Невеста с миллионами - Адольф Мютцельбург

Теперь она стала донной Гуарато. Дон Луис настоял на своем, вернее сказать, удовлетворил самое жгучее свое желание, правда, лишь вследствие стечения благоприятных обстоятельств.

Когда Эдмон де Трепор покинул в свое время гасиенду, Марион шла за ним пешком до самого Кордаво. Там ее, полубезумную, и нашел отец с доном Луисом. Ламот, человек гордый, с обостренным чувством собственного достоинства, был до глубины души уязвлен необузданной страстью дочери.

При той неразберихе, какая царила в Мексике, нечего было и думать о том, чтобы выгодно продать гасиенду, хотя Ламот потратил немало усилий для ее возрождения. Дону Луису полагалось вступить во владение ею, однако Марион высказалась решительно против того, чтобы сохранить ее. Как раз в это время французы заняли Мехико, и она рвалась туда. Гасиенду за бесценок уступили соседу, и молодая пара перебралась в столицу.

Когда в феврале император Максимилиан прибыл в Керетаро, чтобы там дожидаться хуаристов, дону Луису удалось получить звание сержанта в том самом кавалерийском эскадроне, который сопровождал императора в его поездке на гасиенду Эдмона. Теперь дон Луис вновь проникся доверием к Марион, даже не подозревая, что новым назначением обязан некоему покровителю своей благоверной.

Этот вечер Марион могла целиком посвятить свиданию с человеком, который с некоторых пор начал тайком ухаживать за ней.

Сейчас он сидел напротив нее в другом кресле и тоже беспрерывно курил. Бледный, приблизительно тридцати лет от роду, он обращал на себя внимание привлекательностью, даже красотой лица, покрытого, правда, преждевременными морщинами — свидетельством бурно проведенной юности и дани безудержным страстям. Одет он был по-европейски и довольно тщательно, хотя и не с иголочки. Он называл себя капитаном Брендоном и уверял, что покинул свой родной штат Джорджию, не в силах смириться с победой Севера. Под именем Брендона скрывался Ральф Петтоу.

Ныне он состоял в должности секретаря при каком-то чиновнике, проявлял к донне Марион Гуарато совершенно особую благосклонность и сумел завоевать ее расположение. Хотя события последних лет наложили нежелательный отпечаток на его внешность, он все еще не утратил своеобразной, мрачной красоты, производившей должное впечатление на многих женщин. Вскоре он заметил, что и Марион поддалась его чарам.

Особенно убедил его в этом сегодняшний вечер. Он осмелился поцеловать ей руку и подвинул свое кресло таким образом, что оказался почти напротив нее и получил возможность заглядывать ей прямо в глаза. Однако и к пламени таких взглядов Марион была привычна.

— Итак, что вы намерены делать? — воскликнула она, пуская табачный дым к потолку.

— Извольте! — сказал Ральф. — Вы согласитесь бежать со мной, если я стану обладателем двадцати или тридцати тысяч пиастров?

— Неплохая сумма, ничего не скажешь! — рассмеялась Марион. — Признайтесь лучше, откуда вы ее возьмете?

— Это моя тайна, — ответил Ральф. — Я попытаюсь добыть деньги только при условии, что вы готовы бежать со мной. Иначе они мне не нужны.

— В самом деле не нужны? Не получив меня в придачу, вы не желаете стать обладателем такой суммы? — улыбнулась Марион.

— Я люблю вас! — без обиняков отрезал Ральф. — К чему эта ирония?

— Но позвольте, — ответила Марион, — в таком случае нам никогда не быть вместе. Льстить себя столь неопределенной надеждой…

— О какой неопределенной надежде вы говорите? Стоит мне только захотеть, и эти деньги у меня в руках! — воскликнул Ральф.

— Уж не собираетесь ли вы пойти на воровство? — спросила Марион.

— А что такого, если я сделаю это ради вас? — ответил Ральф со зловещей улыбкой. — Что ждет вас здесь? Что вы потеряете, если отправитесь со мной, скажем, в Европу… в Париж?

Париж по-прежнему завораживал Марион. Ее глаза засветились.

— Пожалуй, ради того, чтобы попасть в Париж, я рискнула бы совершить глупость, — засмеялась она.

— Прекрасно, обещаю вам, что мы поедем в Париж! — сказал Ральф. — Расставшись с доном Гуарато, вы ничего не потеряете.

— Мне нужно подумать, — продолжала Марион все еще в шутливом тоне. — Когда вы получите свое богатство?

— Это зависит от меня, — ответил Ральф.

— Так поторопитесь, пусть это случится хотя бы сегодня! — воскликнула донна Гуарато.

— Нет, этого я не хочу, — возразил он. — Тогда мне пришлось бы спешно покинуть Мексику, а я не собираюсь этого делать до тех пор, пока не буду знать, что вы поедете со мной.

— Все это кажется мне неправдоподобным, господин Брендон! — заметила Марион. Было видно, что она взвешивает его предложение, но колеблется.

— Ну, как вам угодно, — сказал Ральф, презрительно пожав плечами. — С вами или без вас, я все равно уеду. Не могу больше выносить эту жизнь. Когда привыкаешь быть на первых ролях и приказывать другим, отдашь последнее, только бы поправить наконец положение, в котором очутился теперь!

— Раньше вы и в самом деле преуспевали? — заинтересованно спросила Марион.

Ральф горько усмехнулся.

— Когда мы будем с вами в более близких отношениях, я расскажу вам кое-что об этом. Короче, очаровательная Марион, скажите «да», и, возможно, через две недели мы уже будем на пути в Париж!

— Осторожно! — прервала она его. — Гуарато идет. Мой ответ получите завтра… Нет, послезавтра!

Спустя несколько мгновений вошел дон Гуарато, усталый и весь покрытый пылью. Казалось, он успел пропустить лишний стаканчик вина. Марион поднялась с кресла и с улыбкой пошла ему навстречу.

— Черт побери! — воскликнул он. — Если бы хуаристы знали, они могли бы сегодня поймать императора в мышеловку!

— В самом деле? Где же? — спросил Ральф с напускным равнодушием.

В ответ дон Гуарато подробно рассказал о нынешней вылазке с целью рекогносцировки, перечислил все трудности и препятствия и, естественно, закончил упоминанием о гасиенде.

— Нас было только восемьдесят, — заметил он. — Будь хуаристов раз в десять больше, мы, конечно, еще посмотрели бы, кто кого. Ну а если бы они послали тысячи две своих людей и окружили гасиенду, нам бы ничего больше не оставалось, как погибнуть в этой стычке.

— Что это за гасиенда? — спросил Ральф.

Гуарато только ухмыльнулся.

— Вот уж удивится жена, когда я скажу ей, кто владелец! — воскликнул он. — Ну-ка догадайся, Марион!

— Откуда мне знать? — ответила та. — Что же, он богатый человек?

— Еще бы! Богаче самого императора! — заметил Гуарато, страшно гордясь тем, что может сообщить нечто новое и необычное. — Это один из твоих любовников… или нет, один из тех, кого ты сама без памяти любила!