Доминион - Кристофер Джон Сэнсом

было и в тот раз, когда он услышал, как Дэвид и Наталия занимаются любовью в доме О’Ши. Дэвид – еврей? Все время их знакомства Дэвид держал это в секрете. Фрэнк обругал сам себя, назвал глупцом: Дэвид вовсе не обязан был исповедоваться перед ним.

– Все думали, что родители Дэвида – ирландцы, – сказал он.

– Должно быть, они были евреями по крови и помалкивали об этом. – Бен вздохнул. – В наши дни люди повсеместно подделывают свои родословные. Сейчас в Шотландии есть районы, оплоты ШНП, где не стоит признаваться в том, что ты англичанин. – Он издал сердитый, скорбный возглас. – Национализм, какой мир мы позволили тебе создать!

– Как странно… Это ощущается… как потрясение. Я думаю, не имеет никакого значения, если человек родился евреем?

– Нет. Многие из лучших коммунистов были евреями. Сам Карл Маркс, к примеру.

– И капиталисты тоже, – заметил Фрэнк с мягкой улыбкой. – Вроде Ротшильдов. Или ученые, как Эйнштейн. Знаешь, идея нацистов насчет сговора между большевиками и еврейским капиталом всегда казалась мне безумной. Каждая из сторон ненавидит систему противника.

– Это потому, что фашистская идеология напрочь лишена смысла, стоит только хорошенько поразмыслить.

– Все лишено смысла, в той или иной степени, – уныло заметил Фрэнк.

Бен серьезно посмотрел на него:

– Ты знал, что Дэвид и Наталия были… Ну, ты видел, когда мы все убегали из дома О’Ши, правда?

– Да, – выдавил Фрэнк. – Видел. Как думаешь, Дэвид сказал жене? Внизу, прямо сейчас?

– Не знаю. Едва ли, иначе они кричали бы и про это тоже. Но мы не можем позволить им расхаживать тут и сыпать искрами, как два фейерверка. Как бы не пришлось мне вмешаться. – Он глянул на Фрэнка. – Ты говоришь об этом с какой-то обидой. Сам-то не запал на Наталию?

Фрэнк печально улыбнулся:

– Нет. Она очень привлекательная, но она… – он стеснительно хохотнул, – она настоящая. А я всегда грезил о кинозвездах, о недостижимых людях, как-то так. – Фрэнк покраснел от смущения. – А как ты? Тебе она нравится?

– Она хороший командир. Хладнокровная, соображает быстро. Но нет, она… – Бен криво усмехнулся, – не в моем вкусе.

– У тебя никого нет? – спросил Фрэнк. Бен всегда казался предельно сосредоточенным на деле, на насущных потребностях, и Фрэнку не приходило в голову, что у него может быть личная жизнь.

– Нет. – Бен сцепил руки на груди. – Так и не встретил подходящую девушку. Никого подходящего не встретил.

Он снова грустно усмехнулся.

– А что значит «подходящая» в твоем понимании?

– Кто-нибудь из моего класса. Только красивее и мягче.

Фрэнк наморщил лоб. Было что-то странное в интонации Бена, но он не мог уловить, что именно.

– Мне трудно себе представить, что такое семейная жизнь, – сказал он. – Отец погиб еще до моего рождения. В окопах.

– Мои родители еще живы, где-то там. Парочка подонков.

– Вы не ладили?

– Скажем так, я не оправдал их ожиданий.

– Семейные пары. Я видел коллег с женами только в университете. На рождественских вечеринках, вроде того. Одни были счастливы, другие производили удручающее впечатление. Не стоит винить жену Дэвида за то, что она сердится. Ведь она ничего не знала: что он шпион и еврей…

– Не наше это дело, Фрэнки-бой. Важно, чтобы все были собранными. И ты тоже.

– Можно не принимать таблетку на ночь? Я хочу быть бодрым. Тогда, в тумане, у меня все путалось в голове.

