Илья Ильф, Евгений Петров. Книга 2 - Илья Арнольдович Ильф

— Но почему же? Почему? — завопил молодой человек. — Ведь вы же сознательный!

— Да вот потому что сознательный, потому и застраховался уже месяц тому назад…

Молодой человек покачнулся и упал. Захар нагнулся, чтоб его поднять, но он уже не дышал.

Приехавший доктор констатировал смерть от разрыва сердца.

И не мог получить премию молодой человек по двум причинам: во-первых, он был мертв, а во-вторых, — нс успел своевременно застраховаться.

1924

Отработал

В последнее время кооперативным служащим выдаются премии за вежливое обращение с покупателями.

Из газет

Токарь Рубакин шел домой после получки и рассуждал так:

— Жена просила купить сахару. Прекрасно. Деньги я получил. Значит, остается одно: пойти и купить. Но где купить? Где? Вот загвоздка! Пойти в кооператив — заругают приказчики. Пойти в частную лавочку — сдерут втридорога!

Долго думал Рубакин и наконец скрепя сердце решил пойти в кооператив.

— Пусть ругают, — подумал он. — Потерплю малость, да зато дешево куплю.

— Здравствуйте! Здравствуйте! Как поживаете? — встретил Рубакина приказчик. — Давненько не изволили захаживать!

— Здравствуйте, — ответил удивленный Рубакин, — нельзя ли мне сахарку?

Приказчик всплеснул руками.

— Помилуйте, дорогой товарищ!.. В одну секунду!.. Да вы присядьте. Вот стульчик…

Рубакин робко уселся на краешек стула.

— Сахарку бы мне! — пролепетал он.

— Не извольте беспокоиться! — заявил приказчик, широко и ласково улыбаясь. — Как здоровьичко?

— Н-н-ничего… Спасибо… Мне бы…

— Ну, а жена как? Здорова?

— Н-не совсем… Вот прихворнула немного… Мне бы…

Приказчик сразу осунулся и побледнел. Он некоторое время молчал, поводя остекленевшими от ужаса глазами и наконец спросил надтреснутым голосом:

— Нет, вы это серьезно?

— Насчет сахарку? — встревожился Рубакин. — Ну да. Очень даже серьезно.

Приказчик укоризненно погрозил Рубакину пальцем.

— Вы вот шутить изволите, а супруга ваша хворают… К доктору обращались?

— Да зачем же к доктору?.. Ведь пустяки… Легкая простуда… Вы бы мне…

Приказчик в волнении заходил по магазину.

— Конечно, — бормотал он, хватаясь за голову, — все вы так… Мужья! Легкая простуда, легкая простуда… Машете рукой… К доктору не обращаетесь. А там, гляди, воспаление легких или… сибирская язва… Эх!

Приказчик помотал головой и, быстро согнав с лица выражение тоски и ужаса, приветливо улыбнулся:

Ну, а детишки как? Учатся? Нет, не учатся, — угрюмо сказал Рубакин.

— Ай-яй-яй! Нельзя так, дорогой товарищ. Детишек надо учить…

— Моего еще нельзя учить, — нетерпеливо сказал Рубакин, — ему четыре месяца.

— Да что вы говорите!!! — всплеснул руками приказчик. — Такой маленький?! И давно он у вас родился?

— Четыре месяца тому назад родился, — сказал Рубакин тоскливо. — Дайте мне саха…

Приказчик радостно захохотал.

— Люблю детишек! Страсть люблю!.. Вы только подумайте… Четыре месяца живет на свете, а уж, поди, все понимает, каналья… Небось кричит по ночам?

— Нет. Он у меня молчаливый… Дайте мне…

— Молчаливый? Это хорошо… Молчаливый — значит, не кричит… А вот есть ребята, которые кричат… Это нехорошо… Ну, а раз молчаливый, то это хорошо… Значит, будет умный… Вы его по какой линии думаете определить? По партийной или по советской?

— Я об этом еще не думал… Я настоятельно прошу са…

— Нет. Не говорите… Склонность детей определяется с раннего возраста. А как его зовут?

— Молот…

— Красивое имя. У одного моего знакомого тоже родился ребенок… Только та — девочка… И ее назвали Ставка…

Рубакин решительно поднялся со стула.

— Дорогой товарищ! — сказал он грозно. — я очень прошу отпустить мне сахар!

— Сахар?.. Вам какой прикажете: рафинад или песок?

— Песок… Три фунта. Приказчик выписал чек и отвесил сахар.

— Получите-с… Значит, Молот, хе-хе-хе… Ну, ничего, ничего… Люблю, знаете ли, детишек… Кланяйтесь жене… Да смотрите, позовите доктора… Все-таки оно спокойнее… До свидания!.. Заходите почаще…

Рубакин, поддерживаемый под руку приказчиком, добрался до двери и как пуля вылетел из магазина.

— Уф! — сказал приказчик, вытирая со лба пот. — Ну, и намаялся же я!.. Пока эту самую премию за вежливость отработаешь — седьмой пот спустишь!.. Каторжная служба…

1925

Радости Мегаса

(Роман в пяти главах с прологом)

Пролог

В широко раскрытые ворота завода «Трудящийся пролетарий» въехало нечто длинное и зеленое, снабженное четырьмя колесами и парой видавших виды пожилых лошадей. «Нечто» по своему внешнему виду напоминало закрытый фургон. Надпись на нем была такая: «Кинопрокатная передвижка «Радости Мегаса».

Глава первая.

в которой читатель знакомится с героями

В фургоне ехали герои нашего романа. Первый герой — уполномоченный прокатной конторы «Радости Мегаса» Геннадий Умиралов, а второй герой — механик Семен Вертута.

— Вот и приехали, — сказал Умиралов, подчеркивая этими словами присущую ему догадливость и проницательность.

— Верно, — согласился Вертута, — приехали.

— Теперь мы докажем всем, как работают «Радости Мегаса», — гордо воскликнул Умиралов, — пусть все видят.

— Гм… да, — ответил Вертута, подумав, — пусть видят. Почувствуют, значит, пусть…

— А мы все захватили? — заволновался Умиралов, — Ничего не забыли? Смотри, Вертута, а то…

Умиралов не докончил фразы. С вылупленными глазами он уставился на механика Вертуту и, промолчав несколько секунд, хрипло прошептал:

— Вертута! Забыли. Ей-богу, забыли…

— Что забыли? — удивился Вертута. — Как будто все На месте.

— А лектор?.. Слышишь ли ты, Вертута, лектор?

— Так и есть. Позабыли лектора. Эхе-ехх…

Вертута почесал голову и хотел задуматься, но сделать этого не мог, так как фургон въехал, в конце концов. Во двор.

Глава вторая,

из которой читатель узнает о достоинствах предзавкоми

Делякина и профработников вообще

Многотысячная толпа встретила фургон приветственным ревом, а председатель завкома товарищ Делякин с членами завкома — хлебом и солью.

— Ура! — сказал председатель завкома. — В вашем лице мы приветствуем кинопроизводство как могучий фактор…

— Уррра! — воскликнула толпа.

Умиралов высморкался, приложил руки к груди и про слезился. Хладнокровный, привыкший к овациям