Закон блатного мира - Михаил Серегин

Однако вскоре удача изменила блатному. Дело в том, что ближе к городу лучше становилась дорога. Если у моря она вообще не отличалась от нетронутой земли, то теперь становилась вполне приличной, широкой и довольно ровной. Воспользовавшись этим, преследователи начали наращивать скорость, и расстояние между ними и «Хаммером» стало медленно сокращаться.

– Мать вашу! – прохрипел Колыма. Его лицо исказила яростная гримаса, но он ничего не мог сделать. «Хаммер» и так шел на пределе. Куда денешься, если машина преследователей лучше? Оставалось только гнать, гнать на полной скорости, надеясь на то, что не успеют догнать его до того, как начнутся цивилизованные места, где можно будет сыграть по другим правилам.

«Если успею добраться до города, то уйду, – подумал Колыма, не спуская глаз с летящей под колеса джипа дороги. – В городе я их сделаю, там важна не скорость, а умение, да и знаю я Магадан получше, чем они». Но Колыма понимал, что до города ему не дотянуть, догонят раньше.

«Горы! – мелькнуло у него в голове. – Хотя бы до гор добраться надо, там они скорость сбавят, никуда не денутся, а если не сбавят, так мне же лучше, тогда они только до ближайшего крутого поворота доедут». Горы уже были видны, еще минут десять – и начнутся предгорья, там уже будет легче. Но преследователи в очередной раз показали, что они не дураки и прекрасно понимают, на что надеется Колыма.

– Уйдет! – рявкнул камуфлированный мужик, сидевший за рулем внедорожника. – Где этот блатарь так тачку водить научился?! Ведь уйдет, падла! До гор дотянет, а там мы его не возьмем! Стрелять надо!

– Можно стрелять, командир? – почти спокойно спросил другой камуфлированный, сидевший сзади, обращаясь к занимавшему место рядом с водителем Решетову. В голосе его слышалось легкое равнодушие и ирония. Как будто он хотел прибавить что-то вроде: «Запретишь – твои проблемы, я тогда ни в чем не виноват».

– Можно! Теперь – можно! – рявкнул Решетов. – Только постарайся бензобак не зацепить, если тачка взорвется, то рыжье на километр по округе разбросает! И водителя смотри не пришей, то же самое будет. Стреляй по колесам!

Расстояние между машинами сократилось уже больше чем наполовину, и Колыма заметил, что стекло в одной из задних дверц внедорожника быстро поползло вниз. «Суки, стрелять сейчас будут», – с бессильной яростью подумал он. Блатной чуть не взвыл от тоски. Он ничего не мог сделать, у него не было даже самого паршивого пистолета, ответить было нечем. Колыма хрипло выругался, проклиная традицию ездить на «стрелки» безоружными. Тем временем из заднего окна машины преследователей по пояс высунулся мужик в камуфляжной куртке, видимо, его держали изнутри.

В руках у мужика был автомат, и Колыма, увидев его, коротко взвыл, как затравленный волк. Его бесила даже не столько сама приближающаяся смерть, сколько то, что он совершенно ничего не может сделать. Оставалось только попробовать увернуться. Колыма отчаянно крутанул руль вправо, потом влево – машина вильнула, и первая очередь прошла мимо. Колыме помогало еще и то, что целиться, высунувшись из окна несущейся на полной скорости машины, было очень трудно. Именно из-за этого автоматчик промахнулся, выпуская вторую очередь. Как раз, когда он нажал на спуск, внедорожник подбросило на очередной выбоине, и пули полетели намного выше цели, а сам автоматчик чуть не вывалился из окна.

– Держите крепче, уроды! – проорал он своим корешам и снова прицелился.

На этот раз ему повезло больше. Правда, в колеса джипа он не попал, очередь прошла выше, но все же попала в «Хаммер», прошив ему задний бампер и уйдя куда-то глубже, в механические внутренности машины. Колыма почувствовал эти пули так, словно они попали не в машину, а в него самого. Если как следует зацепят бензобак, то сразу каюк, если мотор, то чуть погодя. Что же делать?!

И тут, словно в ответ на этот его отчаянный вопрос, из-за поворота впереди показался здоровенный карьерный самосвал «БелАЗ», медленно идущий навстречу. Решение созрело в голове Колымы мгновенно, благо терять ему было уже нечего. Губы его исказила кривая улыбка, обнажившая передние зубы. Сейчас он стал особенно похож на затравленного волка, решившего наконец дать последний бой настигающей его своре.

Колыма сбросил скорость, позволив преследователям почти мгновенно сократить разрыв между машинами метров до двенадцати. Этим маневром он сбил прицел автоматчику, который только что успел поймать в прицел колеса «Хаммера».

