Фавориты Фортуны - Колин Маккалоу

— На рассвете он вернется, — бодро сказал Поросенок, пришедший навестить Помпея.

— Он уйдет, — ответил Помпей. — Бой был неудачным для него, но еще хуже пострадал Перперна.

— Он вернется, Гней Помпей. Я знаю его.

О, эта боль! О, какое нахальство! Несносный Поросенок знает его!

И он оказался прав, конечно. Утром Серторий вернулся с твердым намерением победить. На этот раз он исправил свою ошибку и сконцентрировал силы на Метелле Пие, чей лагерь он атаковал, как только рассвело. Но «старикашка» уже готов был его встретить. В свой лагерь он также поместил Помпея и его армию и нанес Серторию поражение. Помолодевший и похудевший за эти дни, Метелл Пий преследовал Сертория до Сагунта, а Помпея на носилках вернули в его палатку.

Но этот победный бой принес Помпею личное горе. Гай Меммий — шурин, друг, квестор — был убит. Первый из легатов Помпея.

Пока Помпей плакал, забившись в угол повозки, запряженной мулом, Метелл Пий приказал идти маршем на север, оставив Сертория и Перперну делать что им заблагорассудится (что должно было, вероятно, сказаться на жителях Сагунта). Они останутся там недолго, в этом Метелл Пий был уверен. Сагунт едва мог прокормиться сам, не то что прокормить целую армию.

В конце секстилия две римские армии достигли Ибера и обнаружили, что урожай уже убран в зернохранилища неприступных крепостей Сертория, а земля сожжена и превращена в черную пустыню. Серторий не задержался в Сагунте. Он перехитрил их и первым дошел до Ибера, чтобы отомстить, опустошив все вокруг.

Эмпории и земли индигетов находились не в лучшем состоянии. Две зимы оккупации Помпея сделали кошельки жителей толстыми, но урожай их был тощим.

— Я пошлю квестора Гая Урбиния в Дальнюю Испанию набрать войско, чтобы обезопасить мои земли, — сказал Поросенок. — Но если мы хотим сломать хребет Серторию, тогда весной я должен быть рядом с тобой. Как мы и предполагали, я отправлюсь в Нарбонскую Галлию.

— Там тоже плохой урожай!

— Правильно. Но у них не стояла армия несколько лет кряду, поэтому для меня найдется достаточно продовольствия. — Метелл Пий нахмурился. — Меня больше беспокоит, что собираешься делать ты. Не думаю, что здесь будет достаточно воды для твоих людей. И если ты не сможешь прокормить их зимой, они очень ослабеют.

— Я пойду к верховью Дурия, — спокойно отозвался Помпей.

— О боги!

— Это значительно западнее городов Сертория, поэтому будет легче взять местные крепости. Весь Ибер принадлежит Серторию. А Дурий — нет. Немногочисленные испанские аборигены, которым я доверяю, сообщают мне, что та местность не такая гористая и холод там не такой губительный, как ближе к Пиренеям.

— В том районе живут ваккеи, а они воинственное племя.

— Скажи, а какое испанское племя не воинственное? — устало спросил Помпей, подвинув больную ногу.

Поросенок задумчиво кивнул:

— Ты знаешь, Помпей, чем больше я думаю об этом, тем больше это мне нравится. Ступай туда! Только обязательно выйди в путь до того, как зима затруднит переход через бассейн верхнего Ибера.

— Не беспокойся, я опережу зиму. Но сначала мне нужно написать письмо.

— В Рим, Сенату?

— Ты прав, Пий. В Рим, Сенату.

Встретились глаза — мудрые карие и голубые, ставшие за эти дни строже.

— Позволишь ли ты мне написать и от твоего имени?

— Конечно, — ответил Метелл Пий.

— Ты уверен, что не предпочитаешь написать сам?

— Нет. Лучше, если письмо напишешь ты. Это ты получил специальное назначение от ожиревших от сидения экспертов. А я лишь обычный старый губернатор, вынужденный участвовать в войне. Они не обратят на меня внимания. Они очень хорошо знают, что я — один из стариков, сопровождавших армию. А тебя они не знают, Магн. И может быть, не совсем тебе доверяют. Ты — не один из них. Напиши им! И напугай их как следует, Магн!

— Не беспокойся, напугаю.

Поросенок поднялся.

— Итак, завтра утром я отправляюсь в Нарбон. Каждый лишний день, что я пробуду здесь, означает меньше провизии для твоих людей.

— Хотя бы проверь и откорректируй мой стиль! Варрон всегда так делал.

— Нет, только не я! — смеясь, возразил Поросенок. — Они знают мой стиль. Покажи им что-то, чего они никогда не видели.

И Помпей показал им нечто, чего они никогда не видели прежде.

Сенату и народу Рима.

