Безымянная империя. Дилогия - Артем Каменистый

– Сигнал с берега! – зычно выкрикнул впередсмотрящий.

Эн Шан, развернувшись, направил подзорную трубу на склон горы, что занимала почти всю территорию островка по правому борту. Поймав человеческую фигурку, размахивающую парой красных флажков, прочитал сообщение, улыбнулся:

– Ребята, к нам спешат долгожданные гости! Сразу два упитанных «купца»! Ушли в воду чуть ли не по верхушки мачт – видимо, в трюмах не пусто! Давайте-ка проверим, что же у них там!

Матросы, чье жалованье напрямую зависело от размеров добычи, встретили известие дружным ревом, выдающим их острое желание провести ревизию содержимого купеческих трюмов. Команда не нуждалась в дополнительных понуканиях – зазвенела выбираемая якорная цепь, заскрипели блоки, затрепетали паруса, ловя ветер. Тихоходным «купцам» не уйти.

Но и недооценивать их тоже нельзя – команды, защищая груз и свои жизни, могут доставить корсарам немало неприятностей. Даже на развалюхе как минимум одну баллисту кормовую ставят, а на этих красавцах их небось и по носу установили. Словить парусом глиняное ядро, начиненное горючей смесью, – удовольствие сомнительное. Да и при абордаже можно на неприятности нарваться. На войне все бывает – вместо дорогостоящего груза трюмы могут быть набиты опытными солдатами, которых перевозят к берегам Империи, а против такой толпы вояк всеми силами флотилии не совладать.

Эн Шан, спустившись в свою каюту, быстро приготовился к бою. На голову – шлем, на тело – хитрую кирасу, которую можно снять парой коротких движений (что при морском бое может спасти жизнь), на пояс – ножны с кинжалом и саблей, в руки – крепкий тисовый лук, почти новенький, еще неразработанный. Оружие для пирата редкое – народ в основном с арбалетами. Но капитан в луках толк знал – родился в лесистом Анкоранисе, где к этому делу с детства приучают. Пока дело доходило до абордажа, он, бывало, двух-трех бездоспешных моряков с «купца» успевал пришпилить к палубе.

Флотилия, выйдя из пролива, не пошла прямиком к добыче – корабли дружно ушли влево, почти на параллельный с «купцами» курс. Здесь, вдали от скалистого берега, ветер чуть сильнее, да и течение подталкивает, вырываясь из пролива. Надо немного пройти и, поймав ветер всеми парусами, на полной скорости обрушиться на тихоходного противника. Если те, заметив угрозу, попытаются развернуться, это и вовсе подарок выйдет – полностью потеряют ход, даже развернуться к каперам баллистами не смогут.

Но «купцы» и не думали разворачиваться – шли прежним курсом, не обращая внимания на маневры пиратов. Адмирал, разглядывая корабли в подзорную трубу и заранее прикидывая их стоимость, пробормотал:

– Они там что, перепились все, что ли? Неужели до сих пор нас не заметили?

Тинкинс, абордажный офицер «Барретто», указав на добычу рукой, поинтересовался:

– Эн, что там у них с бортами?

– Да я сам не понимаю. Похоже, у этих олухов вырезаны окошки от носа до кормы, да еще и ставнями их прикрыли.

– Вот и я не пойму – зачем им там окна, да еще столько?

– Может, каюты там, для пассажиров.

– В таком количестве? Пассажиры знатные в кормовых сидеть должны, а простой народ по трюмам и кубрикам. Эн, я слышал, что Фока плавучий бордель завел для своих моряков. Может, это он и есть? Прикинь – за каждым окошком каюта, а в ней шлюха. Да наши ребята передерутся за места в очереди, если такое чудо увидят. А сколько хохоту потом будет – каждый бродяга станет в нас тыкать пальцами, рассказывая всем желающим, что мы взяли на абордаж бордель. Прославимся на всю жизнь.

– Тебе скоро в боцмане шлюха мерещиться будет. На кой ляд хабрийцам сразу два плавучих борделя?

– Это ты у Фоки спроси – я ведь просто предположил. Может, им одного не хватает.

– Не нравятся мне эти «купцы». Странные они…

– Эн, думаешь, они солдат перевозят?

– Запросто. Не верится мне что-то в два плавучих борделя – слишком много счастья в одном месте. Эй, на мачте, сигналь флотилии, что переднего будем жечь.

– Жечь?! – хором воскликнули офицеры.

– Да, жечь. Мне эти окошки не нравятся – похоже, что суда необычные. Возможно, специально для перевозки народа и лошадей. Если у них трюмы набиты солдатами, они повалят наверх, почуяв огонь. Раз такое дело, мы и второй следом подожжем, а потом уйдем. Идти на абордаж против такой толпы нам не стоит. Ну а если не повалят, значит, я ошибся, и нам достанется всего лишь один корабль. Но зато без лишнего риска – цените, как я о вас забочусь.

С капитаном в море не спорят, но по лицам офицеров было заметно, что далеко не все с ним солидарны: один корабль – это ровно в два раза меньше добычи.

Эн Шан, не прекращая наблюдения за «купцами», продолжал удивляться:

– Да с ними и впрямь что-то не то! У этих толстопузых даже баллист нет! Вообще нет! Совсем они подозрительные какие-то! Эй, сигнальщик, командуй атаку! На баллистах – задайте огоньку!

Флотилия рванула наперерез «купцам» – прямым курсом к побережью. Сейчас они выскочат у них перед носом, и с бортовых баллист полетят зажигательные снаряды. Если команда и впрямь нерасторопна, то хватит одного залпа – потушить не смогут. Ребята Эна снаряды пускали с потрясающей меткостью – главное, чтобы цель была неподалеку.

До «купца» уже можно было из лука добить, когда началось нечто странное – все окошки, в один ряд тянувшиеся по его левому борту, вдруг распахнулись. Но вместо улыбающихся шлюх из них выглянули толстостенные трубы. Адмирал, еще не понимая, что это, почему-то догадался: это большие неприятности.

Он не ошибся.

Трубы изрыгнули пламя, «купец» скрылся в облаке дыма, что-то отрывисто прогрохотало – и следом на «Барретто» обрушилась смерть.

В борт ударило с такой силой, что палуба качнулась, затем, с новым ударом, доски настила вздыбились под ногами, и адмирал рухнул на среднюю палубу, пересчитав по пути все ступеньки. Рядом с ним, едва не придавив руку, грохнулся обломок реи, перед самым носом, жутко гримасничая на ходу, прокатилась оторванная голова.

Эн Шан, ошеломленный до глубины души, неуверенно поднялся, оглянулся. «Барретто» как боевой корабль больше не существовал: от грот-мачты остался жалкий обломок, остальные мачты устояли, но выглядели скверно – реи местами сбиты, скомканные паруса зияют прорехами, такелаж[9] перепутан или порван в клочья. Повреждений корпуса видно не было, но, судя по крикам из трюма, туда прибывает вода, а это очень нехорошо.

Обернувшись к противнику, Эн Шан увидел, что мерзкий «купец» выходит из облака дыма, совершая при этом разворот. Смысл этого маневра для адмирала был неясен – при таком чудовищном вооружении хабрийцу нет нужды пытаться скрыться с места преступления. Непонятно, что за оружие у него, но, похоже, он и в одиночку способен разделаться с эскадрой, тем более что второй корабль прилично отстал.