Четыре четверти страха - Максим Вячеславович Никитин

височках и каком-то старом, затертом на вид, но, скорее всего, дорогущем портфеле.

На вид ему было около тридцати, высокий, спортивного телосложения, темные волосы, карие глаза, нос с горбинкой, одет в отвратительнейшую пошлую белую рубашку с коротким рукавом, на шее серый шелковый корпоративный поводок, стрелки на брюках наведены так, что можно порезаться, а черные туфли чуть ли не ослепляют блеском.

Но все же что-то в нем было… Какой-то маленький винтик завертелся в забытом отсеке огромного механизма сознания девушки. Василиса не смогла определить, что именно вызывает у нее такую реакцию, поэтому, как когда-то однажды решила, предпочла избегать дополнительных непонятных ей волнений и просто отвела взгляд.

Сидящая за столиком медсестра что-то произнесла, человек ей что-то ответил, и они оба направились по коридору.

«Щелкни его».

Василиса подняла камеру, навела резкость и несколько раз нажала на кнопку спуска затвора. Раздалось несколько сухих щелчков. Человек и медсестра свернули за угол и исчезли.

В эту же секунду в конце коридора появился молодой человек, который, судя по голубой специальной блузе и голубым штанам, был сотрудником данного учреждения. Молодой человек был невысокого роста, чуть полноват и с пивным брюшком. Он не торопясь подошел к Василисе и внимательно посмотрел на нее.

– Здравствуйте, – произнес он, улыбнувшись. – Это вы к нам на фотосессию?

– А так сразу не понять? – спросила Василиса, приподнимая фотоаппарат одной рукой.

– Я просто уточнил, – пожал плечами молодой человек. – Я Вадим.

«Щелкни его».

– Василиса, – сказала девушка и, не опуская фотоаппарата, несколько раз нажала на кнопку спуска затвора.

– Польщен, – ответил на эту неожиданную выходку Вадим. – Разрешите мне вас проводить?

– Вельми понеже, – по привычке съязвила Василиса, делано поднимаясь со стула и протягивая молодому человеку руку.

Вадим сделал вид, что не заметил протянутой руки, развернулся и пошел по коридору. За ним последовала Василиса.

Плутая по полупустым коридорам, изредка делая несколько снимков, Василиса и Вадим обошли часть клиники. Какой-то материал здесь, конечно, был, но вот того единственного кадра, чтобы это был прямо тот кадр, на поиски которого не жалко было бы потратить целый день, не попадалось. Значит, он был где-то впереди. В видоискатель назойливо бросались длинные коридоры, пустые палаты, в которые потом можно было добавить безумные надписи на стенах. Чуть позже появилась пара снимков сумрачных подвальных помещений с мигающими лампами дневного света. В принципе – неплохо.

– А столовая? – вдруг спросила Василиса.

– В каком смысле? – не сообразил Вадим.

– Ну, у вас же есть какой-нибудь пищеблок, – ответила девушка. – Вы же кормите пациентов?

– Да ну, – махнул рукой Вадим. – Ничего необычного. Кафель, кастрюли, шланги, металлические стеллажи.

– Очистки, крысы, тараканы, – продолжила Василиса, – большие кухонные ножи, раскаленные варочные поверхности, какая-нибудь огромная Тамара Викторовна в засаленном сером переднике.

– Ну… – Вадим на некоторое время задумался, – вообще-то туда посетителей не пускают. Мало ли что. У каждого пациента своя диета. Кому-то сахар нельзя, кому-то острое, соль, мясо. У кого-то просто аллергия. Если чуть-чуть что-то перепутать…

Да к тому же это вопрос безопасности. У нас и простая зубочистка может много дел натворить. Плюс там иногда сами пациенты работают. Те, конечно, кому разрешается. Хотя сейчас, я думаю, там никого уже не будет до самого ужина.

– Ну так как… – Василиса попыталась сделать умоляющее лицо.

– Хорошо, – ответил молодой человек, – но за это и мне сделаете пару каких-нибудь криповых фоток.

Василиса кивнула, одной рукой подняла аппарат и, не целясь, сделала пару снимков в сторону Вадима.

Пищеблок не подвел. Там действительно удалось сделать несколько замечательных кадров. Даже Вадим сумел попозировать где-то в темном углу, изображая зловещую тень.

Внезапно, когда молодой человек был где-то вне зоны видимости, какой-то предмет слегка ударил в голову Василисе, отскочил и упал на пол у ее ног.

Это был небольшой скомканный клочок бумаги. Василиса быстро нагнулась, подняла и развернула бумажку.

«Пожалуйста, спрячьте это! – гласила записка на старом желтом тетрадном листе в клетку. – Прочитаете, когда выйдете отсюда».

Василиса обернулась – вокруг никого не было. Вадим у выхода из кухни ждал, когда девушка наконец закончит съемку. Он уже вдоволь наигрался в привидения и теперь тихонько и неподвижно стоял в стороне. Отчего действительно становилось жутковато.

– В принципе, все! – сказала Василиса, незаметно опуская записку в карман шорт. – Можно возвращаться.

– Как скажете, – ответил Вадим и направился по темным коридорам к выходу из больницы.

Когда девушка вышла за ворота клиники, она с нетерпением достала из кармана маленький скомканный желтоватый клочок бумаги.

«Пожалуйста, спрячьте это! – снова прочла Василиса. – Прочитаете, когда выйдете отсюда».

Это было написано крупными буквами, которые бросались в глаза. Дальше мелким, но разборчивым почерком шло следующее:

«Умоляю! Отправьте e-mail с темой «Тотальная распродажа – 90%» на почту [email protected]. Это единственный способ моей связи с окружающим миром. Дело жизни и смерти.

Рэм Эрстман»

Василиса снова сунула бумажку в карман, набросила лямку от рюкзачка с фотоаппаратом на плечо и направилась к метро.

Глава XI

Илья целый день провел дома. Он практически каждый час спускался к почтовым ящикам, чтобы проверить содержимое, но в почте ничего не было.

Не было ни звонков с сообщениями о судьбе девушки на фотографиях, ни СМС, ни сообщений в социальных сетях. Ничего! Все было тихо.

Статья о кастомных смартфонах путем чудовищного напряжения силы воли была закончена и отредактирована, хотя целый день мысли все никак не хотели возвращаться к пафосным ателье, золотым кнопкам, бриллиантам и прочему хламу, абсолютно не нужному для хорошего гаджета.

Перед глазами постоянно всплывали образы девушки, привязанной к стулу.

Ее лицо. Ее плечи, ее поза.

Ей было ужасно страшно, а какой-то безумный садист раз за разом делал ей больно.

Так, по крайней мере, казалось Илье.

Подвеска…

При чем тут подвеска в форме карандаша? Как она попала в конверт с фотографиями? Может быть, это сумасшедшая игра какого-нибудь ненормального?