– Уверен? Не задергаешься?

– Нет, ведь нужно будет продержаться всего несколько часов. – Фрэнк слабо улыбнулся. – Приму лекарство на подводной лодке.

– Оʼкей. – Бен серьезно посмотрел на Фрэнка. – Но что бы ни случилось, на этот раз никуда от нас не отходи.

– Не буду.

Полчаса спустя Фрэнк услышал в коридоре шаги, потом голос Берта и другой, женский. Раздался стук, вошли Берт и Джейн в сопровождении женщины, которую Фрэнк видел из окна, – жены Дэвида. Она выглядела усталой и сердитой. Берт тащил под мышкой свернутую в трубку карту.

– Нам нужно встретиться и поговорить насчет сегодняшней ночи, – сказал хозяин гостиницы. – Обсудить все приготовления.

– Я приведу остальных.

С этими словами Джейн вышла. Бен сделал шаг вперед и протянул руку.

– Вы, надо полагать, Сара, жена Дэвида, – произнес он живо, словно напрочь позабыв про выговор обитателя Глазго. – Меня зовут Бен.

Сара пожала ему руку. У нее был настороженный вид, мелодичный голос звучал холодно:

– Как давно вы знакомы с моим мужем?

– В первый раз мы встретились две недели назад, хотите верьте, хотите нет. Но чувство такое, будто сто лет прошло. Правда, Фрэнк?

Сара внимательно посмотрела на Фрэнка. Тот представлял, о чем она думает: «ага, выходит, из-за тебя мы вляпались во все это». Потом женщина заставила себя улыбнуться и протянула руку:

– Привет. Мой муж рассказывал о вас. О письмах, которые вы писали.

Она пожала ему руку бережно, явно заметив искалеченную ладонь.

– Дэвид был мне хорошим другом, – сказал Фрэнк. – Долгое время.

– Садитесь, пожалуйста, и простите, что тут не прибрано. – Бен лучился искренней вежливостью. – Когда двое парней делят комнату, сами понимаете, чего ждать.

Он убрал с постели носок. Сара села. Дверь открылась, вернулись Берт и Джейн в сопровождении Дэвида и Наталии. Дэвид посмотрел на жену. Та бросила на него сердитый взгляд, потом повернулась к Наталии и неуверенно улыбнулась.

– Сара Фицджеральд, – представилась она.

– Наталия.

Женщины обменялись рукопожатием. Наталия холодно смотрела на Сару. Фрэнк понял, что Сара не знает насчет Наталии и Дэвида, тот ей ничего не сказал. Берт расстелил карту на второй кровати.

– Итак, – сказал он. – Сегодня в десять тридцать Наталия везет всех вас в Роттингдин. По побережью идет дорога, вот она на карте, но мы считаем, что будет безопаснее, если вы сделаете крюк на север, вглубь страны, и заедете в Роттингдин отсюда. – Он ткнул в какое-то место на карте. – Пока все ясно?

Все кивнули.

– Еще есть тропа, идущая из Брайтона под грядой утесов, – продолжил Берт, – но она хорошо просматривается, и нет никаких укрытий, если что-то пойдет не так. В Роттингдине вы найдете деревенский дом, где вас встретит наш человек. Переоденетесь в темную одежду, чтобы вас труднее было заметить, и пойдете пешком к бухте. Одежда должна быть теплой, в море очень холодно.

– Похоже, это совсем маленькая деревушка, – сказала Сара, глядя на карту.

– Так и есть. Вокруг пастбища стоит много богатых домов, они по большей части принадлежат удалившимся на покой деятелям. Роттингдин всегда привлекал писателей, художников и так далее. Вдоль главной улицы тянутся магазинчики и дома поменьше. Здесь и живет наш человек, бывший рыбак. Местечко тихое, в холодную декабрьскую ночь там безлюдно. Оттуда вы спуститесь к