Гарри Поттер и Реликвии Смерти - Джоан Роулинг

— Арр!

Горсть клубней свалилась на плащ прямо над головой Рона; скользкие зеленые корни неподвижно висели в воздухе, в то время как Рон безуспешно пытался их стряхнуть.

— Там кто–то невидимый! — крикнул Упивающийся Смертью в маске, указывая пальцем.

Дин извлек максимум из кратковременного отвлечения Упивающегося Смертью, вырубив его оглушающим заклятьем; Долохов попытался отомстить, и Парвати послала в него проклятье Полного Паралича.

— ПОШЛИ! — проорал Гарри, и они с Роном и Гермионой, натянув на себя плащ потуже, пронеслись сквозь самую гущу дерущихся, чуть поскальзываясь в лужицах сока Плетегруба, к вершине мраморной лестницы, ведущей в холл.

— Я Драко Малфой, я Драко, я на вашей стороне!

Драко стоял на верхней площадке, умоляя еще одного Упивающегося Смертью в маске. Гарри оглушил Упивающегося Смертью, когда они пробегали мимо; Малфой, широко улыбнувшись, огляделся в поисках своего спасителя, и Рон стукнул его из–под плаща. Совершенно ошеломленный Малфой свалился на спину, прямо на Упивающегося Смертью, изо рта у него текла кровь.

— Это уже второй раз мы спасли тебе жизнь сегодня, ты, двуличный ублюдок! — прокричал Рон.

Повсюду на лестнице и в холле шли еще поединки; куда ни кидал взгляд Гарри, он видел Упивающихся Смертью: возле входной двери Йексли сражался с Флитвиком, рядом с ними Упивающийся Смертью в маске дрался с Кингсли. Студенты бегали во всех направлениях, некоторые из них несли или волокли раненых друзей. Гарри нацелил оглушающее заклятье на какого–то Упивающегося Смертью в маске, промазал, зато чуть не попал в Невилла, появившегося из ниоткуда с полными руками Ядовитой Тентакулы, которая радостно накинула петлю на ближайшего Упивающегося Смертью и принялась наматываться на него.

Гарри, Рон и Гермиона сбежали по мраморной лестнице; слева от них послышался звон стекла, и из песочных часов Слизерина, отмечавших заработанные факультетом баллы, посыпались изумруды; они были повсюду, и люди поскальзывались и шатались на бегу. Два тела упали с балкона, когда Гарри, Рон и Гермиона спустились вниз, и серая тень, принятая Гарри за зверя, устремилась на четырех ногах через холл, чтобы погрузить зубы в одного из упавших.

— НЕТ! — завопила Гермиона, и оглушительный удар заклинания из ее волшебной палочки отшвырнул Фенрира Грейбэка от слабо шевелящегося тела Лаванды Браун. Он врезался в мраморные перила и попытался снова подняться на ноги. Затем мелькнула ярко–белая вспышка и раздался треск — хрустальный шар свалился оборотню точно на макушку. Грейбэк рухнул наземь и больше не шевелился.

— У меня есть еще! — прокричала профессор Трелони из–за перил. — Хватит всем, кто хочет! Вот так…

И, сделав движение, напоминающее теннисную подачу, она вытащила из своей сумки еще одну огромную хрустальную сферу, взмахнула волшебной палочкой, и шар, стремительно пролетев через холл, врезался в окно. В этот момент тяжелая деревянная входная дверь распахнулась, и новые гигантские пауки ворвались в холл.

Крики ужаса разорвали воздух; бойцы — равно Упивающиеся Смертью и защитники Хогвартса — рассыпались, и красные и зеленые лучи света полетели в гущу наступающих монстров; те вздрагивали и вставали на дыбы, они выглядели более устрашающими, чем когда бы то ни было.

— Как мы выберемся? — проорал Рон, пытаясь перекричать всеобщие вопли, но, прежде чем Гарри или Гермиона смогли ответить, их отнесло в сторону: Хагрид протопал сверху по лестнице, размахивая своим розовым в цветочек зонтом.

— Не трожьте их, не трожьте их! — орал он.

— ХАГРИД, НЕТ!

Гарри забыл обо всем на свете: он выскочил из–под плаща и побежал, согнувшись вдвое, чтобы избежать проклятий, освещавших весь холл.

— ХАГРИД, ВЕРНИСЬ!

Но он и полпути до Хагрида не успел пробежать, когда это случилось: Хагрид исчез среди пауков, и тотчас они забегали, гнусно задвигались всей кучей и отступили под натиском заклинаний. Хагрид остался погребен в самой их гуще.

— ХАГРИД!

Гарри слышал, как кто–то его самого зовет по имени, но его не волновало, друг это был или враг: он мчался по ступеням в темный парк, и стая пауков уволакивала прочь свою добычу, и Хагрида он уже не видел.

— ХАГРИД!

Гарри показалось, что он различает огромную руку, машущую из глубины паучьего стада, но когда он попытался преследовать пауков, его путь был прегражден монументальной ногой, вылетевшей откуда–то из темноты; при ее приземлении почва задрожала. Гарри посмотрел вверх: перед ним стоял великан двадцати футов ростом, голова его утопала в тени, лишь древоподобные волосатые голени были хорошо видны в свете, исходящем от дверей замка. Одним жестоким, проворным движением он ударил кулаком в окно где–то наверху, и Гарри обдал поток стекла, вынудив его ретироваться обратно в дверной проем.

— О боже! — вскрикнула Гермиона, наконец–то вместе с Роном догнавшая Гарри; все вместе они смотрели на великана, пытающегося теперь схватить кого–нибудь сквозь разбитое окно.

— НЕТ! — Рон схватил руку Гермионы, когда она подняла волшебную палочку. — Оглуши его, и он разнесет ползамка…

— ХАГГЕР?

Гроуп неуклюжей походкой вышел из–за угла замка; лишь теперь Гарри осознал, что Гроуп действительно был великаном–недоростком. Колоссальный монстр, пытавшийся раздавить людей на верхних этажах, оглянулся и взревел. Каменные ступени задрожали, когда он затопал навстречу своему меньшему соплеменнику. Искривленный рот Гроупа открылся, обнажив желтые, в полкирпича размером, зубы, и затем великаны с львиной яростью набросились друг на друга.

— БЕЖИМ! — крикнул Гарри; ночь была полна устрашающих воплей и ударов дерущихся великанов, и он схватил Гермиону за руку и рванул вниз по ступеням и в парк, Рон мчался за ними. Гарри еще не потерял надежды найти и спасти Хагрида; он бежал так быстро, что они уже были на полпути к лесу, когда вновь внезапно остановились.

Воздух вокруг них замерз; у Гарри перехватило дыхание, словно его легкие затвердели. Тени выскользнули из ночи, клубящиеся фигуры концентрированной тьмы, они волной устремились к замку, их лица были закрыты, до Гарри донеслось хриплое дыхание…

Рон и Гермиона сдвинулись плотнее рядом с ним; звуки битвы позади них внезапно приглушились, утихли, ибо в ночи повисало вязкое молчание, какое могли приносить лишь дементоры…

— Давай, Гарри! — откуда–то издалека донесся голос Гермионы. — Патронусы, Гарри, давай же!

Он поднял волшебную палочку, но тупая безнадежность уже расползалась по его телу: Фред умер, Хагрид наверняка умирал или уже был мертв; сколько еще народу потеряло жизни, он пока не знал; он чувствовал, что его душа уже наполовину оставила тело…