В следующую секунду «Хаммер» поравнялся с встречным «БелАЗом», и Колыма резко надавил на тормоз. Раздался дикий визг покрышек по асфальту, и «Хаммер» встал. Обе полосы дороги оказались заблокированными, и водитель преследователей, в отличие от Колымы не сбавивший скорость, оказался к этому не готов. У него сработал примитивный инстинкт самосохранения. Не успев ничего сообразить, на одних рефлексах, он крутанул руль влево, и внедорожник смотрящего на полной скорости слетел с дороги и, дважды перевернувшись, по дверцы завяз в раскисшем снегу. Колыма в этот же момент снова нажал на газ, и «Хаммер» опять рванулся вперед. Блатной прекрасно понимал, что только что поставил себя на грань смерти, что если бы шофер преследователей не успел среагировать или решился бы на таран, то погибли бы все. Но его расчет оказался точен. Преследователи боялись гибели больше, чем он, им было что терять.

Когда из завязшего в снегу внедорожника, отчаянно матерясь, выбрался камуфляжник с автоматом в руках, «Хаммер» успел отъехать метров на двести. Камуфляжник вскинул оружие и стал стрелять, но расстояние было уже достаточно велико, а он оказался не в самом подходящем состоянии для меткой стрельбы, и пули прошли далеко в стороне от «Хаммера». Автоматчик бешено выматерился, швырнул автомат себе под ноги и яростно пнул завязшую в снегу машину. Выскочивший через переднюю дверцу Решетов оказался более разумен. Вместо того чтобы палить вслед ушедшему джипу и материться, отставной майор рванулся к притормозившему «БелАЗу», из кабины которого выглядывало испуганно-удивленное лицо водителя. Решетов явно надеялся вышвырнуть водилу из грузовика и попытаться продолжить погоню на нем. Но водила оказался умнее, чем выглядел. Увидев рванувшегося к нему на полной скорости мужика, он тут же захлопнул дверцу кабины и дал газу – от греха подальше.

– Стой! Стой, сука! – заорал вслед уходящему «БелАЗу» майор. – Стой! – Он выхватил из кармана перетянутую резинкой пачку долларов и несколько раз махнул ею над головой. Без толку. Водитель грузовика даже не рассмотрел, чем это он там машет. А если бы и рассмотрел, все равно не остановился бы. Жизнь дороже любых денег, а уж того, что ее здесь можно легко лишиться, не заметил бы только дурак.

Решетов медленно опустил руки и сунул деньги в карман. Он никогда не сдавался раньше времени, но признавать поражение умел. Коля Колыма с раненым Батей и двумя центнерами золотого песка от него ушел.

Глава 16

Лежавший на краю стола телефон зазвонил. На этот раз Туманов не схватил трубку сразу, а, напротив, протянул к ней руку очень медленно и осторожно. Таким движением люди тянутся погладить незнакомую собаку или поймать бабочку. Взяв в руку телефон, Туманов так же медленно поднес его к уху, секунду помедлил и наконец включил. Этот звонок должен был быть последним, сейчас он узнает, как все кончилось...

– Слушаю, – сказал Туманов в трубку, прилагая все силы, чтобы голос не дрожал. – Это Туманов. Ну что у тебя?

Следующие несколько секунд он слушал своего собеседника молча, однако для того, чтобы понять, какие он испытывает при этом эмоции, слова были не нужны. Круглое лицо Туманова медленно вытягивалось в овал, кожа бледнела, причем настолько быстро, что через несколько секунд от лица отлила вся кровь, и оно сравнялось цветом с воротником белой рубашки, выглядывавшим из-под пиджака. Туманов открыл рот, явно собираясь что-то ответить, но не издал ни звука. В этот момент он был очень похож на выброшенную на берег рыбу, еще живую, но уже совершенно беспомощную. Сглотнув и выслушав еще несколько слов, Туманов наконец снова обрел дар речи.

– Как?! – тихим сиплым голосом спросил он. – Не может этого быть!

Выслушав короткий ответ собеседника, Туманов трясущейся рукой рванул верхнюю пуговицу рубашки. Воротник неожиданно начал душить его, мешал вдохнуть полной грудью. Рубашка была новая, и пуговица не расстегивалась, Туманов рванул ее сильнее и оторвал с корнем, но даже не заметил этого. Дрожащим голосом он сказал:

– Но... Но ты же обещал, что все гладко пройдет! Ты же обещал!!! И что мне теперь? Что мне делать?! Живым в гроб ложиться? Да меня же... Меня же...

Туманов запнулся. Фантазия явно подводила его, но в том, что она не подведет других, он был абсолютно уверен. Об изобретательности блатных ходили легенды.

Собеседник ответил ему еще что-то, после чего к щекам Туманова неожиданно снова прилила кровь, и вместо дрожащего шепота он заорал, брызжа слюной: