На краю надежды (СИ) - Тимофеева Аделя

— Солнышко, ты чего? Что с тобой?

Не могу ничего ответить.

«Она вернулась. Прежняя, нежная и сексуальная Милана снова со мной рядом. Как ни в чём не бывало.»

— Милый, что с тобой? Ответь

— Кошмар приснился

— Иди ко мне, — крепко обнимает она меня

В этот момент я начинаю приходить в себя. Хочется разрыдаться словно мелкий мальчишка и выкурить всю пачку винстон разом будто дед лет семьдесяти

— Дим, тебе принести воды?

— Нет, нет. Мне ничего не надо. Никуда не уходи от меня….просто будь рядом.

Беру с прикроватного столика «Винстона» и прям в кровати закуриваю одну за одной, три раза подряд, усердно сдерживая огромный поток мужских слез, а она же в это время, смотрит на меня, как зашуганный младенец и безотрывно следит за каждым моим движением.

Расслабленно улыбаюсь ей, проводя пальцами по её шелковистым волосам, напряжение отступает, и мы проваливаемся в сон в объятиях друг друга.

***

Просыпаюсь утром, а её рядом нет, зато на кровати лежит телефон её. Смотрю на экран, на котором стоит моя фотка и очевидно, что сделанная совсем недавно. Видимо втихаря, пока я не видел. Это и заставляет меня забыть о ночи и радоваться жизни. Мелочь, а приятно.

— Офигеть, час дня!

Подскакиваю с кровати и натягиваю брюки. Выхожу из туалета и ощущаю приятный запах еды — жареная курица с приправами, салат и спагетти с ароматной поджаркой. Кишки аж к спине прилипают.

Иду на кухню, Мила возится у плиты помешивая спагетти в кастрюле и чихает в платок. Наблюдать за ней высшее наслаждение. Сначала втихаря подсматриваю за ней, затем подкрадываюсь к ней и резко обнимаю её за талию и целую в мочку уха, отчего она вздрагивает, улыбается и оборачивается ко мне с поцелуями.

— Доброе утро, милый — говорит она сквозь поцелуй и виснет на мне, — Как ты себя чувствуешь? Ты меня вчера так напугал.

«Боже! Что она несёт шаловливым ротиком? Это она меня вчера довела до сердечного приступа».

— Да, всё хорошо…. Извини…. За вчерашнее….Я не хотел.

— Ладно, ничего, проехали.

— Ты сама как? У тебя ничего не болит? — заботливо глазеет на меня

— Нет, у меня тоже всё хорошо!

— Ну и замечательно.

— Садись кушать лучше.

Я режу хлеб, и мы усаживаемся за удивительно чистый стол.

— Я пока готовила, вспомнила, как мы здесь однажды тусили, и Кирюха по пьяне поставил кастрюлю с водой на мангал, закинул в неё кукурузу, а потом она сгорела.

Я чуть со смеха куриной ножкой не подавился, вспомнив тот случай, будто то вчера было. Мы потом его ещё месяца два подкалывали и ржали над ним.

— А помнишь, как мы провожали Алёнку до дома, стояли у подъезда. Потом как раз приходит её мамка, а ты же её видела тогда впервые. Её мамка в падик зашла, и ты ей такая говоришь: а че это за девчонка была? — вспоминаю я

Она смеётся звонким смехом и подпирает голову рукой.

— Девчонка, блин — смеётся она и чихает три раза подряд.

— Будь здорова, принцесска

После сытного обеда мы ложимся в не заправленную кровать, играемся с пальцами и волосами друг друга и вспоминаем нашу молодость.

— Ещё я помню, как однажды ночью в свой день рождения я пьяный уснул в тумбе в родительской комнате, а на утро спина затекла, и ты мне делала массаж, было классно — вместе с рассказом вспоминаю и ту боль в спине

Мила смущённо улыбается, а я касаюсь пальчиками её подбородка и, притянув к себе, целую её в губы.

— А Машкино день рождение на пляже помнишь? — отрывается она от меня, — Я тогда тарелку шашлыка уронила в песок и руки водкой помыла.

Мы снова заливаемся смехом.

— Блин, как же круто тогда было. Ты с кем-нибудь из них ещё общаешься? — интересуется она

— С Алёнкой иногда вижусь, у неё мамка открыла аниматорское агентство рядом с ПХ, дочку взяла к себе. Поэтому иногда Алёнка ко мне забегает. Болтаем о всяком. Все отлично у неё. Кирюха в Питер уехал жить. Мы с ним только в вк общаемся, и все.

— Понятно.

