Киты по штирборту. Трилогия - Антон Витальевич Демченко

их применении в артприборах в частности. Но «Мурена» — не обычный дирижабль, и очень многие рунескрипты здесь я писал сам, а значит, детали артприборов нестандартны и не подлежат замене на обычные. И разбираться тебе в них придется долго и упорно. Это понятно?

— Так точно… капитан, — уже не так радостно, но все же вполне довольным тоном проговорил Ярик. Я кивнул и повернулся к медленно бледнеющей Хельге:

— А ты чего кричала?

— Ничего, — буркнула та. Жаль… после сегодняшнего ей было бы совсем не плохо спустить пар в нашей обычной перепалке. Но нет так нет… эх, жаль Гюрятинича. Сестрицу-то я раздраконил, она, конечно, чуть успокоилась, но ведь рвануть может в любую секунду, и достанется теперь, скорее всего, ее жениху. Ну и ладно. Я капитану «Феникса» посочувствовал? Посочувствовал. А дальше — его проблемы. Пусть сам с невестой разбирается…

— Ну и ладушки. Да, чуть не забыл! — Я хлопнул себя ладонью по лбу и, выбравшись из кресла, принял горделивую позу и надул щеки, как тот же Гюрятинич в день выдачи жалованья. Хельга с Ярославом недоуменно посмотрели на этот театр, переглянулись и… — Экипаж, благодарю за хорошую работу. Рейс завершен, нижним чинам и офицерам разрешаю сход на берег.

— Паяц, — устало вздохнула сестрица, сразу догадавшись, кого я пытался изобразить.

— И? Где «ура капитану» и топот ног, несущих экипаж к выходу? — поинтересовался я, пропуская мимо ушей замечание Хельги. — Хозяева нас уже заждались.

Я оказался прав. Стоило нам спуститься по штормтрапу на бетон эллинга, как рядом оказался капитан «Феникса». Обменявшись со мной приветственным кивком, он беспокойным взглядом обшарил фигурку Хельги и, лишь убедившись, что та в порядке, не стесняясь присутствия посторонних, обнял невесту. И куда только подевался весь официоз и холодность капитана «Феникса»?

Впрочем, Владимир Игоревич не стал затягивать с романтикой, так что уже через несколько минут мы покинули эллинг и, с удобством разместившись в шикарном, скрипящем кожаными сиденьями широких диванов салоне «бенца», отделанном красным деревом, «поплыли» над укатанной каким-то колесным транспортом грунтовкой в сторону загородной усадьбы Гюрятиничей. К раскинувшемуся на явно искусственном холме огромному каменному дому мы подъехали, когда над нашими головами уже вовсю переливался по-летнему яркий звездный ковер, а воздух наполнили ночные запахи и звуки. В отличие от многих и многих городских домов известных новгородских фамилий, загородная усадьба Гюрятиничей ничем не напоминала традиционные белокаменные подворья. Архитектурно она скорее была похожа на недоброй памяти основное здание Ладожского университета. Высокие крыши, стрельчатые арки окон и контрфорсы… высокая готика, одним словом. Не удивлюсь, если автором этого творения был тот же человек, что проектировал университет. Тем более что, как мне помнится из истории Новгорода, король Арагона так и не дождался возвращения своего зодчего…

Знакомство с отцом Владимира Игоревича и соответственно главой дома Гюрятиничей было отложено до ужина, отказываться от которого не стал даже Ярик, срубавший за столом в кают-компании «Мурены» бо́льшую часть «приготовленных» им самим блюд. Ну, вообще-то Хельга уже была знакома с будущим свекром, а Ярика никто особо и не спрашивал, так что предупреждение Владимира Игоревича было адресовано прежде всего мне… Тоже верно. Хоть я в семье Завидичей и сбоку припека, так сказать, но все-таки ношу ту же фамилию, а значит, после свадьбы Хельги стану родственникам и Гюрятиничам. Где-то… как-то… М-да. Надеюсь, мы не будем целый вечер болтать ни о чем и ловить в словах собеседника вторые и третьи смыслы.

Мои размышления были прерваны репликой сестрицы, уже настропалившейся растрясти жениха на обещанное сопровождение к тетушке Елене. И вот тут Владимир Игоревич выкинул финт, за который я готов был ему аплодировать. И глазом не моргнув, он заявил, что уже отправил своих людей, чтобы пригласить уважаемую госпожу Зимину в гости. Откуда ему известен адрес? Так ведь Мирон Куприянович не раз доверял ему доставить уважаемую Елену Ильиничну домой… Беспокойство? Отчего же? И Владимиру, и его отцу будет приятно оказать гостеприимство будущим родичам.

Началось… я невольно скривился. Опять намеки-экивоки… Как будто нельзя сказать прямо — дескать, так и так, раз уж выдалась оказия, пусть и такая печальная, было бы неплохо посмотреть на весь комплект приобретаемой родни. Ну да, может быть, на ужине все будет проще, а?

Удивительно, но факт. Высокий сухопарый пожилой мужчина, представившийся нам как глава семьи Гюрятиничей, Игорь Стоянович сразу задал за ужином совершенно неформальный тон беседы. Очевидно, мои молитвы были услышаны. Никаких завуалированных допросов и намеков, просто ужин. Немного напрягали беспокойные, скорее даже откровенно боязливые взгляды, которыми одаривала племянника тетушка Елена, — да, в рассказе о событиях этого долгого дня пришлось умолчать о возможных причинах происшедшего, тем более что я и сам в них пока не разобрался. В остальном же вышел тихий ужин, после которого Ярик увлек свою тетушку в выделенную ему комнату, очевидно, чтобы раскрасить мое повествование яркими цветами своей фантазии, а Владимир Игоревич увел Хельгу на прогулку в сад, настояв на том, чтобы дать тетушке Елене время убедиться в целости ее племянника. Тем более что сразу по приезде в имение сделать ей это не удалось. А вот я остался наедине с Игорем Стояновичем и, заглянув в его водянистые, выцветшие от старости глаза, тяжело вздохнул. Не во время ужина, так после…

— Лука! Подай в библиотеку коньяку… и прохладительные для нашего гостя, — повернув голову в сторону отирающегося у дверей слуги, обронил Гюрятинич и, поднявшись из-за стола, сделал приглашающий жест: — Прошу, Кирилл. Поговорим о делах в спокойной обстановке.

— Согласен, Игорь Стоянович, — кивнул я и двинулся вслед за хозяином дома. Отказаться, сославшись на позднее время и усталость? Зачем? Семья Гюрятиничей торговый партнер наших мастерских и вложила в производство кое-каких приборов немалые средства, так что беседовать о сложившейся ситуации придется рано или поздно. Так почему бы и не сейчас?

— И что ты думаешь о наших гостях, сын? — Игорь Стоянович поежился и, поправив сползший плед, уставился на сидящего в кресле напротив задумчивого капитана «Феникса», греющего в ладони бокал с коньяком. Часы громко пробили два часа ночи, и Владимир вздрогнул.

— Нужно им помочь, — вынырнув из своих размышлений, тихо, но уверенно произнес тот.

— Вот как? — Старик приподнял седую бровь. Бескровные бледные губы чуть изогнулись, а во взгляде мелькнуло любопытство. — А есть в чем?

— Есть, — кивнул сын и, подумав, добавил: — И даже есть чем.

— Ну, положим, пустить невесте пыль в глаза и поддержать ее родственников — дело хорошее, — медленно проговорил старший Гюрятинич. — Главное, не переборщить и не навлечь неприятности на свою семью.