Я пишу это письмо из Эмпории в ноны октября, в консульство Луция Октавия и Гая Аврелия Котты. В иды октября я начинаю марш по течению реки Ибер к реке Дурий, к месту, где она сливается с рекой Пизорака и где расположен город Септиманка на плодородной возвышенности. Там я надеюсь перезимовать с моими людьми. Там им будет удобно и сытно. К счастью, у меня уже не столько людей, сколько было два года назад, когда я прибыл в Эмпории. У меня осталось четыре легиона, в каждом меньше четырех тысяч человек, и у меня больше нет кавалерии.

Почему я вынужден идти с четырнадцатью тысячами пятьсот миль через враждебную страну, чтобы устроить их на зиму? Потому что в Восточной Испании нет продовольствия. Вот почему. И еще. Почему я не закупал провизию в Галлии или Италийской Галлии, если ветры в это время года благоприятствуют? Потому что у меня нет денег. Нет денег на пищу для солдат и нет денег на корабли. Вот почему. У меня нет выбора. Я вынужден отбирать продовольствие у испанских племен, которые, я надеюсь, окажутся достаточно слабыми и позволят ограбить себя четырнадцати тысячам голодных римлян. Пришлось идти очень далеко, чтобы найти слабые племена. На Ибере еды найти нельзя, не взяв одну из крепостей Сертория, а я не в таком положении, чтобы сделать это. Сколько времени понадобилось Риму, чтобы покорить Нумантию? А Нумантия — это курятник по сравнению с Калагуром или Клунией. К тому же Нумантией не командовал римлянин.

Вы знаете из моих сообщений, что я не провел и двух лет в сражениях, но мой коллега Квинт Цецилий Метелл Пий, великий понтифик, действовал более успешно. Квинт Серторий имеет некоторое преимущество. Это его страна. Он знает ее, он знает людей, Я не знаю. Я очень старался. Я не верю, что кто-нибудь другой мог сделать лучше. Моему коллеге Пию понадобилось пробыть в Испании три года, прежде чем одержать свою первую победу. Я, по крайней мере, уже на второй год принимал участие в двух успешных сражениях. Это случилось, когда мой коллега Пий и я соединили наши силы и побили Сертория на реке Сукрон. И еще у Сагунта.

Мой коллега Пий и я считаем, что мы победим. Это не просто слова. Мы непременно победим. Но чтобы победить, нам нужна помощь из дома. Больше легионов. Деньги. Я не говорю: «пришлите нам еще денег», потому что я вообще не получал никаких денег. И не думаю, что мой коллега Пий получал какие-либо средства сверх стипендии на первый год его губернаторства. Да, я слышу: «Одержите несколько побед, разграбьте несколько городов — и вот вам деньги». Нет, Испания не такова. В Испании денег нет. Лучшее, на что мы можем надеяться, когда берем город, — это немного пищи. Денег нет. Если вам трудно это прочесть, я повторю: ДЕНЕГ НЕТ. Когда вы посылали меня сюда, вы дали мне шесть легионов, полторы тысячи всадников и средства, чтобы платить солдатам в течение полугода и добывать продовольствие. Через полгода мой сундук опустел. Это случилось полтора года назад. Денег больше нет. И солдат тоже.

Вы знаете — я знаю, что вы знаете, потому что мой коллега Пий и я писали об этом в наших донесениях, — что Квинт Серторий заключил соглашение с понтийским царем Митридатом. Он согласился подтвердить права царя Митридата на все его завоевания. А когда Серторий станет диктатором Рима, он позволит Понту завоевывать новые земли. Это говорит о том, что Квинт Серторий не собирается останавливаться на титуле царя Испании. Он намерен сделаться и царем Рима. И не имеет значения, какой титул он вздумает присвоить. Существует только два человека, которые могут остановить его. Мой коллега Пий и я. Мы уже здесь, на месте. У нас есть шанс остановить его. Но мы не сможем остановить его теми силами, которыми располагаем сейчас. В его распоряжении все людские ресурсы Испании. К тому же Серторий обладает римским умением превращать испанских дикарей в хороших римских легионеров. Не будь у него такого умения, его можно было бы остановить еще много лет назад. Но он все еще здесь и все еще набирает себе дикарей и тренирует их. Мой коллега Пий и я не можем вербовать солдат в Испании. Никто в здравом уме не присоединится к нашим армиям. Мы не можем заплатить нашим людям. Мы не можем даже накормить их досыта. Боги свидетели, здесь нет трофеев, которые мы могли бы разделить.

Я в состоянии побить Сертория. Если я не сумею сделать этого другим способом, пусть я буду той каплей, что точит самый прочный камень, превращая его в полую скорлупу, которую ребенок сможет разбить своим игрушечным молоточком. Мой коллега Пий такого же мнения. Но я не смогу уничтожить Сертория, если мне не пришлют еще солдат, еще кавалерии и еще денег. Моим солдатам не платили уже полтора года. Я задолжал и мертвым, и живым. Я привез с собой много личных средств, но все их потратил, покупая продовольствие.