Королева эльфов. Зловещее пророчество (Elfenkonigin ru) - Бернхард Хеннен

Корабельщик облокотился о поручни и посмотрел на корму.

— Хорошая девочка моя Баша, — негромко произнес он.

Затем они оба надолго замолчали.

Андеран страдал от холода. Подтянув колени к подбородку, он обхватил себя руками. Но тепло уходило из него. Никогда в жизни ему еще не было так холодно.

— Первая зима в твоей жизни?

У хольда стучали зубы.

— Никогда не забирался так далеко на север, — отрывисто выдавил он из себя.

— Подожди, еще снег пойдет, — злорадно произнес кобольд-капитан. — Тогда проснешься утром, а твои мокрые волосы примерзли к палубе.

— Но это еще не скоро, ведь так?

— Никто не может сказать. Если подует северный ветер, погода может перемениться вмиг. Кентавры называют его ветром клинков, потому что он режет плоть, словно нож.

И тогда ты захочешь…

Он остановился. Затем вдруг бросился на нос. Его поглотила темнота. Андеран посмотрел на спящих гребцов. Никто не проснулся. С носа доносились странные звуки.

Хольд выпрямился. И теперь увидел то, что вызвало беспокойство у корабельщика. На реке были огни. Он насчитал пять.

Держась за поручни, Андеран перешел на нос. Корабельщик снял чехол с Толстой Баши. Он медленно вертел рукоять, с помощью которой натягивалась тетива тяжелого арбалета.

Каждый поворот сопровождался металлическим щелчком.

— Видишь это? — прошептал капитан. — Фонари. Они слишком низко. Словно задницей в воде сидят! Это, должно быть, плоты!

— Кто это?

— Раньше бывало, что древесину справляли по реке в Валемер. Но сейчас никто ничего не строит. Ни корабли, ни дома. Здесь что-то не так. Никто не ходит ночью по течению.

Впрочем, мы живем в странные времена. Я не хочу будить остальных и в конце концов оказаться объектом для насмешек. Может быть, это плоты мертвецов. Но их давненько уже не было.

— Плоты мертвецов?

— Некоторые дикие эльфы из лесов на севере хоронят своих умерших, складывая их на плоты и отправляя по реке.

Однажды я видел выброшенный на берег плот мертвецов.

Жуткое зрелище. Невдалеке сидел эльф и караулил трупы. Он был совершенно голый, разукрашенный красно-коричневой краской. Они предоставляют мертвых животным и стихиям.

Но горе тому из детей альвов, кто посягнет на них. — Корабельщик положил тяжелый болт в направляющую.

Может быть, он имеет в виду маураван, подумал Андеран.

Такие странные ритуалы вполне в их духе.

Плоты были теперь совсем близко. Но их все еще нельзя было хорошо разглядеть. Фонари были замазаны сажей, их стекла почти не пропускали свет и освещали только несколько связанных между собой стволов. Большая часть конструкций оставалась в темноте. Андерану показалось, что он видит тень всадника.

— Горбон, отойди от арбалета!

Андеран пригнулся. Голос донесся с берега. В нем слышался эльфийский акцент, который нельзя было спутать ни с чем.

Голос был женским. Хольд еще ни разу не слышал, чтобы ктото обращался к корабельщику по имени.

— Не бойся, они нас не видят, — прошептал Горбон. — Слишком темно.

— Отойди от арбалета! — крикнул Андеран. — Поверь мне, она тебя видит.

— Хрен там она видит. — Он повернул арбалет.

Берег был погружен во тьму.

— Убирайся, шлюха, или моя любимица пощекочет тебя!

Андеран бросился плашмя на палубу. Проснулись некоторые гребцы.

— Не поднимайте головы! — крикнул хольд. — Горбон, прошу…

— Я не боюсь. Поэтому я корабельщик. Я…

Свист пронзил ночную тишь. Горбон обмяк на корпусе Баши, обхватив ее широко раскинутыми руками, словно любовник. Он медленно сползал вниз.

Андеран подполз к корабельщику. Порыв ветра налетел на большую баржу. Дождь прекратился.

— Горбон?

Корабельщик сполз на палубу. Из груди торчала длинная стрела. Эльфийская стрела с совиными перьями на древке, это хольд заметил сразу. С тех пор как умер Балдан, Повелитель Вод стал разбираться в стрелах. Многие мауравани верят, что совиные перья несут стрелу по воздуху столь же бесшумно, как и ночную хищницу.

Что-то ударило в поручни. Гребцы пригнулись. Еще удар!

Что-то потянуло баржу. А затем Андеран понял, что происходит. В поручни цеплялись абордажные крюки.

Хольд почти дополз до капитана. Рот мертвеца был широко открыт. Андеран выругался. Проклятая Толстая Баша убила дурака!

По палубе застучали копыта. По мокрым доскам скользил кентавр. За ним второй. Вспыхнул факел.

Теперь Андеран увидел, что ошибся. Первой на борт взошла кентавресса. Белая кобылка. Ее длинные светлые волосы были связаны на затылке. Она подняла брезент, которым была накрыта одна из корзин. А затем кивнула своему спутнику с факелом.

Андеран сжал кулаки в бессильной ярости. Кентавресса точно знала, какой груз они везут! Должно быть, кто-то предал их!

— Эй, ты! — Женщина-лошадь указала на хольда. — Ведите баржу к южному берегу!

— Я не знаю, как это делается. Я всего лишь писарь. Я не умею править судном. — Конечно, это было ложью. До сих пор Повелитель Вод управлял только небольшими лодками, но думал, что у него получилось бы.

Кентавресса посмотрела на других кобольдов. Все они поднялись и стояли перед воинами-полуконями с униженно опущенными головами.

— А как насчет вас? Кто-нибудь умеет управлять баржей?

— Вы убили капитана, — сказал Андеран.

— А вы скоро убьете мое терпение! Не нужно рассказывать, что на борту только один кобольд, который может управлять этой посудиной!

Хольд не знал, что и думать. Лицо кентаврессы было отмечено грубоватой красотой. Холодное ли у нее сердце? Что она предпримет дальше? Гордон мертв, хотя целился всего лишь в темный берег.

— Мы не можем сняться с якоря в темноте, — пояснил хольд. — Слишком много мелей. Баржа застрянет в сотне шагов от берега.

Кентавресса склонилась к нему. Она действительно была красива, несмотря на то что в уголках губ и вокруг глаз уже появились первые морщинки.

— Разве ты только что не говорил, что не можешь управлять этой лодкой?

— Ночью не могу, госпожа. Никто на борту не сможет. Даже мертвый корабельщик не отважился бы на такое.

— Бойкий у тебя язык, писарь. Ну да ладно. Мы не спешим. — И она прокричала кентаврам что-то на языке, которого Андеран не понял. — Значит, будем ждать рассвета.

То была долгая ночь. На борт поднялись еще два воинакентавра. Они согнали команду на корму. Теперь, когда кобольды не боялись быть обнаруженными, можно было наконец разжечь небольшой костерок в железной жаровне. Матросы и хольд собрались у огня. Никто не осмеливался говорить о том, что принесет новый день.