За чудесным зерном - З. Валентин

Через пять минут растерзанная Васькина гармонь лежала среди обломков мебели, на площадке перед дверью валялась серая примятая кепка, а клочья клешей болтались на всех острых углах вплоть до самых ворот.

А по улице, в сопровождении гогочущей толпы, Марья Егоровна волокла в милицию обалделого, почти несопротивляющегося Васеньку.

Когда через четверть часа агент угрозыска переступил порог комнаты и взглянул на разгром, на следы Васенькиного избиения, он с уважением сказал:

— Ну и ручки у вас, гражданочка!

И вошел, осторожно ступая через опрокинутую и поломанную мебель.

— Ну, а где же труп?

Но Марья Егоровна стояла с раскрытым ртом: трупа не было. Правда, осталась корзина. Она лежала на боку, и из нее медленно вытекал густой и зловещий красный сок.

Агент угрозыска наклонился, осторожно дотронулся до алого сока, понюхал свой палец и, слегка улыбнувшись, облизнул его.

— Вишневое варенье, — сообщил он громоздившейся за дверью толпе.

И уже строго и сухо обратился к ошеломленной Марье Егоровне:

— Ваша фамилия, гражданка? Имя? Род занятий?..

Глава XII

Если тронешь насекомое, оно притворится мертвым. Это инстинкт.

Как мертвый лежал и Витя.

Перед этим его волочили вниз головой по лестнице, и он с испугом принял обливавший его вишневый сироп за свою кровь.

Витя смутно понимал, что попал в бандитский притон, и когда Марья Егоровна вместе с Васенькой исчезла за дверью, он решил удрать и выскочил из корзины.

Где-то капала вода. Витя выглянул за дверь — там была кухня. Мальчик вымылся под краном, затер мокрой тряпкой варенье на своем платье и огляделся, соображая, как бы половчее улизнуть. На цыпочках зашел он снова в комнату и увидел в углу знакомый кожаный чемодан. Он вспомнил, что профессор спрятал туда бумаги и деньги.

Витя выглянул на лестницу. Пусто. Все соседи побежали вслед за Марьей Егоровной и ее пленником. Но было слышно, как во дворе гудела толпа.

«Ох, задержат, — подумал Витя. — С тобой не удрать, — обратился он к чемодану. — Как же открыть тебя без ключа? Жаль мне тебя, а придется тебя взрезать».

Витя вынул из кармана нож и быстро распорол чемодан. Еще минута, и пакет с деньгами и документами перекочевал в его карман.

Витя благополучно спустился с лестницы, протиснулся сквозь толпу и быстро скрылся за воротами.

Ему чудилось, что за ним погоня, и он сворачивал из улицы в улицу, из переулка в переулок, пока, запыхавшись, не прислонился к какой-то стене. Была уже ночь.

До утра просидел Витя, забившись между двумя грязными домишками, без сна, в размышлениях о том, как найти профессора и Костю.

«Поищу по гостиницам», — решил Витя.

Утром он отправился на розыски.

В этот день милиция спозаранку уведомила профессора о том, что ею вещи найдены в доме по Болотной улице.

Клавдий Петрович прямо, как был, в ночных туфлях помчался туда. Но в истерзанном чемодане, кроме своих рубашек и костюма, профессор ничего не нашел.

Клавдий Петрович ясно припомнил, как он при мальчиках укладывал в чемодан сверток с деньгами. Профессор ни в чем не упрекнул Костю, не сказал ничего об его товарище, но как будто на десять лет постарел.

«По его вине экспедиция, — удрученно думал он, — оказалась в безвыходном положении», — и эта мысль угнетала старика.

Молча вернулся Клавдий Петрович с Костей из милиции, молча стал неловкими руками рассовывать вещи из погибшего чемодана по остальным сундукам.

Костя загрустил. Наконец он не выдержал молчания и дотронулся до руки Клавдия Петровича..

— Пожалуйста, не думайте скверно о Витьке… Он не мог, уверяю вас, он не мог украсть общественные деньги!

— Я верю тебе, мой мальчик, — вздохнул профессор, — но мне очень тяжело.

И, видя, что Костя мучается, прибавил ласково:

— Ну, ничего не поделаешь, пойдем завтракать.

Костя заботливо осмотрел профессора.

— Клавдий Петрович, вы туфли ночные снимите. Где ваши ботинки?

Ботинки с раннего утра стояли вычищенные в коридоре за дверью. Костя принес их. Клавдий Петрович сунул ногу в ботинок, — нога не влезала. Профессор попробовал натянуть второй ботинок, но и эта попытка была неудачной.

— Какой дурак набил мои башмаки бумагой? — с сердцем сказал Клавдий Петрович.

— Что такое? — произнес он с изумлением, вытаскивая из ботинок деньги и документы.

Костя стремглав бросился в коридор и нос к носу столкнулся с пропавшим товарищем.

Лицо Вити сияло. Подложив деньги в ботинки, мальчик поступил как настоящий герой самого заправского приключенческого романа.

— Сумасшедший! — тряс его Костя. — А вдруг сперли бы опять!

— Я из-за угла глядел!

Завтракать пошли втроем. Ребята ели и болтали, болтали и ели. Через десять минут Клавдий Петрович узнал и о Витиных приключениях, и о чудесном зерне, и о Халиме.

Только в одном не сознались ребята — не рассказали, откуда они: боялись, что Клавдий Петрович отправит их обратно. Но профессор покусывал жиденькую бородку и одобрительно помаргивал сквозь выпуклые стекла очков.

— Ну, ладно, — сказал он под конец, — похлопочу. Может быть, оба поедете.

Глава XIII

Тяжелый «Восток» нырял на зеленых волнах Каспия. Сначала носом вверх пароход взбирался на гребень волны, потом носом вниз летел по склону водяного холма, а корма вздымалась и глядела в небо.

Каспийское море ревниво сторожило путь в Азию, не хуже сказочного дракона. Почти все пассажиры лежали вповалку, измученные качкой. Немногие счастливцы любовались зелеными кипящими волнами и ярким блеском неба.

Костя всю дорогу был болен. Профессор тихо стонал на койке. А Витя, балансируя на палубе, с жадностью старался уловить вдали смутный очерк азиатского берега. Но когда впереди затемнелась долгожданная полоска земли, он с сожалением взглянул на сердитое взлохмаченное море.

Желтые, измученные пассажиры выползли на пристань. Костя с нежностью глядел на неподвижную старую землю. Правда, и теперь ноги его тряслись и как бы разъезжались, но с каждой минутой становилось легче.

— Клавдий Петрович, — с упреком обратился он к зеленому, как антоновское яблоко, профессору. — Зачем вы решили ехать морем? Ведь и вас укачало до полусмерти.

— Да, — смущенно сознался Клавдий Петрович, — теперь я припоминаю, что на море меня всегда укачивало. Нужно записать, чтоб не забыть в следующий раз.

Наши путешественники перебрались с вещами на вокзал. Отсюда открывался прекрасный вид на Каспийское море, но Клавдий Петрович уселся так, чтобы не видеть беспокойных волн. Мальчики ушли гулять по городу. Но Красноводск им показался неинтересным. Тихо, глухо. Нет ни исторических памятников, ни садов, ни фабрик.