Безрассудная Джилл. Несокрушимый Арчи. Любовь со взломом - Пэлем Грэнвилл Вудхауз

— Босс, а что это за фраер? Вроде тот, с кем вы вчера были?

— Он самый. Сегодня мы поедем с ним в деревню, Штырь, так что приготовься.

— Чего-чего, босс?

— Он пригласил нас в свой загородный дом, и мы отправляемся туда.

— Чего? Нас обоих?

— Да. Я сказал ему, что ты мой слуга. Надеюсь, ты не обидишься.

— Не-а. Чего тут обижаться, босс?

— И то верно. Ну, за сборы. Мы должны быть на вокзале в четверть третьего.

— Само собой.

— И, Штырь…

— Что, босс?

— Ты приобрел другую одежду, кроме этой?

— Не-а. Один шикарный костюмчик — и лады. Зачем мне больше-то?

— Я одобряю твою спартанскую простоту, — сказал Джимми, — однако на тебе городской костюм, идеальный для Гайд-парка или раута у маркизы, но по самой своей сути столичный. Для деревни тебе требуется нечто совсем иное, что-то неяркое и неброское. Мы сейчас же этим займемся, и я помогу тебе выбрать.

— А энтот в деревне не годится?

— Ни в какую, Штырь. Он ошарашит сельский ум. В Англии к таким вещам относятся строго.

— Ну и дураки, — сказал загнанный в тупик верный последователь Красавчика Бруммеля[21].

— И еще одно, Штырь. Я знаю, ты извинишь мне это упоминание. Пока мы будем гостить в замке Дривер, ты будешь пребывать в близком соседстве со столовым серебром и еще всякой всячиной. Так нельзя ли попросить тебя подавить профессиональные инстинкты? Я уже об этом упоминал в общем плане, но это конкретный случай.

— Дык мне сложа руки сидеть? — осведомился Штырь.

— Ни даже ложечки из солонки, — сказал Джимми неумолимо. — Ну а теперь свистнем такси и поедем тебя одеть.

В сопровождении Штыря, который теперь выглядел почти респектабельным в костюме из синей саржи (прямо с плечиков), Джимми вышел на паддингтонский перрон, имея в запасе четверть часа. Лорд Дривер появился десять минут спустя. Рядом с ним шел человек, на вид — ровесник Джимми, высокий и худой, с холодными глазами и крепко сжатыми узкими губами. Костюм сидел на нем так, как костюмы сидят на одном мужчине из тысячи, и был наиболее привлекательной его частью. Его внешность наводила на мысль, что еда не идет ему на пользу, а размышления — еще меньше. И он преимущественно молчал.

То был высокородный Луис Харгейт. Лорд Дривер представил их друг другу, но у Джимми, пока они обменивались рукопожатием, возникло ощущение, что этого человека он уже встречал — однако где и при каких обстоятельствах, он вспомнить не сумел. Харгейт словно увидел его впервые, а потому Джимми промолчал. Человек, много странствующий, часто видит лица, которые позднее всплывают в его памяти абсолютно вне фона. Он мог всего лишь пройти мимо друга лорда Дривера на той или иной улице. Тем не менее Джимми казалось, что Харгейт фигурировал в неком эпизоде, тогда имевшем немалую важность.

А вот что это был за эпизод, он прочно забыл. И тут же выкинул из головы. Ради него не стоило напрягать память.

Разумные чаевые обеспечили им отдельное купе. Харгейт прочел вечернюю газету и уснул в дальнем углу. Джимми и лорд Дривер, сидя друг против друга, беседовали о том о сем.

В Ридинге лорд Дривер перешел на более личные темы. Джимми принадлежал к тем людям, чей вид располагает к откровенности. Его сиятельство для начала облегчил душу за счет фактов, касающихся его семьи.

— Вы, случайно, не знакомы с моим дядей Томасом? — осведомился он. — «Магазины Башли» вам известны? Так он — Башли. Теперь это компания, но он по-прежнему там заправляет. И женился на моей тетке. В Дривере вы с ним познакомитесь.

Джимми сказал, что будет в восторге.

— Спорю, не будете, — сказал последний потомок рода Дриверов с подкупающей откровенностью. — Он жуткий типус — самый предел. Всегда квохчет вокруг, будто клуша. Жутко со мной обращается, уж поверьте. Послушайте, вам я все могу сказать, мы ведь друзья. Так он намертво стоит на том, чтобы я женился на богатой девушке.

— Ну, это звучит вполне нормально. Бывают мании и похуже. На какой-нибудь конкретной богатой девушке?

— Какая-нибудь все время возникает. То на ту меня науськает, то на эту. И очень даже неплохие девушки, некоторые из них, да только я-то хочу жениться на совсем другой — на той, с которой вы меня видели в «Савое».

— Так почему не сказать об этом дяде?

— С ним бы родимчик приключился. У нее за душой ни пенни. И у меня тоже, если не считать той мелочи, которую я получаю от него. Разумеется, это строго между нами.

— Разумеется.

— Я знаю, все воображают, будто к титулу прилагаются деньги, а их нет, ни гроша. Когда моя тетя Джулия бракосочетнулась с сэром Томасом, вся эта жуткая показуха была заложена-перезаложена. Так что сами понимаете.

— А вы никогда не думали о том, чтобы самому заработать? — спросил Джимми.

— Зарабатывать самому? — раздумчиво повторил лорд Дривер. — Знаете, я бы не прочь зарабатывать, но, черт меня подери, я же понятия не имею, чем и как. Ведь теперь от типуса требуется жутко специализированное образование и так далее. Но скажу вам вот что: от дипломатической службы я бы не отказался. На днях пойду напролом и попрошу у дяди необходимые деньги. По-моему, у меня получилось бы совсем не плохо. Я ведь по временам бываю на редкость сообразительным. Это многие типчики говорили.

Он скромно прокашлялся и продолжал:

— И дело не в одном дяде Томасе, имеется еще тетя Джулия. Она самый предел, еще почище его. Помню, когда я был ребенком, она на меня все время наседала. И сейчас тоже наседает. Погодите, вот увидите ее и сразу поймете. Из тех бабищ, которые смотрят на тебя так, будто руки у тебя помидорного цвета и величиной с баранью ногу, если вы меня понимаете. А говорит — будто зубами тебя грызет. Жуть!

Облегчив душу этой критикой, его сиятельство зевнул, откинулся на спинку и тут же уснул.

Примерно час спустя поезд, который уже некоторое время перестал соблюдать суровое достоинство, останавливался подряд на всех станциях, даже не имеющих ни малейшей важности, и вообще проявлял тенденцию тянуть время, взял и снова остановился. Указатель с надписью «ДРИВЕР» большими буквами свидетельствовал, что они достигли цели своего пути.

Начальник станции поставил лорда Дривера в известность, что миледи приехала на автомобиле встретить поезд и ждет на шоссе.

Челюсть лорда Дривера отвисла.

— О Господи! — сказал он. — Наверное, она приехала забрать дневную почту, и, значит, в малолитражке места хватит только двоим из нас. Забыл протелеграфировать