, никак не хотелось. Но признаться в этом он стеснялся и нашёл оптимальное решение:

— Не могу. Мы едва знакомы.

— Правда? — обвела она его дурманным взглядом и сказал несколько слов по-русски.

Она нерешительно постояла возле него упираясь в плечо, но через несколько секунд сказала:

— Ты — замечательный…

И больше ничего. Пауту никто честно не признавался, что он замечательный. Во многих случаях, где он проявлял вежливость и галантность по отношению к женщинам — никто не говорил ему что он чем-то хорош или замечателен. И так понятно. Так принято в обществе — этикет. Этот странный комплимент от померянки его затронул. И он не мог сдержать слов:

— Ты тоже замечательная.

Да. Сквозь алые и чёрные краски лица, зловонные запахи, нелепый наряд — он видел её красоту, которая скрывалась в ней. Он знал, что в ней должно быть красиво. Другого быть не может. Она была честна с ним. И он хотел хоть чуточку быть честным. Внешнее обличие — это лишь маска, чтобы соответствовать обществу, которое напридумывала эти ужасные правила: носи это, пей то, вдыхай дым, крась лицо.

Она посмотрела на него и её взгляд сосредоточился. Она смотрела прямо в глаза. А он видел в её глазах в свете фонарей грусть и тоску, по чему-то безнадёжно далёкому, недоступному.

Пьяное состояние потихоньку покидало Викторию. Она уже начинала что-то понимать, осмысливать. Прохладный ветер действовал отрезвляюще. Хотя она не совсем помнила, как познакомилась с иностранцем, но искренне верила он самый замечательный и чуткий мужчина на этом свете. С каждой минутой он производил на неё всё более хорошее впечатление. А Барбос — урод! Он бросил её, посреди тёмного города. Одну. Страшно пьяную… А он, который стоит рядом, прямо, выпучив грудь с неподражаемым смелым видом — проводил её до самого дома. Проходя по тихим улочкам, она видела кучки людей, которые стояли в отдалении, шевелящиеся тени, странные звуки чьих-то далёких шагов, глухие голоса. Или ей мерещилось всё это?.. От страха, она жалась к нему в плечо. А он ничего не боялся и нежно придерживал её. Уверенно шёл вперёд. Необычайно смелый мужчина!

Глупо, что она предложила ему зайти к ней в гости на кружку чая. Она сейчас никакая. И ей хочется спать. Вон, глаза слипаются. К тому же, вахтёрша их вряд ли пропустит вместе. Да и ещё чтобы ей пройти пьяной и безмозглой в двенадцать ночи — надо постараться. Хорошо, что он отказался. Какой-нибудь озабоченный парень, типа Барбоса, да ни за что в жизни от такого предложения не откажется. Скорее сам будет смазливо напрашиваться в гости. А он скромно отказался. От этого уважение к своему спутнику у неё резко повысилось. Настоящий джентльмен! Вот же растят таких джентльменов за рубежом! Всё. Надо бы перебраться за границу. А то одни козлы здесь пасутся.

Ей захотелось остаётся с ним подольше. Какая она дура, что предложила ему поцеловать себя — слетело с уст. Он бы счёл её девушкой лёгкого поведения, если уже не счёл. И какое счастье, что он отказался от её необдуманного предложения. В само деле, кто целуется с девушкой, с которой знаком не более получаса? Да и ещё и пьяную… Боже, изо рта-то, наверное, разит как из помойной ямы!

Как он её ещё терпит?!

А может у него есть девушка? У таких красивых, опрятных и чутких парней всегда есть девушки. Только он без кольца. Значит, ещё не женат. Значит, у неё есть маленькая надежда…

— У тебя есть телефон? — спросила она.

Он замялся, призадумавшись. Ах да, точно! Какой телефон у иностранца?! Он же в дико дорогом роуминге. Вика извинилась.

Но вот так просто расставаться она никак не могла. Он уйдёт и больше никогда не вернётся. Это точно. Это очевидно. Как-то надо было найти с ним контакт. Но как?

— Я живу в комнате 411-ой, — придумала Вика. — Четвёртый этаж. Запомни, пожалуйста. Фо-ван-ван…

Иностранец кивнул, улыбнулся, сказав 'Запомню'.

— Приходи как-нибудь в гости. Я буду рада, — с затаённой надеждой сказала она.

— Я скоро уезжаю… Завтра, — сказал он.

Это был удар. Он уезжает. И завтра его уже не будет в этом городе. Как не справедливо! Стоит ей только встретиться с настоящим, хорошим парнем — как он тут же пропадает. Но Вика сдержалась. Она грустно отметила:

— Жаль…

— Тебе холодно?

— Нет. Я пошла…

— Пока.

— Пока, — сказала Вика и направилась ко входу в общежитие, стараясь ступать прямо и не попадать каблуком в ямки тротуара.

Она взглянула на иностранца. Он провожал её взглядом. Улыбался. Красиво улыбался. Искренне, если это возможно. Она помахала рукой. Подошла к двери и, выждав секунду, зашла в дом. Напружиненная дверь громко хлопнула вослед.

Поднявшись на четвёртый этаж, она устремилась к своей двери — ко входу в блок-секцию комнат, на ходу рыская в сумочке ключи. Нашла их. Вытащила. Ключи выпали, громко звякнув о грязный пол. Она подобрала их. Её пошатнуло, накренило, она упёрлась боком в стену. Приподнялась, схватилась за входную дверь блока, ища замковую скважину. Прошедший по коридору мимо парень с кастрюлей смачно лизнул: 'Пьяная красотка! Давай перепихнёмся!'… Она жестом послала его. Он весело захохотал и исчез в проёме кухни. Ключ в дырку долгое время не попадал. Попал! Зараза, не той стороной. Ещё раз. Всё, наконец, дверь распахнулась и она ввалилась в тамбур блока. Лампочка в тамбуре уже как три дня не работала, перегорела. Никто её заменять не собирался. Она ощупью и с помощью тусклого света коридора нашла замочную скважину на самой ручке. Вставила ключ. Да, Господи, не тот!