Хронико либеральной революции. (Как удалось отстоять реформы) - Олег Мороз

Президент принял вызов парламентского спикера, обвинившего его в авантюризме. 19 августа, во вторую годовщину событий 1991 года, он выступил на пресс-конференции с новым заявлением — о том, что было в августе 1991-го и что происходит два года спустя. В этом заявлении опять-таки, даже еще более явственно, ощущались подземные громыхания и толчки, скрытая энергия которых в скором времени вырвалась наружу.

Президент признал, что в августе 1993-го, как и в августе 1991-го, Россия переживает нелегкие времена, чреватые смертельными угрозами.

— Не будем приукрашивать, — сказал Ельцин, — откат сегодня еще возможен. Возможен реакционный переворот, который сделает напрасными все послеавгустовские усилия. Но я твердо верю, что и на этот раз Россия, ее граждане этого не допустят. Мы, как и многие народы, сумеем пройти через болезненные испытания переходного возраста…

Основная опасность, по убеждению Ельцина, исходит от Верховного Совета:

— Верховный Совет предпринимает колоссальные усилия, чтобы заблокировать конституционный процесс… Его охватила эйфория вседозволенности. Если не нравится та или иная телепередача, — меняется закон. Не нравится Совет Министров, — тут же следуют поправки в другой закон. Не нравится какой-то государственный деятель, — устраивается обструкция… Вывод один — деятельность парламента стала носить антинародный характер, она все более угрожает безопасности России. Она позорит страну перед всем миром, наносит удар за ударом по основам российского государства… Остается только сожалеть, что Дом Советов — «Белый дом», — у стен которого два года назад граждане России защищали свободу и демократию, стал сегодня оплотом реванша.

Особенно яростное сопротивление — и в 1992-м, и в 1993-м — парламентское большинство оказывает экономическим реформам:

— Давайте посмотрим правде в глаза. Правительство Гайдара проработало в относительно спокойных условиях какие-то три месяца — до VI съезда. Правительство Черномырдина не имело и этого. Мы плывем на другой берег, преодолевая бурное течение, волны, а нам кричат многочисленные благожелатели — не тем стилем плывете…

Оценка, конечно, совершенно правильная. Я бы только уточнил: Хасбулатов, Руцкой и их присные начали атаку на Гайдара не на VI съезде, не в апреле 1992 года, а уже в декабре 1991-го — январе 1992-го.

Вновь остановился Ельцин и на немыслимом бюджете, который принял ВС. Он отверг утверждения авторов астрономического дефицита, будто они «вынуждены были увеличить финансирование социальных расходов»: наоборот, вариант правительства предполагал более высокий — на 25 процентов — уровень финансового обеспечения социально-культурных мероприятий. А по расходам на оборону ситуация прямо противоположная… Все это обрекает рубль на резкое обесценивание.

И снова президент произносит слова, которые звучат как предвестие скорых, приближающихся событий:

— Мы вплотную подошли к вопросу о проведении парламентских выборов. Подчеркну, не к разгону Верховного Совета, не к устранению одной из ветвей власти, а к демократическим выборам в федеральный парламент, к его созданию…

На 27 августа было назначено повторное рассмотрение Верховным Советом закона об уточнениях бюджета, возвращенного Ельциным с его поправками. Накануне все та же «Российская газета» опубликовала статью Юрия Воронина «Правда о федеральном бюджете», из которой становилось ясно: ни на какие принципиальные уступки президенту депутаты идти не собираются.

На этот раз первый зам спикера уже не делил ответственность за огромный дефицит между правительством и парламентом, а целиком возлагал ее на правительство: дескать, первопричина всех бед в том, что «экономическая реформа по сценарию Международного валютного фонда» потерпела провал; соответственно, колоссальный бюджетный дефицит «отражает реальную картину провала».

Создавалось впечатление, что руководители ВС не столько озабочены самим бюджетом, сколько обуреваемы желанием в очередной раз представить правительственных реформаторов в образе извергов рода человеческого и раскрутить очередной виток конфронтации с президентом: всем ведь было ясно, что под таким бюджетом он свою подпись не поставит.

Как и ожидалось, ВС отклонил почти все поправки Ельцина к бюджету. Главная из них предусматривала сокращение предельного размера дефицита бюджета до 12 процентов ВВП. Депутаты снизили его лишь незначительно — до 22,1 процента (в их последнем варианте, напомню, было 22,6 процента).

Немалый гнев народных избранников вызвал лично Борис Федоров, выступавший с обоснованием президентских поправок в качестве представителя Ельцина. Молодой (в ту пору ему было тридцать пять) задиристый министр терпеливо объяснял депутатам азы рыночной экономики и в подтверждение своей позиции иронично цитировал научные труды парламентского спикера, посвященные экономике западных стран (в коей он, спикер, считался специалистом). Уязвленные откровенно непочтительным и насмешливым поведением министра финансов, депутаты обратились к Черномырдину с требованием уволить его…

Увольнения, естественно, не последовало.

2 сентября Хасбулатов выступил с очередным оправданием действий ВС на бюджетном фронте и обличением злодеев-реформаторов, опубликовав, опять-таки в «Российской газете», статью «Фрагмент политической экономии цинизма». Главная мысль в ней была все та же: какова экономика, таков и бюджет. Он обвинил правительство в том, что оно в своих расчетах, представляемых в Верховный Совет, «постоянно и сознательно» занижает доходы бюджета. «Все это крайне нечестные приемы!» — восклицал Хасбулатов. И снова по поводу безумного дефицита, утвержденного депутатами: «Этот бюджет отражает фактическое состояние экономики и тот тупик, в который ее завела совершенно непродуманная экономическая политика 1992–1993 годов».

Непутевому правительству Хасбулатов противопоставил Центробанк, который, по его словам, «глубже и основательнее занимается отработкой конкретных вопросов», главное же — проводит «сравнительно умеренно-жесткую денежно-кредитную политику». Замечательная формулировка, не правда ли, — «сравнительно умеренно-жесткая». Какую политику проводил в ту пору Геращенко, мы хорошо знаем. Куда уж «сравнительно умеренней»!

Наконец, самое забавное из обвинений, которое спикер адресовал правительственным реформаторам, звучало так: возражая против безудержной выдачи Центробанком так называемых технических кредитов странам СНГ, они, дескать, «дискредитируют панславянскую идею».