— Хм, а что если нам шашлыки сегодня замутить, а? А потом на речку можно сгонять. — предлагаю я

— Ха-ха, давай, я за.

— Тогда с тебя уборка, а с меня остальная готовка

— Договорились.

***

Час или около того спустя я во всю жарю полтора кило шашлыка и допиваю холодную минералку, да и Лэйс кончается. Сижу напротив окна на кухню и наблюдаю, как моя девочка туда-сюда ходит, наводит чистоту.

Захожу в дом, беру из холодильника новую бутылку ледяной воды.

Повернувшись к выходу, наблюдаю такую картину. Ко мне Миланка любимыми ягодками вперёд пятится. Она присаживается и встаёт, намывая пол в резиновых печатках. Она так выгибается, не замечая меня. Делаю шаг к ней и ягодки Милы чётко стыкуются с моими ногами.

— Ой, не заметила тебя.

— Это не ты меня не заметила, это я подкрался к тебе, и увидел такое, — облизываюсь я и тянусь к её груди, прижимаясь к ней, — Не хочешь передохнуть и заняться приятным делом?

Она смеётся.

— Ну-у, тебе трудно отказать.

— Класс! — подхватываю её на руки и тащу, как добычу, на кровать.

Падаем вместе, визжа от восторга. Она стягивает перчатки и трясёт пышной белоснежной гривой.

— Иди же ко мне, — пытаюсь поймать её на кровати, но Мила резко укладывает меня на лопатки и запрыгивает сверху.

Мы целуемся. Она вновь чихает, мы смеёмся. Запускаю руку под серый топ, ласкаю сочную любимую грудь, стягиваю его, как всю остальную одежду с неё и с себя. Нет сил терпеть. Вхожу в неё, точнее она нанизывается на разгорячённый член. Её руки впиваются в мои и вот я распят на собственной кровати.

«Бог мой, готов быть в её власти, стать её игрушкой».

— Мила, Мила, м-м.

— Ты мой, только мой!

— Я не могу. Сейчас…

— Да! — кричит она, а я взрываюсь, как вулкан.

Силы покидают нас обоих, бессонная ночь даёт о себе знать, как ещё не отключилась сразу. Лежим и пальцем пошевелить не можем. Не знаю, сколько мы так провалились, но уверен, что могли бы ещё столько же, а то и больше провалиться.

Но вдруг Мила резко поднимает голову с груди, принюхивается, я смотрю на неё удивлённо.

— Чувствуешь, горелым пахнет? — спрашивает она.

Я в ответ принюхиваюсь и вспоминаю про чёртовы шашлыки, которые теперь в угли превратились.

— Твою мать! — вскакиваю и, натягивая боксеры, надеваю сланцы и выбегаю на улицу.

«Елки-палки, три шампура и двенадцать кусков напрочь сгорели. Милана, Милана. Ладно, хоть ещё шашлык остался. Теперь она должна хорошо поплатиться за это.»

— Ну что там? — спрашивает она, выбегая следом.

— Шашлык сгорел вот что. Что ж ты делаешь со мной? Сексуальная моя дьяволица. Покоя нет от тебя. Наказать тебя что ли?

— И правда стоит. Предлагаю отшлёпать меня.

— Ты сейчас сильно нарываешься, я не шучу, и ты на таких люлях прокатишься.

— Не, на люлях не хочу, хочу только на тебе.

«К черту готовку, к черту уборку, к черту все остальное. Сегодня мы будем давать столько страсти и похоти друг другу, сколько нам не снилось. Бешено и без остановки. До самой ночи. Не могу оторваться от неё. Черт, как же я проживу без неё? Да, никак твою мать. Нам нужно вдоволь, вдоль и поперёк насытиться друг другом. Хотя не уверен, что это поможет. По меньшей мере сегодня меня ничто не заставит оторваться от неё.»

Двухэтажный дом весь в нашем распоряжении, целые сутки напролёт пока мы здесь. Поэтому мы почти не одеваемся и ходим нагишом, занимаемся сексом на подоконнике кухни, на кухонном столе, в кровати первого этажа, на стиралке в душе, в комнате на диване, на письменном столе, на чердаке среди старого ненужного пыльного барахла, в подвале прижавшись к старому серванту с посудными наборами и старыми запылёнными пустыми банками, от резких быстрых движений все на хрен падает и бьётся. Но нас это не останавливает. Ну а заканчиваем мы в душе.

Сначала мы моем друг друга, одновременно договариваясь завтра вместе закончить уборку в доме. Затем я прижимаю её к бетонной стене, собираюсь войти в неё, но она останавливает меня, отрывается от стены, прижимая меня теперь к ней. Целует, а потом спускается на коленки и берет в рот член.