Разрушитель судеб - Виктория Авеярд

осталось пространство, равное длине меча. Эндри задался вопросом, как быстро сможет обнажить собственный клинок и оттолкнуть Корэйн в сторону – в безопасность.

– Я наслушалась твоих остроумных речей на заседаниях совета, Эндри Трелланд, – сказала Изибель. – Как бы ты ни старался потянуть время, я не пойду у тебя на поводу.

Тело Эндри под доспехами пронзила дрожь.

– Проклятие, – услышал он свой голос будто бы со стороны.

Древний клинок Айоны, обагренный кровью Домакриана, взмыл в воздух. Его острие замерло на уровне головы Эндри, и с этого ракурса оно казалось ему смертельно опасной вспышкой света.

– Встань на колени, смертный, – приказала Изибель.

Эндри лишь выпрямил спину и оттолкнул Корэйн в сторону, подальше от опасности.

– Никогда, – произнес он и отступил назад, раздавив подошвой сапог несколько роз. Он сделал еще несколько уверенных шагов и оказался рядом с тем местом, где лежал Чарли.

К своему облегчению, Эндри заметил, что грудь падшего жреца едва заметно поднимается и опускается.

Несмотря на презрение, которое Изибель испытывала к людям, она все же прибегла к присущей смертным реакции – закатила серые глаза.

– Пусть будет так, – выдохнула она.

Древняя помчалась к Эндри со скоростью молнии. Она толкнула Корэйн на землю, а потом этим же движением схватила оруженосца за шею, заставив его встать на колени. Пальцы правительницы вжимались в его кожу, оставляя синяки. Потом она поднесла к его горлу меч. Все это случилось за одно мгновение. Эндри понял, что обречен, только когда почувствовал на шее холод металла.

Он приготовился к тому, что сейчас Изибель перережет ему горло.

Но она удерживала его между жизнью и смертью, не отводя меч.

– На колени, – хрипло произнесла она ему на ухо.

Корэйн перевернулась на спину и, упершись на локти, немного приподнялась. По ее грязному лицу катились слезы. Эндри страшно хотелось стереть их, почувствовать кожу на ее щеке. Ему хотелось прикоснуться к ней в последний раз, прежде чем они разлучатся навсегда.

– Эндри, – только и смогла сказать Корэйн, не осмелившись сдвинуться ни на дюйм. – Эндри, прости меня.

Он встретился с ней взглядами. «Если я умру, глядя на нее, значит, так тому и быть».

– Тебе не за что просить прощения, – искренне прошептал он.

– Итак, – снова заговорила Изибель, не отрывая меча от горла Эндри. – Сделай то, для чего ты была предназначена, Корэйн ан-Амарат. – Уголок губ Древней приподнялся в жестоком подобии улыбки. – Или он умрет у тебя на глазах.

Корэйн сдержала еще один всхлип. Алые бутоны продолжали распускаться вокруг нее, словно насмехаясь над происходящим. Дрожа всем телом, Корэйн поднялась на ноги. Веретенный клинок все еще висел у нее за спиной. Драгоценные камни на его рукояти переливались, будто подмигивая всем присутствующим.

– Я не стану этого делать, – проговорила она, хотя ее голос дрожал.

– Беги, Корэйн, – произнес Домакриан, лежа на груди Сорасы, которая продолжала зажимать руками его рану. – Тебе нужно убегать отсюда!

– Глупый совет от глупой душонки, – сказала Изибель, сильнее сжимая шею Эндри. Он осторожно сглотнул, и его горло дернулось чуть ниже того места, к которому прикасалась смертоносная сталь. – Омой меч кровью, Корэйн. И покорись своей судьбе.

– Не делай этого, – ровным тоном произнес Эндри, понимая, что стоит на краю пропасти. Он знал, что именно ждет его на дне.

Все они замерли в жутком равновесии, где одна сторона противостояла другой. Корэйн давали лишь иллюзию выбора. Изибель могла заставить ее сорвать Веретено. Она могла убить их прямо здесь и сейчас и отдать меч Таристану. Все прекрасно это понимали. Изибель просто-напросто устроила для них бессмысленную пытку.

Корэйн опустила темные глаза на землю, и по ее щеке скатилась еще одна слеза. К ужасу Эндри, она подняла руку и потянулась к ножнам за спиной.

– Не делай этого, – повторил он, но на этот раз более мягким голосом.

Его слова заглушил лязг металла, когда Веретенный клинок вырвался на свободу. На лезвии отразились отблески факела и пятна роз. Ярко засияли аметисты и рубины, украшавшие эфес.

В центре сада, в самом сердце распустившихся роз, что-то заблестело. Нечто тонкое, почти невидимое и напоминавшее невероятной красоты золотую нить.

С губ Изибель сорвался тихий вздох удовлетворения.

Корэйн согнулась пополам от боли. На ее лице было написано ни с чем не сравнимое страдание.

Эндри выругался сквозь стиснутые зубы, пытаясь оттолкнуть от себя правительницу Айоны. Это было все равно что биться о каменную стену. Она не сдвинулась ни на дюйм.

– Корэйн, – позвал Эндри прерывающимся голосом.

Но Корэйн не остановилась, даже не посмотрела на него. Она не отводила глаз от меча и своей ладони. Наконец она поднесла руку к лезвию и рассекла кожу, на которой тут же выступила кровь. Кровь Древнего Кора.

Дрожа всем телом, Корэйн протянула меч Изибель, словно предлагая ей взять клинок в руки.

Древняя правительница, недоуменно прищурившись, посмотрела на нее.

– Вот ваш ключ, – резким голосом произнесла Корэйн. – Если хотите открыть Веретено, делайте это сами.

Стоявший на коленях Эндри уже приготовился к тому, что Изибель возьмет этот жуткий приз и положит конец миру. Но она не шевелилась и по-прежнему прижимала меч к его шее. Она даже ни разу не моргнула.

Ее нерешительность походила на пытку.

Ледяной смех Корэйн огласил розовый сад.

– Вы подвели всех нас к краю пропасти, но не можете сделать последний крошечный шаг. – Ее холодный голос сочился осуждением. – Вы трусиха.

Изибель промолчала, стиснув зубы.

В коридоре, отделенном от сада несколькими арочными сводами, послышалось эхо шагов, и Корэйн застыла на месте. Дом, лежащий на груди Сорасы, тихо зарычал: он услышал то, чего Эндри не мог различить.

– Значит, вот как все закончится.

Язвительный голос, столь ненавистный Эндри, словно обжег его изнутри. Если бы он уже не стоял на коленях, то наверняка бы повалился на землю.

В одном из арочных сводов показался Таристан из Древнего Кора. Он остановился, разглядывая розарий. Он выглядел точно таким же, каким Эндри запомнил его еще из Джидаштерна: растрепанным и заляпанным кровью. Его глаза напоминали два колодца, полных неутолимого голода. Когда Таристан обвел взглядом сад, Эндри помимо воли поежился от страха. «Нет, сейчас он выглядит хуже, чем в моих воспоминаниях», – подумал он. Таристан был усталым. На его пальцах, сжимавших ничем не примечательный меч, виднелись синяки и кровоточащие порезы. По шее расходились выпуклые белые вены. Казалось, он гниет изнутри. Возможно, все так оно и было.

Рядом с ним, сгорбившись, стоял красный маг. При взгляде на него у Эндри сжался желудок. Из глаз Ронина – точнее из того, что от них осталось, – текли кровавые слезы.