Безымянная империя. Дилогия - Артем Каменистый

– Опустить грот! На руле – поворот бейдвинд![11]

Тим, осознав смысл команды, не счел ее удачной, но не ему спорить с боцманом. Сейчас «Афилиотис» почти полностью потеряет ход – неповоротливая посудина и при сильном ветре в бейдвинде быстро не пойдет, а уж при таком ветерке и подавно. Хотя некая логика присутствует – фрегаты врага, сближающиеся с конвоем под углом, могут уйти далеко вперед, дав зерновозу время дотянуть до вечера и затеряться в темноте. Матросы возились с парусом лениво, еще не понимая, что неплохо бы с этим поторопиться, а рулевой и вовсе не думал спешить – пока не уберут грот, явно не собирался разворачивать неустойчивый корабль бортом к ветру. Зерна в трюмах не было, а люди и лошади распределяются не слишком равномерно. Да и офицеры не проследили за правильностью укладки балласта, и резкие маневры могли привести к опасному крену.

По правому борту послышалась серия резких, удивительно громких хлопков. Обернувшись, Тим похолодел – передний фрегат утонул в облаке густого белого дыма, а по бригу будто гигантским молотком заколотили. От корабля охранения во все стороны разлетались обломки, а верхушки мачт мерзко тряслись в такт с попаданиями.

– Что это было?! – потрясенно воскликнул боцман.

– Большие неприятности. У хабрийцев огромные пороховые трубки, они бьют гораздо дальше баллист и гораздо сильнее.

– От этих слуг некров, кроме гадостей, ничего не дождешься! Рулевой, ты что, совсем уснул? Бегом давай! Добьют бриг – за нас примутся!

За спиной Тима сердито, но с ноткой неуверенности, громко вопросили:

– Это что тут такое?!

Обернувшись, юноша увидел капитана, за его спиной переминался с ноги за ногу первый помощник (он же штурман).

Боцман ответил четко:

– Хабрийцы! Два фрегата с огромными пороховыми трубами! Сейчас добьют бриг и займутся нами!

Капитан, горделиво вскинув голову, небрежно оглянулся, оценивая обстановку. Узрев, что все десантные в великой спешке ломают курс, разбегаясь кто куда, презрительно процедил:

– Трусы – они даже не помышляют о бое! У всех полные трюмы солдат, но никто не желает идти на абордаж!

– Вы что, на абордаж собрались?! – чуть заикаясь, уточнил боцман.

– Ты что, сбрендил окончательно?! Завязывай пить! Виданое ли дело, чтобы простой зерновоз на абордаж шел! Нам не скрыться – эти красавцы догонят вмиг, они будто на крыльях летят. Ишь сколько парусов поставили – прямо белые горы! Спускайте шлюпку – спасемся на веслах. Пока эти некроманты будут топить корабли, мы успеем добраться до берега.

Тим ушам своим не поверил. Он понимал, что команда «Афилиотиса» не слишком хороша, но чтобы до такой степени… Капитан приказывал покинуть корабль, оставляя на смерть целый полк с тремя приданными ротами нерегулярщиков. Около семисот человек и почти полтора десятка лошадей… Да в своем ли он уме?

Тим понимал – спорить нельзя. Сейчас ему повезло, что непротрезвевший капитан до сих пор не понял, что на палубе посторонний. Но если поймет, то точно не позволит ему спуститься к солдатам – шлюпка одна и может вместить лишь команду. До берега здесь пара миль – даже хорошему пловцу нелегко добраться, а если здесь неблагоприятное течение, то и вовсе невозможно.

Сделав вид, что все идет, как и должно идти, Тим отошел в сторонку, скрылся за надстройку, быстро ее обежал, нырнул в люк, скатился в кладовую, приземлившись прямиком на ноги Глипи. Тот, вскрикнув от боли и неожиданности, высказал ряд критических замечаний в адрес сумасшедшего степняка и его предков, но Тим не обратил на это внимания:

– Ребята! Подъем! На нас напали корабли хабрийцев – разве не слышали грохот?! Хотя тут мало что услышишь!.. Быстрее хватайте оружие – команда собирается удрать на шлюпке, бросив корабль! Мы утонем, если их не остановим!

Товарищи не стали высмеивать Тима – эти простые люди не верили в то, что он способен так жестоко пошутить. А раз не шутит, значит, правда. Без лишних расспросов похватав оружие, все кинулись вверх, едва не образовав у лестницы пробку из своих тел. На ходу Фол уточнил:

– У матросов есть оружие?

– Только ножи.

– Это хорошо! Эй, Ап и Рубака, вы сможете пробить днище шлюпки быстренько?! Хотя что я спрашиваю! Выскакивайте и сразу рубите! Шлюпку рубите, а не людей: команда нам еще пригодится!

Солдаты выскочили на палубу очень вовремя – пара матросов уже крутила лебедки, собираясь спустить шлюпку на воду, рядом переминались капитан с помощником и боцманом, а остальные спешили к ним. Ап с Рубакой, выполняя приказ интенданта, подскочили к зависшей шлюпке и от души заработали топорами.

Сам Фол, на ходу вытащив свой короткий меч, без замаха вонзил его в бок одного из матросов на лебедке, повернул в ране, вытащил жестоко, с расчетливой оттяжкой. Кровь направленным фонтаном брызнула на палубу, испачкав ноги капитану. Тот, ошеломленный такими неприятными новостями, визгливо вскрикнул:

– Вы что делаете?!

Фол, молниеносно приставив к его горлу окровавленный меч, ответил нехорошо:

– Препятствуем вашему дезертирству.

– К-к-к-к-какому д-д-д-ддезертирству?

– Парень, на твоей посудине – десант, и ты выполняешь военный приказ. Попытка бегства из действующей армии называется дезертирством. Эй, вы! Всем стоять! Кто шевельнется без приказа, вырежу печень через глотку! Шутить с солдатами решили? Что побледнели? Думаете, раз я вашего прирезал, то я злой? Да я тут сама доброта – любезно показал вам кровь, чтобы вы, крысы морские, почувствовали, каково это. А вот этот парень, Тимур, что стоит тут с добрыми глазами недельного теленка, – так его пугать кровью не надо: он на ней вырос, вместо молока. Я только подмигну, и он один вам башки снесет своим косым мечом. Осознали? Вижу, что осознали. Будем считать, что это все вина капитана, а вы просто выполняли его преступный приказ. Маста и Торк, тащите этого дезертира и его помощника в кладовую и руки свяжите им. Вон у них много лишних канатов болтается – отрежьте пару кусков, не обеднеют. Эй, Тимур, ты вроде говорил, что ходил на китобойном корабле?!

– Да.

– Теперь ты здесь капитан – командуй. А я пойду за полковником – ценатера Хфорца сейчас не поднять, да и не он тут самый главный из вояк. А дело серьезное.

– Так полковник же пьян! – удивился Тим.

– Плохо ты его знаешь – как только дело начинает плохо пахнуть, он мгновенно трезвеет. Ну или почти трезвеет. Да и дело после этого не всегда на лад идет – иногда оно смердеть сильнее начинает. Будем надеяться… Давай не стесняйся – этот корабль твой, и на меня не оглядывайся. А вы, ребятки, приглядывайте за матросами. Сейчас приведу полковника, и он тут быстро разберется.